Дети Беслана. Что они знают 15 лет спустя?

Олег Макиев, бывший заложник: «Это место для некоторых считается вторым домом, постоянно бывают, убирают все,  приходят по праздникам к своим родным, и просто посидят, делятся, что нового узнали там. Тут даже местный охранник, у него тут погибли дети, и вот он принял решение, что вот он никогда не покинет, что он будет здесь оставаться, будет следить за этим всем».

Первые воспоминания в жизни Олега связаны со смертью, с «Городом ангелов» — так называется кладбище, где похоронены заложники. 

— Вот тут моя мама находится, Макиева Людмила, и вот мой брат, старший брат, Стасик.

— А ты маму совсем не помнишь?

— Со временем я забыл, конечно, но, как мне говорили в детстве, я искал постоянно, но этих моментов я уже не помню.

Во время захвата двухлетний Олег тоже был в школе, он провел в ней трое суток, а во время штурма мальчика вынесла неизвестная женщина, найти которую, чтобы поблагодарить, семья так и не смогла.

Олег Макиев: «Перед этим днём мы жили в Хумалаге, село Хумалаг тут неподалёку, и там была школа. И вот мой брат и моя сестра, ну они очень хорошо учились, и директриса такая, мол: им тут нечего делать, им нужны лучшие условия — и сказали перевестись в первую школу, они перевелись, мы переехали. И вот я, моя мама, мой брат и вот сестра, мы стояли на линейке, они уже переходили, брат в шестой класс, а сестра в четвертый. И вот так случилось, что мы все вместе попали. Потом сестра сама убежала. Был момент и она выбежала со всеми, и тогда ей там помогли выбраться тоже».

Олег был слишком маленьким во время теракта, чтобы что-то запомнить, но теперь ему семнадцать, и он хочет знать правду, о которой с ним никто не говорит, даже родной отец.

Олег Макиев: «Он как-то к этому негативно относится. Я уже не задаю вопросы, может, я раньше задавал, но мне как-то не так отвечали. Может быть я был маленький? Я считаю, что он как-то не хочет это ни вспоминать вообще, ни упоминать. А некоторые бесланские забывают уже. И вот есть комитет «Матери Беслана», есть ещё «Голос». И вот они не хотят, чтобы это забыли, они хотят, чтобы это помнили. Их немного, несколько человек».

Многие семьи хотят забыть и ограждают от воспоминаний своих детей. Их можно понять.

Астемир Кундухов, бывший заложник:

— В семье нет, вообще об этом не разговариваем.

— А вы сами пытались понять, что случилось?

— Особо не интересовался... так, пару раз спрашивал и все.

— У вас кто-то остался там?

— Да, мама, сестра и бабушка.

Амина Запарова, бывшая заложница: «Я была с бабушкой, мне было 2,5 года и мы вышли на второй день, нас вывел Аушев. Я пыталась понять, почему это было. И все равно, перед первым сентября я смотрю это видео и слезы на глазах бывают. Каждый раз хожу в школу третьего сентября»..

Элла Кесаева, сопредседатель «Голоса Беслана»: «Тысячи людей видели, какой по школе шквальный огонь был. Тысячи людей — свидетели этому.  И сами, те, которые были внутри, видели, как стреляли снаружи. И эту правду государство не признало — что делать с этой правдой? Вот я такую позицию знаю — вообще не говорить об этом. Что толку об этом говорить? Это их позиция, их позиция молчания. Это тоже не в плюс государству. Это то, что государство, через свои действия заставило людей молча страдать».

Если забыть о том, что происходило 15 лет назад, останется только одна версия, официальная — в гибели заложников виноваты только террористы, а силовики совершили подвиг.

Во дворе школы, стены изрешечены пулями, но занавески напоминают, что когда-то тут тоже текла обычная жизнь. А спортзал школы, он накрыт теперь золотым куполом, стал теперь мемориалом. Именно организации «Матери Беслана» и «Голос Беслана» добились его сохранения, потому что спортзал — не только место памяти, но место преступления. Следствие по бесланскому делу идет до сих пор. 

Чтобы узнать больше Олег идет на пресс-конференцию «Матерей Беслана», их независимое расследование легло в основу решения Европейского суда по правам человека.

Сусанна Дудиева, председатель организации Матери Беслана: «Красной нитью решение Европейского суда... прошла информация о том, что Российская Федерация, госструктуры Российской Федерации виновны в том, что в Беслане произошел теракт. Виновны в допущении террористического акта. В том, что не было принято превентивных мер по предотвращению теракта. Хотя о том, что готовится теракт было много информации».

Независимое расследование Матерей Беслана сводится к нескольким пунктам. Во-первых, теракт был подготовлен заранее — боевики доставали оружие из-под сцены актового зала. Второе, это факт: МВД и ФСБ были предупреждены об угрозе. Третье — боевики предлагали переговоры,но штаб отказался их вести. Четвертое: первые взрывы в спортзале, после которых погибли больше 100 человек, были спровоцированы извне — силовиками.

Европейский суд по правам человека встал на сторону матерей: во время спецоперации было нарушено основное право человека — право на жизнь. Преступников уничтожали вместе с заложниками, используя тяжелое вооружение; но российский Минюст обжаловал это решение.

Олег Макиев: «Некоторые говорят, что это все как-то внезапно случилось, то есть они там не готовились, это было не спланировано. Там был момент, когда террористы заносили оружие внутрь, они же вот под сцену его спрятали... в тот вечер, когда выяснилось, что они это все спрятали, и когда они должны были провести экспертизу, был пожар на этом же месте. Думаю, это же не просто так случилось».

Теперь Олег идет с нами на интервью с бывшей заложницей Агундой. Дневники 13-летней Агунды в «Живом журнале», которые она вела после трагедии, читала вся страна. Во время захвата в спортзале она оказалась вместе с мамой, учительницей начальных классов. Спустя три дня Агунда вышла с ранениями, а мама осталась в школе навсегда.

Агунда Ватаева: «Мне все время хотелось самой узнать чуть побольше, почему это вот так все закончилось. Почему только один человек наказан и все, именно сидит. Хотя я же говорю, что это очень удобно для следствия. Что какая-то часть из них просто сбежала или исчезла. Потому что когда показывали эти фотографии для опознания... Ну, вернее, мне не показывали их лично, просто в Беслане из друг другу передавали — кто хотел, тот смотрел. Фотографии погибших террористов. Я помню, что какие-то лица я среди них не нашла вообще».

Агунда первой читала расследования «Новой газеты», хотя многие в республике репортажи считали плясками на костях. Версия о том, что Масхадов собирался прилететь, чтобы освободить детей, сводит ее с ума.

Агунда Ватаева: «Я не знаю, можно ли верить этим людям или нет, но они были готовы к тому, что их арестуют, сразу заберут. Конечно, это был бы большой удар по нашей власти — они не смогли договориться, а какие-то террористы, бандюганы смогли. И спасли столько людей, тем более детей. Конечно, это был бы большой удар. У меня голос начинает дрожать, когда я говорю об этом. Я не понимаю, почему исход такой. 

Я сейчас смотрю кадры тех событий, фото и видео, и что меня очень удивляет и шокирует — это количество ополченцев. Вы можете открыть любую фотографию как ребенка несёт человек в гражданской одежде. И он не спасатель, не военный, не спецназовец, обычный человек. Там даже с оружием стоят обычные жители Беслана, Осетии. Это же как минимум ненормально».

— «Это позиция вашего поколения, ваших ровесников?»

Агунда Ватаева: «Нет, нет. Я знаю тех людей, которые находились в спортзале, пережили многое после теракта. Они уважают Путина, голосуют за него. Ну не только Путина».

Именно президента Путина, который за все годы ни разу не приехал в Беслан, многие считают виновным в гибели своих родных. На траурной линейке, которая здесь проходит ежегодно — никаких речей, только слезы, только цветы; о том, что произошло, здесь не говорят. Беслан разрывают полярные мнения, одни считают захват убийством 334 человек, другие — спасением более чем 600 жизней. 

Элла Кесаева: «Власть, мощная агитация, не жалея детей. Это агитационная вотчина ФСБ, там устроен музей, там плакат большой, что спецназ — герои. На третий этаж поднимаешься — огромные портреты. И это делают через потерпевших. В какое-то время было обидно — почему мать погибших не хочет вникать в суть? Потом я поняла почему — это очень тяжело. И как-то надо жить, каждый день надо выживать и переживать».

Кому верить? Кажется, Олег свой выбор сделал.

Олег Макиев: «Уже прошло 15 лет, окончательного ответа не дали, все так же не слушают «Матерей Беслана». И я об этом никогда не забуду и буду стараться, чтобы другие тоже не забыли. И я буду стремиться добиться правды».

В день 15-летия со дня гибели заложников сотрудники СК РФ подарили Олегу Макиеву ноутбук.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.