Журналисты, эксперты, студенты. Как исполнители закона об иноагентах будут выбирать мишени

Федор, с вашей точки зрения, кто действительно первый? Вы, Морозов или какой-то действительно человек, о котором мы сейчас ничего не знаем, который по случайности съездил на стажировку от «Радио Свобода», например.

Крашенинников: Я согласен с Александром, конечно, скорее всего, что-то такое и будет, и список будет расширяться. Не для того этот закон придумали, чтобы мучить и ранить вот эти организации, которые сейчас в нем, и не для того ввели поправку о частных вот этих самых лицах, которые превращаются, как пошутил хорошо Иван Давыдов о превращении физических лиц в химические элементы. К сожалению, я думаю, что это сделано для того, чтобы всех, кто неприятен власти, можно было поименно вносить вот в этот список, а повод найдется. Потому что то, что сейчас таких организаций несколько, будет их больше, и мы все ойкнуть не успеем, как окажемся… Мы все, в смысле, кто ведет какой-то более-менее активный образ жизни. А как все это делается, Александр правильно описал методику. Вот я сам попал под лошадь, что называется, заплатил, должен заплатить, не знаю, может еще оспорим, может, еще не буду платить штраф за оскорбление российских судов, но я же занялся помощью тем, кого еще оштрафовали, и я вижу, что это именно те люди, о которых говорит Александр, то есть не какие-то там активисты политические, не самые бойкие люди, а просто кто-то что-то написал по привычке в соцсетях, а оказалось, что за это уже сейчас и штраф назначают. А 30-40 тысяч для жителей провинции, для небольших городков, это, извините, разрушенная жизнь, это такая дырка в бюджете, что мало не покажется. И вот по этому закону, да, я думаю, так все это и будет делаться, это закон об издевательстве над людьми, потому что в принципе теоретически ничего страшного там нет, ну запишешься ты в эти агенты, зарегистрируешь юрлицо, будешь платить чуть больше налогов и сдавать чуть больше отчетности. Но я думаю, в практическом смысле они найдут способ превратить все это в многоуровневое унижение и издевательство над каждым человеком, собственно, в этом и есть смысл этого закона — издеваться над людьми, над которыми государство хочет поиздеваться.

Вот если пытаться реконструировать эту логику, над кем конкретно хочет и с какими целями поиздеваться государство? Поймите меня правильно, вы сами стали говорить, что скорее всего, первыми в этом списке будете не вы, пострадавшими от этого будете не вы, а действительно никому не известный студент, например. Какой смысл? Я очень хорошо понимаю, какой символический смысл в таком демонстративном наказании вас обоих, не дай бог, конечно, но понимаю, в чем эта логика варварская состоит. А какой смысл действительно ударять по никому не известному студенту, съездившему на стажировку, по человеку, о котором никто не знает? Резонанс это вызовет, но существенно меньший, чем это была бы значимая, какая-то заметная фигура. В чем логика?

Крашенинников: Можно, я попробую? Потом Александр меня поддержит. Как раз-таки смысл этого закона, он в одном — чтобы люди не читали и не распространяли ту информацию, которая не нравится нашему государству, понимаете. Если бы мы с Александром все, что мы писали, вся наша писанина оставалась где-то вне зоны досягаемости российских граждан, нам бы ничего за это и не было. Пишите на здоровье, дурачки, где-нибудь там у себя в туалете. А смысл закона, и зачем это все будет применяться против обычных людей, чтобы неповадно было читать и распространять. Вот написали вот эти вот негодяи какую-то там похабщину про нашего уважаемого вождя, вот и не надо это читать. И распространять не надо, потому что будете читать и распространять, вы же и окажетесь агентами. Более того, может сложиться такая ситуация, когда вот таких вот странных пострадавших будет много, а такие персонажи, допустим, как я и Александр, будем на какое-то время вне этого клейма. Так же, как знаете, вот с Навальным, всех обыскивают, а Навального почему-то, вот любят охранители говорить, «А вот вашего Навального не обыскивают, пока вас там таскают по кутузкам». Так и здесь будут говорить, вот вы, дурачки, репостите вот эту информацию, мы вас за это штрафуем, а те, кто все это там пишут, условно, вся эта банда…

Они сидят спокойно.

Крашенинников: Да, у них все хорошо. Так что почувствуйте и подумайте в следующий раз, надо ли ставить лайк, надо ли расшаривать. Надо ли соглашаться на какую-нибудь программу образовательную, причем не важно, что это «Радио Свобода», понимаете, вот Deutsche Welle проводит медиафорум регулярно, хорошее мероприятие, там многие ездят журналисты. Но если вдруг Deutsche Welle тоже окажется в этом списке, например, то все эти люди, которые ездили на совершенно невинный и довольно интересный медиафорум в Бонне, они все окажутся дружно вот в этом же списке. И таких медиапредприятий очень много, в случае какого-то небольшого даже расширения этого списка по организациям, многие люди даже удивятся, узнав, что они тоже там оказались, потому что действительно, когда-то куда-то съездили, а потом что-то где-то распространили.

Спасибо. Александр, вы согласны с такой трактовкой этой логики?

Морозов: В принципе, да. Надо просто подчеркнуть здесь, в этом разговоре, мы хорошо понимаем, что здесь нет ничего нового уже, потому что подобные законы активно работают пять лет. Потому что у нас есть пример, когда во время избирательной кампании за перечисление денег случайных из-за рубежа в однократном размере завалили вот как раз как бы кампанию Навального. У нас есть примеры, когда в регионах молодые люди, даже не будучи активистами, подпадают под действие подобных законов. И что главное, есть, конечно, и вот эти примеры, когда с помощью таких законов как бы «запаковывают» студенчество, то есть подавляется любая такая, даже интеллектуальная активность студенчества, или попытки какой-то самостоятельной интеллектуальной деятельности. Вот ясно, что этот закон, он будет в первую очередь действовать, подчеркну, вот в эту сторону: на студентов, чтобы они никуда не ездили, на региональных активных деятелей каких-то, которые будут этим запуганы, и коварным образом на журналистов некоторых, выборочно.

Задам вопрос с какого-то такого, с более верхнего этажа. Совершенно понятно, что этот закон есть некоторое символическое свидетельство: свидетельство нашего напряженного отношения, российского напряженного отношения к Западу, к любым контактам с Западом, к любым деньгам, перечисляющимся с той стороны. Нет ли у этой власти, принимающей такие законы, их очень много, последние новости это действительно практически уже не новости, это так, детали, штрихи к портрету, нет ли риска, что кто-то из власти собственно от этих законов пострадает? Потому что в общем с Западом и с западными деньгами все имеют свои контакты, так или иначе мы это видим, этому доказательства на каждом шагу. Или они защищены избирательностью этого правоприменения? Давайте с Александра, потом Федор.

Морозов: Я бы очень коротко сказал, что да, вы совершенно правы, я согласен. Мы все знаем, есть избирательный механизм, потому что за непосредственным исполнением этого закона следит, конечно, ФСБ у нас. Региональные управления ФСБ, и центральное ФСБ, оно в общем как бы и находит те места, где его надо применить. А когда оно его находит, оно его находит по своей логике. А если уж оно работает, это ФСБ, с каким-то богатыми или статусными людьми, то конечно, не для них эти статьи предназначены. Поэтому сколько бы средств не получал в прошлом, не знаю, депутат Марков в свое время, знаменитый нынешний депутат Госдумы, в прошлом много ездивший даже по американским как бы грантам, сколько бы в прошлом грантов не получал депутат Милонов, когда он еще был христианским демократом, это все никому из них не засчитается, а засчитается только тем, кого наметило ФСБ в качестве жертвы.

Спасибо. Федор?

Крашенинников: Я бы еще вот на какую мысль обратил внимание. Там, насколько я помню, есть еще ограничения по участию в выборах. Давайте разовьем мысль Александра. То есть у наших местных, надзирающих за политическими активистами, у ФСБ, у отдела «Э», у них у всех есть список людей, которые им не нравятся, всякая разная политически активная тусовка, назовем их нехорошим словом тусовка. И они думают, как бы всех этих людей, на всякий случай, обезвредить, чтобы они не могли устраивать митинги, не могли участвовать в выборах. Вот все, что весь арсенал, который был, как выясняется, его все-таки недостаточно избирательным, все-таки большая часть людей не совершает тех правонарушений, которые хотелось бы, чтобы они совершали. И вот появляется закон. Учитывая, как у нас безапелляционно и бездоказательно любого человека можно записать куда угодно, вспоминая дело ФБК, как они оказались иностранными агентами, если надо будет кого-нибудь вписать в этот список, накануне выборов, чтобы он не мог участвовать, да очень легко. А потом человек будет доказывать, что он не иностранный агент, не верблюд. А где он будет все это доказывать? В наших российских путинских судах, про которые все известно. Я вот после своего собственного туда хождения могу сказать, что царица доказательств в российском суде — справка ФСБ. Вот если есть в деле справка ФСБ, где эксперт ФСБ говорит, такой-то по нашему выявлению туда-то ездил, получал деньги. И все, и вы ничего не докажете, что вы ездили просто так туристом куда-нибудь там в Чехию, а не в «Радио Свобода». Вот господин Морозов кофе вас угощал? Вот, все, получили деньги от иностранного… И так далее. Я сейчас обостряю, конечно, но повторюсь, первичен не закон, а тот список людей, которых хотят «прижучить», и он, скорее всего, уже более-менее есть, и сейчас просто тех, кто будет продолжать активничать, будут в этот закон всех загонять и на каждого находить. Повторюсь, это же не через суд все делается изначально, просто Минюст говорит, все, вы иностранный агент, регистрируйтесь. Ну и все, а дальше мы все знаем, как это выглядит, хождение по судам и так далее.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.