Юлий Нисневич: «Выпустили джина из бутылки – православный фундаментализм»

Хорошо. Я бы хотела всё-таки спросить, что в России происходит, потому что мы мельком по этому прошлись. У нас действительно есть пример с «Матильдой». Давайте так, давайте просто прямым словом: почему «Матильда» ― это вот оно? Чтобы не оставалось вопросов.

Потому что уже совершенно точно ― последнее время мы это довольно серьезно наблюдаем ― те, кто осуществляют руководство Россией, заинтересованы только в одном. Удержать власть любыми способами. Поэтому в этом смысле у них виден ориентир на массового человека, на простого советского человека, который никуда не ушел. Те исследования, которые сейчас проводит «Левада», показывают, что там происходит трансформация, но то, что мы называем политикоантропологический портрет, то есть отношение человека к власти, приблизительно такой же.

Когда вы ориентируетесь на этого человека, вы начинаете потакать его, мягко говоря, не самым лучшим потребностям. «Матильда» в этом смысле точно, специально разыгрывалась карта вот этого традиционализма, как бы консерватизма. Правда, консерватизм этот довольно смешной. Я всегда говорю, что этот консерватизм заключается знаете в чем? Законсервировать свою власть.

Ага.

Всё остальное ― это атрибуты именно для этого. И отсюда получается, что когда вы начинаете вот эти непонятные какие-то скрепы и всё прочее, вы начинаете зарождать вот как раз самые эти агрессивные слои массового человека, самую агрессивную его часть, самую экстремальную его часть.

«Матильда» ― это рукотворное явление, которое было устроено властью. Теперь она с ним пытается справляться. Но до каких-то пор она будет с ним справляться, а потом, я боюсь, в какой-то момент она не сможет уже с ним справиться, потому что она его подпитывала сама.

Одна из характерных черт, насколько я помню, советского человека в левадовском описании ― это вот такое вот биполярное сознание. Биполярное не в смысле двух разных полюсов, а вот раздвоенное сознание.

Это Оруэлл, да, действительно.

Да.

Это двоемыслие так называемое.

Двоемыслие, да.

Это Оруэлл. Да, это есть, это одна из характерных особенностей советского человека, безусловно.

Так или иначе, некоторое двоемыслие, не двоемыслие, но какое-то расхождение, по крайней мере, даже на уровне официальной такой политики, официальной позиции власти мы наблюдаем. Потому что, с одной стороны, хотя бы с той же самой «Матильдой»…

Ну, последние события же гениальны с Поклонской в этом смысле! Она нашла человека, который претендует на авторские права того, что критикует Поклонская. С другой стороны, этот человек говорит: «Нет, вы оскорбляете царскую семью».

Так если вы обладаете авторскими правами, то как это можно? Вот это классический пример такого двоемыслия, понимаете? Правда, она же ложь, ложь, она же правда.

Да, Океания всегда воевала с Евразией, как известно.

Да.

Значит, всё-таки действительно случилась «Матильда», выпустили джинна из бутылки и действительно имеет после этого этот самый терроризм, фундаментализм и так далее.

Безусловно. Тут, кстати, мы выпустили ещё одного очень тяжелого джинна, который тоже связан с этими цивилизационными транзитами. Мы получаем международный терроризм, но он основан на некоторых фундаменталистских идеях, неважно, каких, религиозных, каких-то идеях. Это опять попытка сохранить старую конструкцию.

И вот мы этого джинна фактически выпустили, потому что, извините, но некоторые вещи, которые мы озвучиваем, можно так назвать, условно, я не знаю, пусть никто не обижается, но это православный фундаментализм, это русский фашизм. Это всё, так сказать, из этой серии явление, и мы его выпускаем. Вместо того, чтобы вместе со всеми справляться с этим явлением, которое действительно есть по всему миру, мы сами пытаемся ― я имею в виду наше руководство ― за счет этих опасностей и угроз, которые родились в цивилизации, они пытаются их использовать в своих интересах. Вот что происходит.