«Путин мастерски использует сталинскую тактику»: Константин Гаазе о том, как президент лавирует между либеральным и клерикальным «гетто»

Оппозиция выглядит сегодня в России очень просто. Оппозиция — это те, кто говорят: «Мы против Путина». Любая другая формулировка — это формулировка, которая… хорошо, госпоже Литвинович больше нравится формулировка о совпадении интересов. Хорошо, совпадение интересов. Я считаю, что совпадение интересов и договоренностей — это одно и то же. Сегодня, осенью 2017 года, это абсолютно одно и то же. Если у вас с Кремлем интересы совпадают, спасибо, у меня — нет.

Если мы уже упомянули Марину Литвинович, то тогда действительно там формулировка такая: действительно совпали интересы, но они недооценивают, и мы их переиграем. Если так цитировать буквально.

Литвинович — это действительно политтехнолог с большим опытом, слушайте, она одна из людей, которые вообще-то придумали, как информационное планирование в Кремле делается, еще в Фонде эффективной политики Глеба Олеговича Павловского, то есть я с огромным уважением к ее опыту, но хотелось бы здесь заметить вот что. Путин — это мастер использования очень простой сталинской тактики: он создает крайние позиции, потом стравливает их друг с другом, а потом движется между ними, олицетворяя собой все хорошее, нормальное, правильное.

Какие два лагеря у нас выкристаллизовались этой осенью? Первый лагерь — это госпожа Поклонская, второй лагерь — это госпожа Собчак. При этом, посмотрите: штаб госпожи Собчак представляют люди, которые для очень большого количества граждан России, выступающих против Путина, неприемлемы, как господин Малашенко. Потому что для очень большого количества людей, которые, например, сидели в Координационном совете оппозиции, выборы 1996 года, Кашин это прямо говорит, это та точка отсчета, с которой начался этот самый политический режим. Это что за решение — назначить главой своего штаба человека, который для очень многих людей, которые, может быть, в других обстоятельствах проголосовали бы за Собчак, главу избирательного штаба Ельцина? Вот это все: история Михаила Лесина, коробки из-под ксерокса. То есть нам к питерскому прошлому самой Ксении Анатольевны нам еще и это прошлое привезли.

Зачем это делается? Для того, чтобы создать либеральное гетто, причем позвать туда фигуры, в нанесение репутационного ущерба которым Кремль вложил очень много денег: и про Адагамова, и про Малашенко, и про многих других. Я не говорю, хорошие они или плохие, я говорю про то, что эти фигуры атакуются очень давно. Это либеральное гетто, это гетто для радикальных либералов.

Другое гетто, чуть побольше, чуть постатуснее — это гетто для клерикального лобби, это те, кто сегодня заседает на Всемирном русском соборе и говорит о том, что у нас в телевизоре, как речь зайдет про репрессии, значит, какие-то козлиные морды лезут. Это другая крайняя позиция, созданная искусственно Кремлем, Кириенко, опять-таки, Кремль — надо прекращать пользоваться этим словом, Кириенко создано две крайние позиции. Как созданы? Где-то просто пар выпущен, где-то интересы совпали. Две крайние позиции, между которыми проходит президент Путин, причем проходит не как часть этой отвратительной, ужасной политики, где с одной стороны либералы, которые кричат про назад в 90-е, а с другой стороны — Поклонская и люди, которые рассказывают про сбор биологических материалов. Между ними проходит президент Путин опять как небожитель, который говорит: «Конечно, не надо назад в 90-е, но и искусство тоже имеет право не быть полностью в рамках духовных скреп, может быть, все-таки быть какое-то другое искусство».

Прекрасная тактика, мы эту тактику не первый раз видим, не первый раз уже внутренняя политика кремлевская играет в эту игру. Зачем мы в очередной раз наступаем на эти грабли? Я не понимаю.

Фото: Kremlin.ru