Константин Гаазе: «Путин готовит транзит и хочет быть де Голлем»

Один вопрос. Все-таки прозвучал этот уводящий нас немножко в сторону и от Навального, и от Беларуси, впрочем, может быть, от Навального не так далеко уводящий, вопрос про транзит. Все-таки, если можно, я вас попрошу чуть подробнее сказать про то, как вы себе представляете эту схему, потому что все-таки только что нам объявили, что мы вместе надолго, навсегда примерно, уже до какого-то там, в общем, не могу посчитать этот год.

Сроки астрономические, да.

Помню, что все четные, но уже назвать не могу. Нам было сказано, что мы вместе надолго, и когда вы сейчас говорите, что должен возникнуть преемник, который должен вести себя так, и при этом делать вид, что он так, и при этом не показывать, что он так, и так далее, хочется спросить: если возникает вообще понятие преемника сейчас, как-то начинает брезжить на горизонте, зачем надо огород городить вот этот весь?

Огород нужно было городить по причине, о которой я писал несколько раз в колонках для ныне покойной прекрасной газеты, удачи коллегам из The New Times.

Возникла некоторая сумма государственного опыта у великого человека, да, великий человек захотел эту сумму государственного опыта изложить в Конституции. Напомню, что для Путина, он это еще в книжке сказал, собственно, в серии интервью, которые он давал, «От первого лица», он сказал: «Для меня образец Де Голль». Де Голль написал новую конституцию для Франции. Вот он ― check.

Вопрос обнуления, не обнуления, снятия ограничений, не снятия ограничений ― тоже был миллион спекуляций по этому поводу. Просто глядя на то, как все это хаотично шло, как никто не понимал, что происходит, как эти поправки были частично обсуждены до этого в других контекстах, существовал вообще другой проект, написанный Медведевым, где было написано, что президент должен стать главой исполнительной власти, что если вам не хватает…

А запрос был, я про это писал в колонке 2017 года, что в Кремле сидят люди, которые говорят странные вещи, что президенту не хватает административной власти в руках, у него молнии есть, а ниточек маловато, да. И вот один из ответов был, видимо, скорее такая американо-центристская конституция, где, собственно, президент должен был стать главой исполнительной власти, а второй ответ ― это классический путинский ответ: дайте вот это, вот это и вот это, взболтайте и ни в коем случае не смешивайте. Когда мы оставляем премьера, мы оставляем президента, мы как бы создаем видимость парламентского контроля над правительством, но при этом, по сути, мы забираем у правительства всю автономию. То есть больше премьер не организует работу правительства, все, премьер ― это первый министр в России по новой Конституции.

Теперь о том, почему, собственно говоря, начинается транзит. Во-первых, есть аргумент из области comparative political studies, от последней итерации казахской конституции до смены прошло примерно полтора года, окей, институционалисты должны быть довольны. Во-вторых, есть абсолютно уже аргумент скорее из области того, чем я занимаюсь, то есть если премьера Мишустина показывают по телевизору по президентскому протоколу, если премьера Мишустина возят по стране по президентскому протоколу, если премьер Мишустин приезжает на армейское мероприятие, на форум «Армия 2020», куда Медведев не ездил, на такого рода мероприятия, и там его принимают по президентскому протоколу, разве что почетный караул не выстраивают, я могу, конечно, придумать какую-то хитрую объяснялку на тему того, что, конечно, президент же сидит в бункере. И он действительно сидит в бункере, это правда, у него как был этот ковидный протокол, чистый сектор, так он у него, он, собственно говоря… Там надо две недели на карантине посидеть или три, по-моему, даже, кто-то мне рассказывал, что надо вообще три недели на карантине посидеть, прежде чем тебя к президенту пустят, анализы сдавать. В смысле фейс ту фейс, не в зуме это все, все-таки они не верят в гомеопатическую болезнь, я надеюсь.

Я могу, конечно, придумать эту хитрую версию, что это с Мишустиным происходит просто потому, что у президента стало меньше церемониальных символических форматов, доступных ему. Но, с другой стороны, у этого есть очень простое объяснение: сам он заполняет собой эти ниши? Но вот это, в отличие от отравлений, у нас как раз действительно президент сам решает, кого и сколько в телевизоре показывать, да, значит, не сам.

При этом я вижу, что идут постоянные атаки на второго вероятного кандидата в президенты Российской Федерации, на мэра Москвы Собянина, которого все время пытаются то в одном телеграм-канале, то в другом телеграм-канале, то в третьем телеграм-канале как-то укусить за мягкое место. Значит, идет гонка преемников? Идет. Ее официально не запустили? Так ее нельзя уже официально запустить, потому что у нас, извините, пожалуйста, в 2006 году государство было в значительной степени сильнее и институционально крепче, чем оно у нас сильнее. Поэтому она идет в режиме стелс, как коллега Перцев называет, режим «Витязь».

Один вопрос опять-таки, но все-таки. Хорошо, среди всех этих поправок все социологи говорят, что самая непопулярная поправка ― это была поправка об обнулении.

Которая была принята последней, в экстренном режиме.

Она была принята последней, все остальное и так, и сяк, что-то прямо-таки даже и симпатию вызывало, а что-то ― ладно, бог в Конституции…

Там социальный блок ― поддержка была на уровне 70%.

Социальный да. Самая непопулярная поправка. Если это просто вопрос быть похожим на Де Голля, семиотика почета, некоторое заполнение валентностей, то зачем же эту непопулярную поправку, которая действительно?..

Подождите, это разница между тем, вам дали чек на литературу, как в Советском Союзе, Дюма купить, вы его можете отоварить, а можете продать.

Все, я поняла.

Вот это военно-полевая криминология, я этот жанр совсем в последнее время не люблю, но я все-таки здесь его использую. Все, что мы видим на протяжении последних двадцати лет, мы можем сформулировать некоторые правила поведения руководителя государства, и первое правило поведения руководителя государства будет заключаться в том, что он никогда не играет со связанными руками, никогда. То есть он в принципе для себя исключает ситуацию, когда существует какое-то ограничение для свободы его действий. Именно поэтому зазор между моментом, когда Медведев был провозглашен преемником, сколько лет мы жили на самом деле при президенте Медведеве? Мы при нем жили часов восемнадцать.

Как считать, да.

С момента, когда четыре пробужденных посреди ночи лидера «парламентских» и непарламентских партий приехали и попросили, и до момента, как на следующий день сам Медведев в зеленых палатах Кремля сказал: «А премьером у меня будет Владимир Владимирович Путин». Вот это были столько-то часов, когда Путин действительно оказался прижат к стенке, он зависел от другого человека. Все, больше он никогда в такой ситуации не окажется и никогда не захочет.

Поэтому если он поменял Конституцию, если он изложил свое политическое наследие в виде этого доктринального документа, то, конечно, он будет разыгрывать дальше всю эту партию со свободными руками. Сеанс военно-полевой криминологии можем считать законченным.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.