Первый общенациональный антипутинский протест. Как 23 января стало точкой невозврата для России

Про поворотный момент, про новую страну, поворотный момент это еще цитата из западных СМИ, про это еще потом чуть попозже поговорим, это я не только к тому, что это мы все проснулись, западные СМИ тоже как-то на нас посмотрели и тоже немножко…Точка невозврата, кульминация, эндшпиль, вот это все звучит, звучит, звучит, это действительно так вот развивается по нарастающей.

Смотрите, у нас что за это время произошло. Мы когда говорили про Беларусь, мы с вами говорили, когда в последний раз виделись, и коллеги ваши, и вы сами говорили, что все, точка невозврата пройдена, Лукашенко больше не президент, гражданское общество сформировано и так далее. У нас в течение, с августа до вчерашнего дня, у нас Навальный стал политиком международного уровня, фигура диктатора абсолютно десакрализована, абсолютно не абсолютно, но существенно, гражданское общество продемонстрировало готовность выходить в минус 50 в Якутске и стоять, силовики движутся в направлении беспредела. Тут чек, чек, чек, что называется. Что происходит после этого эндшпиля?

Да ничего не происходит. Мы же как бы видим, что и по Беларуси, и по Венесуэле мы видим странную вещь, что сама логика политической жизни любой страны, если это не Северная Корея, более-менее любой, хотя бы на уровне риторики заключается в том, что есть органы власти и есть граждане, которые что-то этим органам власти высказывают, они могут быть друг другом довольны, они могут быть друг другом недовольны.

А есть совершенно другая логика, это логика сдерживания, вот как есть понятие контейнмент в международных отношениях, то же самое это перенос логики сдерживания во внутреннюю политику, когда, собственно, мы с вами и не будем договариваться, мы вас и слушать как бы не должны. Вы — некоторая проблема, но постольку поскольку поступать с вами так, как с вами поступали бы там 90 лет назад в странах Восточной и Центральной Европы, ну как бы… То вот, тогда логика наших с вами отношений теперь состоит в том, сколько у нас есть металлических загородок и войск для того, чтобы вас физически, вот как массу физическую, просто сдерживать, не пуская в правительственные кварталы, к суду, еще куда-то, еще куда-то.

Это некоторая новая ситуация, она не только в России новая, что логика контейнмента становится внутриполитической доктриной для режимов определенного… Она и в Гонконге, кстати, точно так же становится, это уже не логика переговоров с гражданским обществом Гонконга, когда, мы помним, три года назад, четыре года назад, пять уже, во время протестов в 2016 году, там какие-то были. Нет, там тоже уже все, мы вас давим, мы вас вытесняем, огораживаем и сдерживаем.

Что из этого, какие для этого последствия? Мы писали ведь три года назад, многие коллеги писали, что снижается чувствительность к репрессиям у правящего класса. Снижается, причем как к репрессиям к их собственному сословию, так и к репрессиям на улице вообще. Мы писали о том, что крымский консенсус распался. Распался, да, вот как бы мы это видим.

Если все-таки говорить, возвращаясь к точке невозврата, потому что мы как-то вокруг этого должны ходить, я бы сказал, что конечно, 23 января — точка невозврата, по очень простой причине, это первое в истории нашей страны общенациональное антипутинское выступление, это первый в истории России общенациональный антипутинский протест. Да, Навальный там был, он был посредником, который как бы этот протест аккумулировал и его проявил на улице сотен населенных пунктов в нашей стране, но он как бы повивальная бабка, он не как Платон, он как Сократ. Он повивальная бабка этого протеста, который, как мне кажется, в ядре своем все-таки имеет не героическую фигуру Навального, а недовольство Путиным, которое перешло в экспрессивное аффективное раздражение. И это связано, об этом мы тоже говорили с 2018 года, что и в связи с пенсионной реформой, и с связи с распадом крымского консенсуса.

Дальше мы можем сказать, что эта логика контейнмента, логика сдерживания, она является ответом на очевидный, у нас перед глазами находящийся, факт — четвертый срок президента Путина представляет собой циклический политический кризис, который каждый год возобновляется. 2018 год — протесты против пенсионной реформы, Шиес, 2019 год — московские протесты, в 2020 году у нас страна была заперта на карантин, 2021 начался, чуть ослаб карантин — у нас протесты в связи с фигурой Навального.

Является ли сам факт того, что Навального посадили точкой невозврата, тут я не уверен, для меня намного важнее, что у нас в стране прошла антипутинская масштабная общероссийская акция, это круто. Это еще пока не «Бессмертный полк» против Путина, но это уже масса, это уже сила. И это означает, что вот эта история, про два по шесть, усталость может накопиться, ну вот.

Понятно, что у нас нет специальной социологии 23 января и специальной социологии 31 января, но вот есть…

Особенно в части регионов нет. Вот особенно в части регионов этого нем не хватает.

Да, я именно про регионы хочу спросить. У нас есть протестный Хабаровск, который демонстрировал этот самый протестный свой потенциал, и кроме того, помимо требований «Верните нам нашего губернатора, мы сами будем разбираться», демонстрировал действительно во время всех этих многодневных протестов большую усталость от Путина. И вот ровно 23, вот были города, на которые политологи и социологи смотрели и говорили: «Вау, вот такого не было», а Хабаровск в общем вышел, но абсолютно … Звучит так, как будто я Хабаровск упрекаю в какой-то апатии, но Хабаровск не стал вот этой вот точкой какого-то большого кипения, как стали какие-то другие города, от которых тоже никто не ожидал.

Ну может быть у них уже аффект, он как бы несколько авансом вышел? Все-таки это аффективное действие, оно требует какой-то эмоции, оно требует какой-то вовлеченности. Люди там ходили полгода, сейчас не вышли, ну, может им Навальный, на Дальнем Востоке, не нравится. Возможно, может им Навальный не нравится. Это другой вопрос, это уже вопрос к тем людям, которые сейчас как бы волей судеб оказались во главе протестного движения, они, может, не хотели, они, может, и не ждали этого. Что они дальше будут делать? Они будут вести этот протест в сторону лидерскую, то есть в сторону протеста за героя, или они все-таки будут вести этот протест в сторону консолидации очень-очень широкого фронта еще пока квазиполитических сил конкретно против президента Путина, то есть с призывами к его отставке, с призывами к его уходу, с призывами к расследованиям и так далее.

Фото: Денис Каминев / Дождь