Двести семей во главе страны и два миллиона восставших. Почему за бунтом в Гонконге полезно следить россиянам

Вот когда в Китае начнется освобождение, как оно сейчас началось в Гонконге.

Сейчас оно началось в Гонконге, да, я как раз хотела сказать.

Гонконг, понимаете, никогда не был коммунистическим Китаем, там не было ни культурной революции, ни большого скачка. Там было британское правление, все более расширяющаяся демократия после 1951 года и так далее. Поэтому Гонконг…

Весь Китай смотрит на Гонконг сейчас. Все в Китае всеми правдами и неправдами, преодолевая препоны интернета, наблюдают за каждым днем в Гонконге. Все потрясены этим жестом, когда на трибуне парламента Гонконга вывешен британский колониальный голубой флаг Гонкога, да, с драконом и львом, такие образы единства двух культур, которое англичане пытались воспитать в китайцах Гонконга.

И вот когда Китай, континентальный Китай будет освобождаться, он, конечно, будет освобождаться от этого коммунизма, и Гонконг, безусловно, ласточка этого типа, то тогда он будет смотреть на наш опыт. И я думаю, что тогда наш опыт ему будет полезен. Но у нас нет аналогичного опыта. Германия прожила всего 12 лет при нацизме, понимаете, и нацизм, по сути говоря, для немцев, не для евреев, был более мягкой идеологией, хотя и ужасной совершенно, чем коммунизм. Мы не можем говорить о миллионах убитых немцев, понимаете?

Да.

Не можем об этом говорить. А о миллионах убитых русских, украинцев, грузин, армян говорить можем.

Так что посмотрим, что будет. Но я думаю, что если мы с вами всю нашу жизнь положим на освобождение нашего общества, как и ваш замечательный телеканал дает этому очень много, это будет достойное дело.

Если мы уже заговорили про Гонконг, я хотела про него спросить, но сейчас тогда немножко перегруппируемся. Я хотела еще вот о чем спросить. Действительно, Китай нам предоставлял такой пример, когда можно выстроить, в общем, довольно репрессивное общество, при этом наращивать экономику, быть флагманом технического прогресса и как-то вполне эту линию развивать. И вот Гонконг, и вот оно все взорвалось, и действительно весь Китай следит.

Для России является ли это каким-то примером, на который надо посмотреть? Для российской власти, я имею в виду. Примером, на который ты будешь смотреть с опаской, который тебя как-то немножко будет нервировать. Или этот опыт совершенно для российской власти не является релевантным, смотреть на это не будут, опасаться не будут?

Понимаете, конечно, Гонконг ― это совершенно особый случай. В общем, я думаю, даже хитроумные англичане не думали, когда отдавали обратно Гонконг Китаю в 1997 году, какую, в общем, бомбу замедленного действия они вручают. Тем более что тогда очень многие китайцы Гонконга, воодушевленные реформами Дэн Сяопина, который только-только умер тогда, мечтали о том, что Гонконг будет таким вот мотором, совершенно благожелательно принятым континентальным Китаем, для действительно освобождения, вестернизации, рыночных отношений.

Но в Китае, как известно, все это пошло совершенно другим путем. Это тоталитарное государство, где двести семей управляют страной и получают деньги от всего этого, двести больших семей, а остальные люди более или менее втянуты в этот процесс, более или менее хорошо живут, а многие плохо живут в Китае, бедно живут, разрывы колоссальные. Все не получилось.

И вот уже следующее поколение гонконгцев, не те, которым тогда было 30 лет, а те, которым сейчас 20–30 лет, они поняли, что свобода даже ценнее того автономного статуса, который они получили. Они боятся потерять свободу. Они не боятся потерять деньги, из Гонконга можно уехать куда угодно. Они хотят остаться на своей земле и сохранить свою свободу, а я уверен, что многие думают о том, чтобы эту свободу передать на континент. И в этом смысле такого у нас нет, у нас нет такого кусочка России, понимаете, который был бы таким, к сожалению.

Может быть, если бы в свое время Александр II не продал бы Аляску и там бы не было коммунистического режима, а под защитой Америки, Англии, Канады там сохранилось бы независимое русское государство, может быть, такой кусочек был бы, как Тайвань. Но этого у нас нет. И в этом смысле мне кажется, что слова Путина о том, что либерализм ― это обанкротившаяся идея, отчасти навеяны и страхом Гонконга тоже, понимаете, потому что Гонконг ― это первый пример, когда народ восстал, причем два миллиона, да, вышло на пике.

И сейчас вот эти события 1 июля, 560 тысяч, то есть гигантские толпы людей выходят на улицы города, людей с прекрасными лицами, людей не отштампованных, молодежи свободной и внутренне чистой. Они выходят и хотят сохранить свободу и демократию и, наверно, передать своим китайским братьям на континенте. Это очень страшно для Путина, очень страшно.

Но у нас фактически таким Гонконгом постепенно становится ведь и сама Россия. Понимаете, ведь у нас все-таки есть, в отличие от Китая, либеральные партии: наша, «Яблоко», движение Навального. Мы все разные, мы даже не очень любим иногда и доверяем друг другу, но, безусловно, всё это люди, которые воодушевлены либеральными ценностями. Наш Гонконг внутри нас, и только от нас зависит, сможем ли мы добиться воплощения этих ценностей, как добились их уже сейчас жители Гонконга. Пока Гонконг еще не раздавлен в России.