«Вроде бы слово „подряд“ будет выкинуто. Но это что означает? Ничего». Евгений Гонтмахер — о поправках к Конституции

Есть действительно такой общий вопрос. Нам вообще ничего не сказали, когда начались все эти поправки к Конституции? Нам все-таки сообщили некоторый расклад: я пойду в госсовет, парламент немножечко усилим, но на самом деле не обольщайтесь, немножко ослабим президента, все равно будет президентская республика, преемник будет не такой сильный, как я, а я пойду в госсовет? Это нам сообщили или нам просто вообще ничего не сообщили, это исключительно какие-то разводы вилами на воде? Что это было?

Гонтмахер: Я думаю, нам пока ничего не сообщили, потому что, во-первых, очень многие вещи, которые предложены на этот гипотетический референдум, по факту уже есть. Допустим, то же местное самоуправление формально как бы есть, а фактически его давно уже нет. Я все-таки с точки зрения социальной смотрю. Муниципального здравоохранения уже нет, школы фактически уже давно на подсосе находятся у губернаторов, у регионов. Остались там какие-то мелкие функции.

Смотрите, наши муниципальные депутаты даже в Москве, в Петербурге, которые избраны, вот эти молодые ребята, говорят: «Да у нас вообще трех копеек нет, мы должны идти в управу, то есть к той же госвласти, и что-то просить». Этого уже нет. Там вот этот, конечно, пункт все-таки решили закрепить, что российское право выше международного. Давняя идея, по-моему, Александра Ивановича Бастрыкина, которая еще была высказана. Это по факту у нас тоже существует, мы с вами это знаем.

Вот эти два срока подряд ― вроде бы «подряд» будет выкинуто. Но это что означает? Ничего, потому что можно сделать ровно такой же финт тому же Владимиру Владимировичу, сказать: «Ребята, Конституция поменялась, поэтому все сроки обнуляются, мои в том числе, я иду снова на первый срок уже по-новому», как это у нас бывало неоднократно. То, что там Дума и Совет Федерации будут играть роль в формировании правительства, ― если у нас избирательная система будет та же самая, избирательный процесс тот же самый, Дума будет, естественно… У нас же ставится задача «Единой России» иметь конституционное большинство. Мы с вами понимаем, что весь этот процесс утверждения не только премьера, как сейчас это есть, а и вице-премьеров, министров будет абсолютно формальным.

В этом смысле вторая часть, политическая, с моей точки зрения, ничего не добавила к тому, что у нас будет. То есть Путин, я бы сказал так, не оставил какое-то наследство. Идея же была в чем? Начинается трансферт, вот сейчас у нас 2020 год, а я строю к 2024 году какую-то конструкцию, которую я передам от своего имени, я уже двадцать лет президент, я передам следующим людям. Нет, я такой конструкции абсолютно не увидел, поэтому у меня такое ощущение со стороны. Я не занимаюсь уж конкретно конституционными делами.

И последнее, что я хочу сказать. Очень же нагнетали везде в СМИ, что это будет суперсоциальное послание. Я хочу сказать, что это не состоялось, хотя эти большие меры, массивные меры он объявил, но вторая часть, как тогда с мультиками про ракеты, которые убили всю первую часть тогдашнюю. Там, кстати, тоже много было социальных предложений, помните, в том послании?

Да, цифровизация всей страны.

Гонтмахер: Они были, может, не такие массивные по деньгам, но их было много. Они были мелкие, но много. А здесь то же самое. Здесь сейчас ― Глеб абсолютно прав ― политический класс наш будет сидеть и вот это обсуждать, вторую часть: а как здесь? Госсовет, а вдруг действительно Владимир Владимирович хочет на госсовет идти? А как будет чего и прочее? А вот эта вся социальная часть ― да, выделим деньги, будем тратить как-то.

Он ничего, кстати говоря, не сказал про этот известный спор про национальные проекты, который сейчас идет, допустим, между Кудриным и правительством. То есть принципиальный вопрос: национальные проекты могут помочь реализовать те национальные цели, которые сам же Путин в своем указе 2018 года выдвинул? Он на этот вопрос не ответил, но это вопрос действительно принципиальный. Я так немножко за этим слежу, я скорее бы согласился с Кудриным, что эти национальные проекты не по той части.

Профанное уточнение: значит ли это, что если признать, что национальные проекты не работают, надо автоматически признавать необходимость реформ, что как красная тряпка для быка и очень нервно?

Гонтмахер: Либо их надо корректировать, либо, вы абсолютно правы, Аня, надо объявить программу реформ. Я бы сказал так: реформ не с 1 января 2020 года задним числом или 1 января 2021 года. Я бы на месте Владимира Владимировича сказал: «Дорогие друзья, мы сейчас эти несколько лет просуществуем за счет этих запасов, очень удобный момент. Давайте эти два-три годика потратим в рамках общенациональной дискуссии о том, что нам делать со страной».

Он же сам сказал, что люди ждут перемен. Помнишь, Глеб? Он же это сказал. Он ссылается там на эту социологию. Первая же у него была мысль, помните, что нужно вступить в диалог с обществом и прочая. Потом он перешел к демографии. Так вот, это бы вместо этого референдума, организуя какой-то институт. Я, правда, не очень уверен, что в нашей политической системе это можно организовать, это уже сама по себе была бы реформа. Но какой-то институт вот этой общенациональной дискуссии об основных проблемах, которые у нас стоят и перед экономикой, и перед социалкой. Кстати говоря, дискуссия о той же самой конституционной реформе необходима.

Вот с чего, мне кажется, нужно было бы начать, сказать, что пока, потому что ситуация социальная действительно ухудшается, давайте эти демпферы будем использовать. Примерно так

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.