Политолог Константин Гаазе в новом выпуске программы «Политика. Прямая линия» рассказал о том, как устроена система власти в России, существуют ли в Кремле система релевантности и понимают ли сами чиновники, чем они занимаются и перед кем должны отвечать.
Костя, я еще хотела спросить. Вы сейчас действительно очень хорошо и красочно описали жизнь российского чиновника. Кроме всего прочего, правильно ли я понимаю, у нас был месяц, в течение которого происходило нечто, что свело с ума заинтересованных обывателей, в некоторой степени свело с ума политологов и довело их до синдрома политологического Туретта, с моей точки зрения, возникло еще какое-то нехорошее ощущение, что вот при этом раскладе, на который мы все уже согласились, и все уже с ним смирились, что у нас есть чиновник, а есть его дубль при дворе. И хорошо бы чиновнику иметь со своим дублем при дворе какие-то хорошие отношения, и тогда дубль сходит, как бы его не звали, Ротенберг, Ковальчук, сходит попить чаю в нужный момент и тогда в отрасли будет нормально. У меня есть ощущение, что сейчас все поехало до такой степени, они сами понимают, кто кому чей дубль, и что у них там творится?
Я про это прочел лекцию в Сахаровском центре в конце прошлого года.
Давайте еще раз, простите.
Очень сложно понять, я постараюсь просто. Система релевантности. Вот у вас есть жизненный мир, вы в нем чего-то хотите, у вас есть какие-то ставки, какие-то интересы, что-то для вас представляет ценность. Люди, с которыми вы общаетесь, понимают, какая у вас система релевантности, вы понимаете, какая у них система релевантности. Там с системой релевантности вообще было плохо, потому что некоторые думают, что все про «бабло», некоторые думают, некоторые думают, что все про власть, а учитывая, что коммуникация работает таким образом, что люди друг про друга рассказывают друг другу слухи, а все очень сильно искажено. Там же нет разговора, Путин приглашает Мишустина и говорит, слушай, вот у меня три плохих преемника, большие политические риски, доверие падает, старик, вижу тебя четвертым преемником, вот так-так пойдем, так и так будем двигаться, значит, туда зайдем, тут пойдем. Нет, он приглашает на полутораминутный, двухминутный разговор и говорит как бы, да-нет, хочешь-не хочешь, хочешь — вперед, шансы есть, потом поговорим, если пойдет. Искаженная коммуникация, коммуникация, в которой очень сложно понимать, чего от тебя хотят, чего делают другие люди, и почему они это делают. Вот тебе прилетает из Telegram-канала, и ты примерно понимаешь, кто это. Но вот уже на уровне, зачем это, ты уже не понимаешь, тебя к чему-то стимулируют или тебя за что-то наказывают. Вот эта система релевантности, она полетела в лоскуты. Ее обеспечивают…
То есть, она полетела. Вы читали эту лекцию в Сахаровском центре в конце года.
Да, в конце прошлого года.
Значит, вся эта история, когда у нас действительно все поехало, кто где, где у нас парламент, где у нас министры, где у нас что, она поехала еще раньше, уже в конце года как итог некоторый.
Оно поехало, начиная с 2016 года, и после 2018 года оно поехало совсем. Потому что в 2016 году у нас произошел арест Улюкаева, и оказалось, что у нас за пределами системы есть еще одна система, у которой есть довольно серьезные полномочия по поводу этой системы, но она абсолютно непрозрачна, никто не знает, что происходит в конторе, никто не понимает, какова логика работы Федеральной службы безопасности. Никто. У них есть, у всех есть, кроме дублей, теперь нужно иметь дубль при дворе, теперь нужно иметь в конторе замруководителя службы или начальника управления, чтобы он тебе объяснял вообще, что происходит. И по сути, вся твоя жизнь, какое госуправление, вся твоя жизнь сводится к тому, что ты ходишь и пытаешься понять, чего происходит вокруг. Это называется высокие информационные издержки, вот в теории информации это называется очень высокие информационные издержки. Они кратно выросли, а после того, что случилось 15 января, они не просто кратно выросли, а просто взорвалась вот эта система рынков. Все время есть же разные рынки, вы можете обменять статус на деньги, деньги на статус, услугу на услугу, помощь на услугу, необъявление войны на необъявление войны и так далее. И полетела не только система релевантности, но и полетели вот эти административные рынки, на которых как бы… Вот поведение губернаторов, посмотрите, ведь такое впечатление, иногда кажется, что они сошли с ума.
Да, что они все сошли с ума, да.
Почему? Потому что если для людей в ранге зампреда правительства в Москве непонятно, что происходит, то для человека в ранге губернатора отдаленного региона, особенно если он тоже десантник-парашютист, если его тоже туда как бы киданули год назад и сказали, ну ты там давай работай, потом посмотрим. Ты тоже непонятно кто, группа Школова или еще кого-нибудь группа. У людей просто «крыша едет», то есть это уже не в смысле шутки.
В том-то и дело, что это уже не метафора.
Они перестают понимать, кто они такие, что они делают. Нельзя так, ни с государством так нельзя, ни с политической системой так нельзя. Нельзя создавать такую асимметрию информации, такие высокие издержки при обмене информацией, что люди просто перестают понимать, на каком свете они живут. Для этого есть, ну партии же не зря придумали, партии придумали для того, чтобы можно было порешать вопросы внутри партии, прийти, условно говоря, министр энергетики США приходит к ВИПу, ВИП в смысле кнут, в смысле организатор демократической партии в Конгрессе, у них есть кокусы. Вот где у нас эти кокусы?
У нас нету кокусов, извините.
У нас нету кокусов, у нас есть пьянки, хаотически случающиеся, или не хаотически случающиеся, где люди внезапно оказываются за одним столом, и пытаются вообще друг с другом как-то поговорить, не всегда на одном и том же языке. У нас есть Кавказ, который непрозрачная совершенно история, но в которую все так или иначе интегрированы, потому что там заканчивается бюджетная система, туда пущены бюджетные деньги, туда пущены властные полномочия, никто не понимает, что там происходит. Это предсказывалось довольно давно, об этом говорили довольно давно, что либо мы акселерируем роль исполнительной власти, или мы акселерируем партийную политику, или мы акселерируем «Народный фронт», и тогда мы акселерируем действительно такой популистский как бы… Но давайте что-то одно акселерировать. А получается, что мы акселерируем и то, и другое, и третье, и четвертое, и пятое, и еще немножко всех сажаем, и еще под всем этим абсолютно семь восьмых айсберга. И еще под этим семь восьмых коррупции, про которую мы вообще не понимаем, откуда у них эти дома на Рублевке, что они там друг другу дома покупают, шубы, то есть как они, они же еще живут там как-то. И мы тоже не понимаем, как они там живут, потому что, судя по тому, что нам иногда Навальный…
Наводит лорнет.
Тоже такой получился медиа, «Кремлевский прожектор», еще иногда Навальный показывает, господи, да у них еще и дворцы. А вот у всех дворцы, или не у всех?
Вот это хороший вопрос.
Вот, это хороший вопрос. Вот теперь пришло время задавать вот такие вопросы. Не задавать вопросы, какая группа пошла на какую группу, а задавать вопрос «У всех дворцы?» Вот у кого нет дворцов, хорошие люди.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
