«Навальный оказался вне игры»: в чем ошибся неформальный лидер оппозиции

Вы знаете, последний вопрос я хотела задать про эти выборы и потом уже перейти обратно отчасти к Москве. Была установка, что на президентских выборах должна быть вот эта самая система 70/70, 70% явки…

Всё, забудьте про неё, её не будет.

Её не будет. Но тем не менее губернаторские выборы продемонстрировали всё-таки по большей части низкую явку, за исключением отдельных регионов.

За исключением султанатов, да.

И эти самые 70–80%.

Теперь, значит, президенту на следующих выборах надо как-то так устроиться, чтобы, с одной стороны, явка была не постыдно низкая, да.

Не маленькая.

А с другой стороны, уже ниже 70% набирать тоже после губернаторов и после вот этих выборов как-то вроде и некрасиво.

Некрасиво.

Как выходить из этой неизящной ситуации?

Это обычная политическая задача. Надо победить, например, на выборах мэра в 2013 году Собянину надо было победить в первом туре, но при этом набрать меньше 50%, потому что на президентских выборах Путин получил 47%. А на мэрских если бы Собянин получил 60%, то это была бы катастрофическая политическая ошибка, потому что бы сразу сказали: «Как президенту, так у него 47%, а как себе, так у него 60%».

Поэтому его команда специально работала на то, чтобы поменьше получить, но в то же время больше 50%. И так оно в конце концов и получилось. Очень циничная, но очень изящная политическая игрушка.

Так вот, сейчас 70% не получится. Если придет свободный, активный электорат в крупных городах: Москва, Петербург, Пермь, Екатеринбург ― все города-миллионники, то там при всем уважении к путинской внешней политике и восторгах от Крыма нашего всё равно народ, в общем, не восторженный, довольно критически настроенный. Это особенность, скажем, демографического развития. Чисто физическая вещь, связанная с урбанизацией. Крупные города космополитичны, они никогда не бывают отмобилизованы, в отличие, скажем, от Чечни.

Поэтому, конечно, 70% не будет. И явки 70% не будет. Потому что если бы в России было 20 субъектов федерации и все они были электоральными султанатами, то вообще не было бы проблем. На прошлых выборах президента в 2012 году Чеченская республика показала явку 99,8%, и из них 99,6% проголосовали за Владимира Владимировича Путина. Следующий ― Дагестан. И там же рядышком Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Кемеровская область и так далее.

Но люди-то у нас живут в основном в городах, причем в крупных. И никуда не денешься: или эти люди идут на выборы и голосуют так, как они голосуют, или их голоса надо редактировать, что в Москве не прокатывает, связано со скандалом. Или ты примиряешься с тем, что в Чечне 99%, в Москве 40% явка, суммарная явка по стране 60%.

Итого, да.

Потому что в Чечне-то всего 700 тысяч избирателей. Даже если из них 710 тысяч привести на голосование и они проголосуют как надо, по сравнению с Москвой, где 7 миллионов избирателей… Если Москва чихнет, если захочет чихнуть, то, конечно, несравненные результаты. А в Петербурге около 4 миллионов избирателей. Скажем, в Татарстане около 3 миллионов избирателей. Правда, Татарстан, за исключением Казани, как раз очень сильно управляемый, но Казань ― город-миллионник тоже будь здоров.

Так что задача понятная и невозможная. Надо обеспечить высокую явку и высокий уровень поддержки. По нынешним ситуациям видно, что оба условия выполнить невозможно. Или ты сушишь явку в гипергородах, в мегаполисах и раздуваешь явку в электоральных султанатах, даже не ты, это сделают местные начальники, и тогда ты получаешь высокий результат, но скромную явку по стране. Или ты вытягиваешь людей из городской среды на выборы, но тогда рискуешь получить меньшую долю.

Или ― а это уже задача политтехнологов ― надо успеть совершить подвиг. Вот если бы удалось совершить такой подвиг, как присоединение Крыма, когда все были в восторге, ну, не все, а 86%...

Да, понятно.

Были в восторге. То это было сработало. И наверняка эта задача стоит перед технологами: ну-ка найдите подвиг. Вот у нас в два часа дня должен состояться подвиг. Какой там может быть подвиг? Лукашенко свергнуть, Белоруссию присоединить?

Понятно, да.

Я не вижу. Так что придется, наверно, быть поскромнее. 70/70 ― задача невыполнимая. Как сказал бы Вицин, «вы даете нереальные планы».

Понятно. Я бы сказала, что хотелось бы надеяться, что подвига не будет. Что-то меня как-то пугает этот подвиг.

Вы знаете, я хотела ещё вернуться к Москве и поговорить о том, что делать оппозиции и Навальному в частности. Вы говорили о том, что наблюдалась некоторая согласованность действий, договороспособность и так далее. Навальный, условно говоря, в подготовке к этим выборам особенного участия не принимал.

Более того, уже развивается некоторый конфликт, потому что Максим Кац уже довольно жестко по этому поводу высказался и буквально сказал, что Навальный играл на стороне московской мэрии. Гудков не так резко это комментирует, но при этом он сидит, слушает и не возражает. Там какая-то сложная ситуация.

Действительно, Навальный включился очень поздно, буквально на последних часах вчерашнего голосования. Как вы это оцениваете? Вроде бы, действительно, все договорились. И Навальный, который главный оппозиционный политик, как-то стороной.

Во-первых, я категорический противник того, чтобы говорить, что «эти работают на Кремль».

Я цитировала, да.

Это такая логика враждебного языка. «Или с нами, или против нас!». Она как раз для городов нехарактерна, она характерна для таких вождестских культур, когда вот мы и вот враги, да, понятно? Поэтому в случае Навального и «Яблока» сведение к такому лобовому столкновению неактуально.

Мне представляется, что команда Навального совершила ошибку. Как я думаю, логика была примерно такая: вот они сейчас организуют свой блок Гудкова и облажаются в конечном итоге. И тогда станет понятно, что единственный игрок ― это Навальный. А они не облажались! Вот так получилось, что не облажались.

И в результате, в общем-то, скорее сейчас в такой двусмысленной позиции оказался Навальный, потому что он в стороне от процесса. Они всегда ― и это его личный стиль, и стиль его команды ― занимают жесткую позицию. ЦИК продажна, Элла Александровна Памфилова никуда не годна, эти выборы никуда не годятся. Вот придет Навальный и наведет порядок.

Во-первых, катастрофа Навального в том, что он не придет. На этих президентских выборах его не будет точно, потому что для этого нет формальных обоснований. Можно говорить о том, что это незаконно, ещё что-то, антиконституционно. Это длинный разговор. Но есть решение Конституционного суда от 2013 года, которое сочло конституционным отстранение от выборов людей, которые были осуждены по особо тяжкой статье.

Тут сложнейшая юридическая коллизия…

Да.

Но формально говоря, ЦИК не имеет права зарегистрировать Навального. Или надо менять Конституционный суд. Есть такой суд имени господина Зорькина, он принял это решение, всё. Грубо говоря, Навальному на эти выборы не ходить. Вот такая логика. То есть он президентом не станет.

На выборах мэра теперь ему никто не будет помогать набирать то, что называется муниципальным фильтром. Если и будет использоваться сейчас наработанный ресурс, порядка 300 депутатов в Москве, то он будет использоваться либо в сторону Гудкова, ― на что я надеюсь, потому что, с моей точки зрения, Гудков из вот этой команды наиболее перспективный в нынешней ситуации, после вот этой довольно очевидной победы, да, ― или на Митрохина, что было бы хуже, потому что Митрохин, с моей точки зрения, неинтересный персонаж в качестве мэра. Хотя он, конечно, так не считает.

В любом случае Навальный здесь остается на периферии. Ведь политик принимает решения, это его работа. Никто не знал, чем кончатся эти выборы. Если бы ситуация была другая, если бы он знал, что этим кончится, может быть, он и вел бы себя по-другому. А так он дистанцировался с тем, чтобы посмотреть, как получится, потом выйти на сцену и сказать: «Ну вот, без меня-то у вас, ребята, не получается». А у них, как на грех, получилось. В этом смысле его команда совершила стратегическую ошибку, но кто же знал?

Да, никто не знал, конечно. Просто тогда получается, что ему дальше делать, условно говоря?

Вот. Это интересный вопрос.

Опять же, улицу он умеет собирать, это понятно. Но это не самый главный действенный метод. Вот он её собирал два раза. Выборы тоже не есть основная стратегия. Куда двигаться?

В этом смысле его основной конкурент Гудков его переиграл. Они смогли объединиться, что большая заслуга нынешнего молодежного протеста. Навальный… Ему, наверно, предлагали, да, каким-то образом, но для этого он должен был какую-то проявить гибкость или от чего-то отказаться, пойти на какой-то компромисс.

Он человек бескомпромиссный, это его фирменная метка такая. Вот это первый случай за последние несколько лет, когда он ошибся в этом, политическое чутье ему немножко изменило. Он остается вне игры. Как говорит господин Уткин в «Яндексе»: «Вы в ауте». Вы сбились с трассы.

Теперь ему надо придумать, как вернуться, как поставить себя в повестку дня и опять завоевать позицию лидера протеста. Тяжело, потому что про коррупцию уже вроде как все привыкли. Это уже не так работает.

Да, нужно что-то, помимо этого.

Нужно что-то новое. У Гудкова есть новое. У него есть а) молодая команда, b) новые технологии, c) умение договариваться и самое последнее, d) успех. Он добился этого успеха, ограниченного, но всё-таки добился. Но это нормально, это конкуренция между, да, может быть, симпатичными нам молодыми политиками. Вот здесь Навальный, вот здесь Гудков. Они конкурируют, а что сделаешь? И их внутренняя конкуренция, может, даже сильнее, чем их общая конкуренция с «Единой Россией».

В принципе, это всё ― такой какой-то очень славный расклад, действительно.