«Полномочия хранятся под подушкой в бункере». Федор Крашенинников о гамбите с уходом Путина, шатком будущем Мишустина и Собянина, методах Штази в арсенале Кремля

Вы знаете, есть ощущение, я понимаю так вот скорее психологически понимаю, откуда берутся эти версии. Путин не производит впечатление человека, очень заинтересованного в происходящем в стране, скорее он интересуется тем, что происходит вовне, он интересуется внешней политикой и очень интересуется историей. Внутри страны творится много разных сложных и малоприятных процессов, требующих управления, требующих разруливания: это и коронавирус, с которым надо что-то делать, это и какие-то грядущие выборы, о которых мы поговорим, и одно, и другое, какие-то вспыхивающие протесты. Он совершенно не кажется увлеченным политиком, совершенно он такого впечатления не производит, но это на внешний обывательский взгляд. Вот в отношении коронавируса он в общем в некотором смысле сложил с себя полномочия, и кажется, коронавирус это та единственная зона, где Россия превращается действительно в федерацию, где он говорит, пожалуйста, каждый регион, каждый губернатор пусть решает сам за себя. У него есть вообще какое-то действительно желание властвовать вот в таком вот, собственно, политическом смысле слова, желание решать какие-то проблемы, желание как-то справляться с кризисами, желание выводить страну из кризисов? Что сейчас вообще с этим происходит?

У него есть желание править и никуда не уходить. И все эти сказки про то, что он вдруг отказался от своих полномочий, и якобы губернаторы самостоятельно что-то решают, это, извините, абсолютно сказочная история, предназначенная прежде всего для московской публики, которая не очень хорошо себе представляет, что происходит в регионах. Губернаторов просто готовят к роли козлов отпущения, поэтому Путин им говорит, я все отпускаю на ваш счет, но ни один губернатор без санкции из администрации президента не сделает ничего, потому что губернаторы в России это абсолютно покорные, послушные сервильные люди, которые не способны к самостоятельным решениям, их отбирают именно по этому признаку. Они делают то, что им говорит администрация президента, просто администрация президента свои решения прикрывает ими. А дальше все просто: там, где все будет более-менее хорошо, нам скажут, вот видите, благодаря мудрой политике Владимира Владимировича Путина все хорошо, а там, где что-то будет плохо, потом скажут, вот видите, этот губернатор конкретно был плохой, принимал неправильные решения, зря ему Путин доверял, Путин ему больше не доверяет. Вот ответ на все вопросы. Никакой самостоятельности в принятии решений, конечно же, не существует, никогда не существовало, и если даже губернаторам что-то и доверяют решать, то они предпочитают не решать ничего, потому что с коронавирусом в России, как знаете, был такой анекдот времен Хрущева, когда отец, председатель колхоза, маленькому сыну отвечает на вопрос, что такое кукуруза, он говорит, что это страшная вещь, ее не посадишь — тебя посадят, ее не уберешь — тебя уберут. Вот то же самое с коронавирусом: не введешь карантин — окажешься виноватым, а введешь карантин не вовремя — окажешься виноватым, что экономику разрушил. И вот, значит, губернаторы скачут, ужиками вьются, хотя честно сказать, созерцая жизнедеятельность наших губернаторов, я бы не сказал, что они как-то сильно по этому поводу переживают. Переживают они по одному поводу — как вовремя снять шапку перед Владимиром Владимировичем и залихватски ему отрапортовать, что все хорошо.

Когда я говорю про перекладывание полномочий, я, конечно, имею в виду, что в случае чего спрашивать будут именно с губернаторов, вот так будет эта схема строится.

Это перекладывание ответственности называется, а не полномочий. Полномочия Путин все сгреб в Кремль, и они хранятся у него там где-то под подушкой в бункере, а ответственность, конечно, ответственностью он очень щедро готов делиться с губернаторами. У нас вот есть теперь совершенно явный козел отпущения на будущее, это господин Мишустин, в общем-то никому совершенно не нужный и не интересный человек без каких-либо перспектив, формата Зубкова-Фрадкова, были такие у Путина, помните, премьер-министры, который, конечно, еще какое-то время еще побудет премьер-министром, а потом его, значит, уволит Путин. Ну и что изменится? Ну будет не Мишустин, а какой-нибудь там, не знаю, Пушистин, и что, и какая разница? Поэтому ответственностью он готов делиться со всеми желающими, с целым миром, с западными правительствами, с рептилоидами, а властью, нет, конечно.

Промежуточный вопрос про Мишустина, а почему вы именно ему пророчите такую печальную судьбу? Все-таки Дмитрий Анатольевич довольно долго сидел на своем месте, и как-то по понятным очень каким-то причинам и политическим раскладам была совершена переконфигурация. А что с Мишустиным, тоже окажется как-то несостоятелен и некомпетентен?

Слушайте, он изначально, мне кажется, на эту роль был взят временно, потому что он человек совершенно чужой для Путина, он ему не родственник, он не служил в органах в Петербурге, не входит в кооператив «Озеро», не акционер банка России. Какой он Путину, он Путину совершенно посторонний человек. Вот Медведев это Путину свой, родной человек, они с ним столько хорошего и плохого вместе пережили еще с питерских времен. У Путина с возрастом нарастает это чувство разделения мира на свой и чужой, и кто у него свои, мы в общем, постепенно у нас вырисовывается этот мир близкого окружения Путина, в котором есть и какие-то уже постаревшие его дружочки, какие-то подружечки с дочечками, вот это вот его мир. А кто в этом мире Мишустин? Да никто, абсолютно взаимозаменяемый человек, как абсолютное большинство губернаторов на Руси, то есть люди, которых вчера назначили, завтра уволят, и ровным счетом ничего не изменится. В общем я не вижу в Мишустине никаких вообще изначально, ни личной устремленности внутренней к чему-то, ни ставок на него. Его взяли техническим премьером, чтобы он не оттенял Путина, потому что Путин с годами становится тусклее, и чем тусклее становится Путин, тем тусклее должен быть вот тот работяга, который за него как раз руководит страной, чтобы он вообще не выглядел ни преемником, ни каким-то важным человеком. Мишустин ровно такой, я не знаю, кто считает Мишустина важным человеком. Чем он руководит, силовиками? Можно себе представить, что Мишустин что-то там указал силовикам или Мишустин прижучил Сечина? Ну вы что, смешно же абсолютно.

Да, это смешно. Только тогда заменять его надо будет на кого-то еще более тусклого, потому что проблема тусклости у Путина, соответственно вашей логике, будет только нарастать.

Анна, тусклых людей у нас полная Россия, губернаторы, бери любого пустышку и ставь его на пост премьер-министра. Руководить будут всякие дети Патрушева, Бастрыкина и кто там еще есть, а он будет премьер-министром, который в итоге будет через годик с хорошим «золотым парашютом» уходить в отставку и брать на себя ответственность за что-нибудь очередное нехорошее. Какие проблемы, тусклых и покорных у нас очень много.

Уж не знаешь, действительно, завидовать или сочувствовать Мишустину в этом описании.

Не сочувствуйте ему, Анна, у него все хорошо, и еще его далекие-далекие потомки будут наслаждаться жизнью миллионеров.

Да, это называется, себя пожалейте, меня пожалейте. У нас есть звонок от Геннадия из Кемерово. Геннадий, здравствуйте, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

- Добрый вечер. Вот я помню, газета, забыл название, опубликовала фотографию свадьбы Кабаевой с Путиным, на следующий день тираж исчез, газета исчезла, и не знаю что с главным редактором. Сейчас, значит, получается, или у Путина хватка не та, или что, тут получается сейчас самый крутой мэн криворукой власти кривоногую любовь. То есть я хочу сказать, потом, значит, история с Навальным, здесь Познер сказал, а это впервые, он никогда особо не был лояльным власти, сказал, что я тоже верю, что Путину невыгодно было отравление Навального. Или это Путина хватка стала слабже? Или кто-то компромат на Путина сливает? Или это путинская многоходовочка? Спасибо.

Стала ли у Путина слабее хватка?

Познер всегда был лоялен власти, еще с советских времен. Если вы этого не знали или верили Познеру, я могу только пособолезновать. Человек еще в свое время разоблачал советских диссидентов и доказывал, что Советский Союз не сбивал южнокорейский «Боинг», кому вы верите. Про то, что отравление Навального невыгодно Путину, конечно-конечно, постоянно в России случается плохое только с теми, кто невыгоден Путину. Покажите мне какие-нибудь неприятности с Сечиным или с каким-то из путинских друзей, почему-то с друзьями Путина ничего не происходит, а вот с теми, кто против Путина, постоянно что-то происходит. Поэтому все эти сказки про выгодно, невыгодно и про хитрые многоходовочки, я вообще считаю признаком какого-то конспирологического мышления, с которым человек неизбежно скатывается в газету «Завтра». А что касается хватки, слушайте, во-первых, Кабаева это более поздние истории и более актуальные. Насколько мы понимаем, эта история относится к предыдущему периоду жизни Владимира Владимировича Путина, это было давно, и возможно, ему до какой-то степени все равно. Опять же, действительно, история всплыла очень многоуровнево и во многих местах, и мы уже живем во время, когда интернет существует влиятельнее, чем печатная пресса, поэтому я думаю, что здесь ну что, ну да, не всесилен он, действительно всплыла информация. Но информация, если на нее посмотреть с точки зрения Кремля, она абсолютно не достигла никакой цели. Ведь по Первому каналу про это ничего не говорят, и по «России» ничего не говорят, и по «НТВ» не говорят про это ничего. И по «Маяку», бабушки и дедушки слушают радио «Маяк», там разве что-то про это говорили? Нет. Поэтому для своего ядерного электората Путин останется вместилищем традиционных семейных ценностей, высокой морали и борец за семейное повышение рождаемости. А то, что мы с вами думаем, обсуждаем, это в общем его давно уже не интересует, и уж тем более он не хочет нас ни отвлекать, ни развлекать, ему в общем плевать, о чем мы тут с вами разговариваем и думаем, потому что он всех нас давно уже вычеркнул из списка тех людей, чье мнение ему интересно. И нас с вами, Анна, и тех, кто нас сейчас слушает, к сожалению.

Да, это сомнению не подлежит. Вы знаете, я бы вернулась к вопросу про губернаторов, потому что, собственно, это еще с первого карантина меня занимает. С одной стороны, формально губернаторам предоставлена эта свобода, звучат слова, что в каждом регионе надо действовать по обстоятельствам, не может быть никаких общих решений. Губернаторы действительно оказываются в положении, когда с одной стороны, действительно, вся ответственность на них, и все шишки на них, и все обвинения в их адрес, если что-то случается. С другой стороны, понятно, что самостоятельности никакой, и никаких привилегий тут тоже нет. Есть ощущение, что все, что переживают сейчас губернаторы в связи с коронавирусом, крайне неприятно, это положение крайне неприятное.

Положение хуже губернаторского.

Хуже губернаторского, абсолютно. У нас есть большое количество регионов и большое количество губернаторов, которым сейчас очень все не нравится, которые не сидят на своих местах благополучно, значит, на каких-то теплых сытых местах, а которые действительно, как из огня да в полымя, попали в крайне неприятную ситуацию. С другой стороны, мы знаем, что есть Сергей Семенович Собянин, который в общем стал флагманом борьбы с коронавирусом, и он действительно вынужден принимать ряд каких-то таких, сяких, разных решений, но он как-то эту ситуацию контролирует, и он как раз некоторую самостоятельность обретает. И вот я и хочу понять, в результате этого всего не обидятся ли губернаторы крепко? С одной стороны. А с другой стороны, не обретут ли некоторые из них, допустим, особенно какие-то сильные, находящиеся в особенном положении, вроде Собянина, не наберут ли они политических очков просто на демонстрации этой редкой самостоятельности?

Очков они не наберут, потому что, повторюсь, у нас губернаторы, они специально отобранные, самые никчемные и ничтожные люди. И те из них, кто посмеет, будет иметь наглость быть немножко популярными, они должны помнить о судьбе Сергея Фургала, который имел несчастье быть популярным среди своих избирателей, нравиться хабаровчанам, и за это он, собственно, и поплатился. Популярных губернаторов Путину не надо, Путину нужны непопулярные люди, которых ненавидит население. В этом смысле Собянин, во-первых, он, конечно, не типичная фигура, Москва это не типичный регион России, это столица, и всегда глава Москвы был, еще с советских времен, даже с царских времен, губернатор столицы империи всегда был фигурой ближнего круга. Поэтому Собянин это не типичный губернатор, это раз, и я не уверен, что вся эта вот самодеятельность Собянина приведет к чему-то хорошему для Собянина. Во-первых, я прекрасно знаю многих людей, живущих в Москве, и они люто ненавидят Собянина за все эти художества, которые он там устраивает: все эти блокировки карт, все эти там и прочее, вам ли рассказывать. В общем, история о том, что Собянин стал как-то чрезвычайно популярен за счет карантина среди москвичей, мне кажется, это какая-то мечта собянинских пропагандистов. В реальности, конечно, он не стал популярнее, и наоборот, вся накопившаяся усталость, она на него и обрушится. Я думаю, Путина это вполне устраивает, зачем ему популярный Собянин. Собянин должен быть таким вот громоотводом для гнева москвичей, которым тоже в случае чего можно, наверное, и пожертвовать. Поэтому вообще выражение «губернатор обиделся», я даже вообще не очень себе представляю эту роль, как вот он может обидеться. Это вот, знаете, какие-то времен Анны Иоанновны истории, знаете, государыня изволила пнуть шута под задницу, а он обиделся, понимаете. Как это он обиделся, что это? Это разве не работа губернатора — терпеть плевки в лицо и брать на себя ответственность? Так их для этого и брали, понимаете. Обидчивых, я думаю, когда идет этот кадровый отбор, там лидеры России и прочее, вот там обидчивых, их еще на ранних стадиях куда-нибудь вычеркивают. Знаете, как семинары, тренинги по лайфспрингу и всякому там жизненному успеху, там на первом же семинаре отсеивают тех, кто способен мыслить критично и пытается с коучем о чем-то спорить, их сразу выводят из зала, чтобы они не мешали оболванивать всех остальных. Поэтому абсолютно я уверен, что никакой губернатор ни на что не обидится, и больше всего все эти губернаторы они боятся стать популярными, и конечно, они очень сильно боятся обидеться, в том смысле, что не дай бог, кто-то Путину скажет, что какой-то там губернатор в узком кругу изволил нехорошо выражаться по высочайшему адресу. Как тут не напомнить широко известную, между прочим, в кругах нашей так называемой элиты историю падения губернатора Гайзера, Коми Республики, которого, между прочим, как поговаривают, в том числе и потому подвергли такой экзекуции за все его кампании, что они в своем внутреннем чатике, где они общались очень откровенно, вот руководство Коми Республики, которое сейчас оказалось преступной группировкой, не выбирали выражений по поводу августейших особ, она у нас одна, государя императора. И за это, в том числе, и подвергнут господин Гайзер такому изощренному и затянувшемуся наказанию, и это урок всем остальным. Поэтому какой губернатор вообще посмеет хоть как-нибудь, хоть намекнуть, что он на что-то обижен? Да он будет просто радоваться и говорить, что я вообще ничтожество, и только благодаря мудрым решениям Путина, слава богу за все, как любят говорить в некоторых воцерковленных кругах. Вот и все, поэтому сама постановка вопроса, губернатор обиделся, мне кажется, это название для комедии, «Губернатор обиделся», я прямо даже ее представил себе.

Да, комедия есть. Вопрос мой был связан исключительно с тем, что это массовая история, с тем, что это не один губернатор обиделся, а с тем, что это много людей оказались на долгий срок, на неопределенно долгий срок в очень неприятном положении, которое становится хуже буквально с каждым днем, опасность, что тебе надают по голове, растет действительно в геометрической прогрессии, привилегий никаких, радостей никаких, и их много, таких людей.

Анна, как же никаких привилегий? Вы неправильно, вы как-то слишком романтично, может быть, представляете этих людей. Это очень примитивные, так сказать, в своих мечтаниях и фантазиях люди, которые, кончился день, подсчитали прибыли, сколько денежек накапало в офшорах, и день прошел не зря. Как там говорится, как нас учит тюремная мудрость, как там, умри ты сегодня, а я завтра. Вот это, собственно, на чем держится вся эта система. Эти губернаторы, это люди, которые живут вполне примитивной жизнью, надо как можно больше нагрести под себя денег. Вот, знаете, когда арестовывают каких-нибудь провинциальных деятелей, у них там коробки с деньгами, еще что-нибудь, вот так человек и живет, понимаете, нагреб в коробку деньжат за недельку, ему там все скинулись, принесли откаты, взятки и так далее, ну и прекрасно, неделя прошла и слава богу, не арестовали — празднуем, еще один день прошел, еще хорошо. Ну да, люди умирают, надо изворачиваться, надо терпеть. Но, извините, а люди, которые занимаются бизнесом, они же тоже рискуют, нервничают. Ну вот у них просто такая работа, докладывать начальству, кричать на подчиненных, зато потом садишься вечерком с бокалом дорогого виски, или что они там пьют, и подсчитываешь, сколько накапало денежек. Вот, собственно, других, повторюсь, там нет. Никаких там политиков, никаких там нет харизматиков, которые горят там политической карьерой, мечтают ее сделать, да нет там таких, таких всех давно уже оттуда убрали. Это люди, которые просто менеджеры, особенно все эти технократы последней волны, они и есть технократы, он просто менеджер, с ним контракт, ты будешь несколько лет руководить областью, себе нагреби, со старшими товарищами поделись и выполняй все, что Москва говорит. Ну все, работа такая, он ее и выполняет, и вот эти все коронавирусы, не коронавирусы, я думаю, нам с вами даже страшно представить, сколько денег было нарублено на закупке всех этих вот медицинских, сколько денег было распилено на ковидных госпиталях, резервациях, обсервациях и так далее. Я всю эту кампанию читал рапорты с мест о том, сколько вообще денег на этом отмылось, да они просто разбогатели сказочно.

Это без сомнений. То есть я, не имея доказательств прямых на руках, так, наверное, не должна говорить, но как обыватель, я могу сказать, что могу себе как-то представить общий масштаб.

Кому война, кому мать родна. Анна, понимаете, вот где-то солдатики на фронте гибнут, а генерал в штабе сидит, у него все отлично и зашибись, даже если армия немножко проигрывает. Так бывает.

Вы знаете, я сейчас хочу немножко поломать обычный сценарий, обычный жанр нашей программы, потому что есть политологические комментарии, а есть история, в которой вы выступаете, собственно, героем, потому что летом у вас был некоторый инцидент политического преследования, не могу это иначе назвать. Был арест, было задержание, был изолятор.

Да.

Я хотела бы вас спросить, как обстоят дела сейчас, как эта история развивается. Уже, значит, сколько-то месяцев прошло, но, как я понимаю, не то чтобы она ушла в прошлое.

Да, она не ушла, это имеет отношение к нашему разговору, потому что, как я понимаю, спущена в регионы установка за год до выборов начать кампанию по борьбе со всеми потенциальными смутьянами на местах, потому что мы с вами, я, например, никуда не собираюсь, ни в какие депутаты, но совершенно неизвестно, что по этому поводу написано в аналитичках в администрации губернатора Свердловской области, да?

И, в общем, где-то примерно с прошлой осени пошла вот эта волна. Сначала там были обыски по делу ФБК, который был у меня, совершенно непонятно, хотя я в ФБК ни дня не работал, да, и у меня украли iMac, который мне так и не вернули. Потом меня судили первый раз за ругань в телеграм-канале, хотя я прекрасно понимаю, что это мне месть за всю эту мою позицию по поводу протестов в Екатеринбурге. Тогда четко вычислили весь протестный актив в Екатеринбурге и с ним начали очень конкретно работать, да. Не прошло полгода после моего первого приговора, и тут же мне организовали повторное дело, тоже по поводу телеграм-канала, и, в общем, на сей раз вместо штрафа в разгар ковида меня посадили в изолятор совершенно немотивированно, потому что я, оказывается, не мог заплатить штраф, будучи самозанятым.

И на этом все еще не кончилось, потому что как только я оттуда вышел, у меня начались какие-то невероятные приключения с телефоном, люди звонили в «Мегафон» от моего имени, называли паспортные данные (угадайте, откуда они их знают), значит, называли номер, его блокировали. Потом я поменял номер в «Мегафоне», у меня другой стал номер, и вот вчера буквально… С ним тоже несколько раз пытались что-то сделать, а вчера какие-то люди пришли в офис «Мегафона», предъявили от моего имени, я так понимаю, какие-то документы и переписали симку на кого-то другого, притом что я, конечно, этого не делал.

Но не так давно та же самая история случилась, месяца полтора назад, с моим коллегой из Екатеринбурга Ринатом Низамовым. Он главный редактор городских порталов и тоже занимал очень активную позицию по скверу. И у него, представьте себе, точно таким же образом изъяли, пришли какие-то люди в офис и изъяли у него сим-карту. Очевидно, это желание влезть во все социальные сети и от его имени что-то в них написать. В моем случае к этому телефону ничего не было привязано.

В общем, это все кажется мелочами, какая-то вообще ерунда на фоне других вещей, но, например, Ирину Славину, как мы все знаем, такими издевательствами довели известно до чего, до того, о чем нам Роскомнадзор не дает возможности говорить в прямом эфире. А между тем я ее даже немножко знал, потому что мы собирали деньги с моим проектом «Росштраф» на ее очередной какой-то штраф, который на нее повесили.

То есть по всей России идет такая совершенно омерзительная кампания травли, мелочной, глупой, вздорной, но вы же понимаете, что никто не будет вот этим всем заниматься исключительно ради собственного удовольствия или даже с какими-то коммерческими целями. Это ведь не мошенничество, никто же не заработал ни копейки, пытаясь украсть карточку у меня или у Рината Низамова или доведя бедную Ирину до этого ужасного состояния. Это чья-то работа в том смысле, что за это платят деньги, понимаете?

То есть сидят люди и системно занимаются тем, что пакостят. Кто-то пишет у вас комментарии на сайте, кто-то пишет комментарии на других сайтах, кто-то гадит под дверями, кто-то дырявит машины, кто-то плещется зеленкой, кто-то, значит, уводит карточки, кто-то травит Навального. Все, в общем, заняты своим делом, то есть мы живем в стране, где за стеной от нас буквально огромное количество высокооплачиваемых людей прямо сейчас занимается тем, что портит жизнь тем людям, которые не нравятся нашей власти.

И я всегда в таких случаях вспоминаю, что когда рухнула ГДР, не так давно, да, мы отмечали это событие, вскрылись архивы тамошней госбезопасности и открылась неприятная история, что в 1976 году у них была внедрена программа так называемого биоразложения, где люди системно, за зарплату день за днем занимались тем, что пакостили гэдээровским диссидентам с конкретной целью ― чтобы они сошли с ума, впали в депрессию или что-то с ними случилось. То есть реально этим занимались, то есть не какая-то паранойя, да, это не шизофрения, это можно найти по запросу «биоразложение», вы обнаружите, что анекдот про то, что если вам кажется, что за вами следят, то это не значит, что у вас паранойя, возможно, за вами действительно следят, соответствует действительности.

Кстати, пользуясь случаем, я обращаюсь, может быть, к активистам политическим на местах, в регионах, даже и в Москве: если с вами что-то необычное начинает происходить, да, конечно, это может быть и набор случайностей, но вы должны быть готовы к тому, что вами, в общем, очень плотненько занимаются, и не потому что вы какой-то особенно опасный человек, что-то замышляете или собираетесь в депутаты. Возможно, в чьих-то аналитических записках вы собираетесь в депутаты, возможно, в чьих-то аналитических записках вы страшный человек, которого надо прямо сейчас начать преследовать, судить, пакостить и так далее.

Вот что на самом деле происходит в стране. Я прошу, так сказать, считать это не какой-то жалобой на жизнь, я, в общем, себя нормально чувствую, у меня все хорошо, я смело смотрю в завтрашний день, но в целом все эти приключения довольно неприятны. И понятно, в чем их цель. Их цель не перевоспитать меня, например, да, или кого-то еще, или того же Навального, а цель, в общем, скажем, нейтрализовать. Вот какая цель. То есть человек должен или испугать, заплакать и убежать, или впасть в какую-нибудь тяжкую депрессию, а если он не хочет ни того, ни другого, то, в общем, есть специалисты по травле «Новичком», особо оптимистичных и веселых лидеров оппозиции… Мы знаем, что с ними случается. Бориса Ефимовича у Кремля расстреляли, а Алексея Анатольевича, значит, ядом пытались отравить.

Вы знаете, конечно, возникает вопрос, есть ли какие-то способы… Я не говорю про отравление «Новичком», противостоять «Новичку» или противостоять расстрелу на Москворецком мосту никаким образом нельзя. В случае Ирины Славиной тоже, когда происходит такой процесс, действительно, последовательного доведения, не очень понятно, как можно говорить про внутреннюю защиту и про противостояние.

В случае, как с вами и с Ринатом, например, когда это мелкие какие-то, на уровне сим-карты, какие-то, действительно, вот такие деяния, есть ли какая-то возможность этому противостоять? То есть что в этой ситуации можно сделать? Вы пишете об этом в фейсбуке, вы эту информацию распространяете, у Рината об этом тоже рассказано. Есть ли еще какие-то механизмы? Про суд российский я не буду вам вопрос задавать, да. Что тут можно предпринять, просто чтобы как-то себя обезопасить?

Во-первых, я хочу сказать, что главное ― это гласность и солидарность, потому что случай Ирины Славиной ― это случай того, как тяжело людям в регионах. Для этого, собственно, после того, как меня первый раз оштрафовали, я создал свой проект «Росштраф», потому что мы стараемся помогать прежде всего людям в регионах, потому что все-таки в Москве больше людей, есть какие-то цепи солидарности, есть люди, которые помогают. А в регионах людей штрафуют на 20–30 тысяч, и это нищета, это человека делают просто нищим и отверженным в своем маленьком городке за какую-то запись во «ВКонтакте», да. А та же Ирина Славина вроде и жила в большом городе, и все ей помогали, деньги собирали, но она, очевидно, чувствовала себя настолько одинокой и заброшенной, что не смогла пережить этой атаки на себя.

Поэтому первое, что мы должны друг для друга делать, сопротивляясь этой системе, ― это, конечно, быть солидарными и помогать друг другу, не фыркать, не говорить «Ой, да это какая-то демшизоидная ерунда, подумаешь, у кого-то унесли из дома ноутбук, ой, да перебьется». Извините, может, человек на этом ноутбуке работал, ему теперь зарабатывать нечем, элементарно жрать нечего, да? Такое ведь, между прочим, бывает в разных местах. Это первое.

Второе ― никто, конечно, не должен себя чувствовать защищенным. И ни в коем случае, конечно, в России нельзя доверять нашим мобильным компаниям, как мы знаем, они сдают своих клиентов без проблем. Повторюсь, в моем случае, вы просто вдумайтесь, и в случае Рината, кстати, какие-то люди в маске, пользуясь случаем, приходят и говорят: «Здравствуйте, я, условно, Федор Крашенинников, у меня ксерокопия паспорта, паспорт я забыл дома, пожалуйста, симку заблокируйте, выдайте мне новую и перепишите ее вообще на Сидорова какого-то». Кстати, мне отказалась компания рассказать, на кого же я по собственной воле якобы переписал свой телефон вчера. Но они заблокировали, к счастью, они пошли на контакт.

Но я к чему все это рассказываю? Должна быть, во-первых, гласность, а второе ― надо, конечно, быть бдительными и пользоваться всеми способами, и хорошие пароли иметь, и, конечно, эти двухуровневые идентификации всех социальных сетей, потому что цель, например, пока я сидел в изоляторе, они, пользуясь тем, что телефон-то мой был, естественно, у полицейских, сломали мне все сети. И вот мы с вами общаемся по скайпу, это мой новый скайп, потому что через старый скайп, который у меня был до этого, рассылали всякие пакости. Это единственная соцсеть, которую они у меня смогли окончательно увести.

А у Рината Низамова первым делом все, что они сделали, когда увели у него инстаграм, они разместили там фотографию человека в костюме, извините, пениса и написали: «Я переспал с мужчиной». Они, в общем, Рината, женатого на очаровательной совершенно девушке, довольно известного в Екатеринбурге человека, решили от его имени сделать такой вот каминг-аут. Собственно, и по поводу меня они примерно то же пытались писать, то есть их фантазия как бы выдает, кто этим занимается.

Да, творческие люди выдающихся способностей.

Очень творческие. Вы же знаете, что у нас все оппозиционеры славятся тем, что они, значит… Либералы ― это же все геи, это же известно каждому.

Они насильники еще, в общем-то, много всего.

Бабники и импотенты, да, это все всегда бывает. Собственно, вот: гласность. Ни в коем случае не надо вестись на все эти разводки людей в погонах: «Никому не говорите, мы с вами поговорили, а вы, значит, храните тайну» и так далее. Гласность. Про все, что с вами происходит, не стесняйтесь тут же писать в сети, не стесняйтесь писать во все соцсети, не ждите, поднимайте шум. Если вы видите, что вокруг вас что-то не то происходит, немедленно оповещайте об этом всех вокруг, не бойтесь прослыть, так сказать, каким-то мнительным человеком. Это, конечно, неприятно, мы все боимся шизофреников, которые боятся, что их облучают соседи, понимаете? Но если, извините, вам каждый день под двери подкладывают что-то нехорошее, то, в общем, списывать это на шалости мальчишек, а вы за собой знаете что-то, что вы слишком активны в какой-то сфере, например, то, в общем, вы должны понимать, что кто-то на вас получает зарплату и прочее все остальное.

Но, тем не менее, гласность и солидарность, в общем, надо быть достаточно, живя в России, скажем так, относиться философски, наверно, не только к судам, но и к такому понятию, как защищенность. Банковские ячейки легко вскрываются по первому свистку из ФСБ, ваша сим-карта перестает быть вашей, как только… Это вы потом будете с кучей документов доказывать, что все было неправильно, а вот кто придет с какими-то непонятными листочками, у него все получится. И так далее, и тому подобное.

Поэтому будьте собранными, надейтесь только на себя, на своих друзей, на соратников и, самое главное, на наше общество, потому что люди у нас в стране гораздо лучше, чем власти, и гораздо лучше, чем люди думают о власти. Повторюсь, что даже мой небольшой опыт сбора денег для каких-то пострадавших от системы людей, малоизвестных, живущих в далеких городках, не таких ярких лидеров, как, допустим, те, кого мы все знаем, люди все равно им скидываются, люди все равно жертвуют деньги, потому что им жалко, потому что люди понимают, что если мы не поможем друг другу, то справедливости ждать от нашего государства не приходится. Ни суд, ни полиция, ни ФСБ не будут заниматься поиском справедливости, наказанием хулиганов, мошенников и виновников, если они тем более занимаются какими-то пакостями по адресу нежелательных людей, которые не очень нравятся нашему государству.

Да, про суд, да, смешно уже, действительно, сейчас говорить.

Собственно, я за неуважение к суду, что называется…

Да-да, и пострадали. Вы знаете, спасибо вам огромное за вашу историю, за этот совет. Тут сложно сказать, я надеюсь, что он кому-то пригодится, и надеюсь, что он никому не пригодится, все одновременно, да. Я надеюсь, что люди будут иметь это в виду, но…

Героизма в этом нет, это не хвастовство абсолютно, я просто серьезно к вам обращаюсь ко всем: будьте внимательны с тем, что с вами происходит, не стесняйтесь обращать внимание на какие-то неприятные истории, рассказывайте о них и не бойтесь гласности, не бойтесь. Люди вас поддержат. Люди вокруг нас ― это все, что есть у нас в России, больше у нас ничего нет.

Вы знаете, у нас остается минут десять, и я хотела с вами поговорить еще про грядущие выборы, немножко отвлекаясь. На самом деле, все одна тема, конечно.

Конечно.

Но чуть-чуть смещая сценарий, я хотела с вами поговорить про выборы, потому что есть ощущение непонятных каких-то прогнозов, потому что, с одной стороны, в России, в общем, мы видели примеры, когда выборы, даже не президентские, даже не выборы в Государственную Думу, даже когда сравнительно незначительные выборы в Мосгордуму провоцируют некоторую протестную волну и становятся большим событием.

С другой стороны, голосование вокруг поправок в Конституцию прошло совершенно… Оно прошло в какой-то относительно межкоронавирусный момент, никаких протестов не было, все проголосовали на пеньках, оно было многодневным, и оппозиция, Алексей Навальный, например, никаких протестных акций не устраивал, и вообще никакой стратегии против этого голосования он не развивал и об этом много говорил. Там непонятно, было ли это его ошибкой, но про это было много разговоров.

Что у нас будет с выборами в 2021 году в ситуации, когда, с одной стороны, мы видим, что выборы ― это какая-то важная институция, все-таки не забытая и, действительно, такая протестоемкая, с другой стороны, мы видим некоторую, в общем, апатию?

Анна, дело в том, что Конституция ― это фетиш только очень узкой группы людей, которые ее написали в 1993 году. Это отвратительный, уродливый документ, благодаря которому Путин нами правит уже двадцать лет. И я не понимаю, на что рассчитывали те, кто призывал к протестным акциям. За этот клочок бумаги не вышел бы протестовать никто, собственно, никто и не вышел.

И Навальный прав, он гораздо лучше знает настроения людей и общества именно потому, что ездит по всей стране и много общается с людьми, чтобы понимать. Выйти в защиту Конституции способны только седобородые отцы российской демократии девяностых, которые ее писали, больше никому этот документ не интересен. Все прекрасно понимают, что это фикция и, что бы с ней ни происходило, эти миллион поправок к миллиону нечитанных статей ― это вообще абсолютно никого ни на что не возбуждало.

Все прекрасно понимали, что никому не станет ни лучше, ни хуже от этой Конституции. И то, что Путин будет править пожизненно, было понятно и без референдума, это можно было сделать… Они выбрали самый дурацкий, неизящный способ, да. Поэтому я вообще не понимаю, зачем мы сейчас вспоминаем про это голосование, о котором на самом-то деле, я думаю, даже и в Кремле уже забыли.

А ваша цепочка про выборы ― я бы ее продолжил, например. Выборы в Беларуси. Тридцать лет, как сидит Лукашенко, все ему сходило с рук, и вдруг пожалуйста. Хабаровск: люди выбрали своего губернатора, расстроены, выходят протестовать. Я сейчас, перед нашим эфиром, смотрел эфир из Хабаровска, где как раз люди рассказывают, как они там борются. Люди не сдаются, подписи собирают, протестуют, к выборам готовятся, понимаете? Почему? Потому что выборы ― это выборы кого-то конкретного, а голосование за Конституцию ― это голосование, вы за поправки к фикции или вы против поправок к фикции. Я не знаю, черт его знает, фикция ― она и есть фикция, понимаете? Что изменилось?

Поэтому я еще раз могу только посочувствовать тем, кто ждал протестов после всех этих манипуляций с Конституцией, и их и не могло быть, и поэтому их, конечно же, не было. А насчет голосования ― тут у меня гораздо больше оптимизма именно из тех примеров, которые вы приводили. Люди выходят на улицы тогда, когда видят реальную проблему и им понятны способы ее решения. Хабаровчане считают, что надо вернуть Фургала или пусть его судят в Хабаровске. Мы понимаем, многие понимают, что это невозможно для путинской системы. Конечно, Фургал будет растерт в порошок именно потому, что люди за него выходят. Это его главное преступление сейчас. Но с точки зрения обывателей в Хабаровске ― нет, мы будем выходить и подписываться за Фургала, потому что мы за него голосовали, он нам нравился, он наш человек. Вот они рассуждают, понимаете?

То же самое ― московские выборы. Мы собирали подписи, мы хотим Соболь и еще кого-то, а их берут, значит, и демонстративно снимают с выборов. Нет уж, извольте, мы будем возмущаться. Вот ровно тут курс, которым мы идем. Я недавно писал ответную (не помню уже, где, теперь) колонку, что, в общем, Путин выбрал путь Лукашенко, хотя, может быть, сам он этого еще и не понимает.

Это на Deutsche Welle.

Да, на Deutsche Welle писал, точно, на прошлой неделе. Что недавно прозвучавшая, просочившаяся в прессу идея, что надо собрать, «Единая Россия» должна получить больше, чем в прошлый раз, и больше конституционного большинства, это, извините, надо в два раза больше рейтинг иметь, чем у нее сейчас есть.

Понятно, что добиться таких результатов можно только чудовищной вообще, наглой, мерзкой какой-то фальсификацией. В 2011 году они пытались накрутить на госдумских выборах процентов десять, насколько я понимаю, и ради этого, извините, вы помните, что было в 2011 году, как все возмутились. В 2021 году, спустя десять лет, в гораздо худшей экономической ситуации, совершенно других настроениях общества, при усталости от Путина, после всей этой эпидемии они почему-то хотят накрутить «Единой России» двадцать или тридцать процентов липовых голосов, почему-то надеются, что им это сойдет с рук.

Так вот, им это с рук, конечно же, не сойдет. В общем, понятны отчасти все эти злоключения с Навальным и со всеми активистами в регионах: они панически боятся того, что эти совершенно бессмысленные выборы совершенно бессмысленной Государственной Думы окажутся катализатором какого-то взрыва, потому что выборы ― это очень удобное время для взрыва, причем именно в России. Обратите внимание, что ни разу после президентских выборов ничего не происходило, а выборы в Госдуму людей очень сильно возмущают. Это не удивительно, потому что на выборах в Госдуму эти омерзительные рожи на заборах, которые развешивают по всей России, буквально лезут в душу каждому человеку, и действительно это все вызывает большое возмущение и омерзение.

Зачем так непрофессионально и дуболомно провоцировать этот взрыв, зачем позарез эти две трети голосов, зачем такие цифры, зачем такие цели? Я уж не говорю, действительно, я не задаю вопрос, зачем устраивать историю с Навальным, я все-таки стараюсь как-то аккуратной в формулировках быть. Зачем так? Можно было бы стратегией «лучше меньше, да лучше» потихоньку обойти все острые углы. Почему надо лезть на рожон?

Анна, потому что вы рассуждаете рационально, как журналист, как просто житель, как гражданин, как нормальный человек. А Путин живет в каком-то другом мире, и наша с вами трагедия, что мы не знаем, в каком мире живет Путин. Понимаете, то, что вам кажется нерациональным, нелогичным и мне кажется нерациональным, нелогичным, зачем была эта вся история с Навальным? Почему именно в этот день они решили, почему именно в таком виде это все устроено, зачем это все отвратительное вранье теперь?

Масса есть рациональных вариантов, как себя можно было вести. Почему-то наша власть ведет другую стратегию. Моя версия, что Путин живет в совершенно своем каком-то мире, где все концы с концами сходятся, где ему все понятно, а с ним никто не спорит. В его мире его все любят, он очень популярен, ему надо спорить с Байденом, надо показать Байдену, что весь народ вокруг него. «Но это же правда, весь народ же правда вокруг меня?» ― спрашивает он свое окружение, ему все говорят: «Конечно, Владимир Владимирович». Он говорит: «Ну, раз весь народ вокруг меня, то давайте, „Единая Россия“ должна, конечно, набрать абсолютное большинство, мы всем покажем и нос утрем». И кто ему скажет: «Владимир Владимирович, извините, но вас не так сильно любят, как вам кажется»? Кто этот смертник, кто этот самоубийца? Нет таких людей в окружении Путина.

Естественно, все поддакивает. Это та же самая ловушка, в которую в свое время попала советская власть с приписками, да. Если ты начинаешь врать Путину о том, что доверие к нему растет или, во всяком случае, не падает, что популярность его растет и не падает, то рано или поздно он тебе говорит: «Но вы же сами мне говорите, что у меня популярность 67%, да? А это моя партия, какие могут быть сомнения?» Что помешает «Единой России», партии Путина, набрать 67%? Скажите мне, Анна, что помешает? Путин же у нас чудовищно популярен.

Вы знаете, единственное, что я могу здесь предположить, что, может быть, Путин-то популярен, а вот партия какая-то аморфная, лица у нее, в общем, нет, некоторые ее уже называли токсичным активом. Это я сейчас что делаю? Это я придумываю объяснения для Путина от лица его сотрудников, почему все-таки не надо ставить себе такие безумные цели.

Вспоминается Пелевин, из его ранних романов. Это как родителям сказать: «Знаете, у вас ребеночек какой-то не очень красивый, давайте-ка мы мордочку поправим». «Единая Россия» ― это дитя Путина, это его, так сказать… Дитя. Что значит вам оно не нравится? А он считает, что они замечательные, молодые, красивые, подтянутые. Володин, кто там еще в ней сидит, Турчак, прекрасный человек. Они же такие все популярные, вы что, Анна? Это вам они не нравятся, потому что вы иноагент и еще кто-нибудь, вы наслушались пропаганды.

Да, понятно. Нет, я про словосочетание «токсичный актив» слышала со стороны… Как раз с той стороны.

Они между собой в курилках в ужасе друг на друга смотрят и говорят, как, наверно, белорусское окружение Лукашенко тоже, наверно, сейчас в курилках в ужасе друг на друга смотрит и говорит: «Старик-то наш совсем с глузду съехал, что делать?». То же самое происходит и здесь. Да, они сами ему в уши лили, что он суперпопулярен, партия его суперпопулярна и всего любят, и он сказал: «Раз все любят, так давайте, пишите, 67% набрать, пусть Байден утрется, покажем всем наше единство». И как они это будут делать, какими способами? Всеми способами. Это будут страшные выборы, это будет страшное…

На фоне того, что будет в 2021 году, голосование на пеньках за Конституцию покажется нам какой-то вообще довольно невинной историей. Это будет просто живодерство, я так понимаю, белорусского масштаба, по всей России, в каждом избирательном округе будет насаждаться какой-то совершенно отобранный человек, а вокруг него будут происходить ужасные истории. Всех будут снимать с выборов, заранее судить, вся эта история с преследованием активистов зачем? Чтобы заранее всем организовать уголовные судимости, чтобы многие люди не то что не могли подписи собрать, а даже выдвинуться не имели права, понимаете? Вот для чего все эти уголовные дела возбуждаются и прочее.

Вот что, собственно, нас ждет. Поэтому да, я считаю, что, конечно, он-то не считает, что он делает что-то неправильно, он просто исходит из других вводных данных. И нет такого человека в его окружении, который мог бы сказать: «Владимир Владимирович, вас все эти годы обманывали, на самом деле „Единая Россия“ ― это токсичный актив, давайте-ка ее сбросим с поезда и вообще от них всех избавимся». От кого избавимся, от Терешковой, от этой святой женщины? Да упаси боже! Как жить без нее?

Спасибо огромное! У нас закончилось время, к сожалению. Мы следим за развитием событий, мы смотрим на то, что будет дальше. Я надеюсь, что мы будем встречаться в эфире.

По решению Минюста России ФБК включен в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента.