Как устроены фундаментализмы: политический, экономический, литературный и любой другой

Вахштайн: Что такое эффект ионизации? Когда вдруг язык и своя собственная логика, произведенная в каждой из этих сфер, начинают формировать здравый смысл людей. И так появляются фундаментализмы. Например, религиозный фундаментализм, когда логика религиозного действия начинает распространяться на повседневное поведение. Политический фундаментализм – это когда вы вообще не слушаете, что говорит человек на «Дожде», а вы пытаетесь понять, он «правый» или «левый», и приглашая гостей, сначала задаете вопросы: «У нас тут будет полемика. Вы “правый” или “левый”? Скажите сразу, вас с какой стороны ставить?» Это когда вы выходите из подъезда, идете в магазин и думаете: «А то, что я сейчас куплю огурцы здесь, а не здесь, не повлияет ли на политический режим? Может быть, я играю на руку Путину в этот момент?»

Такого рода фундаментализмы — это когда здравый смысл начинает быть предельно заряжен оценочными суждениями, произведенными внутри каких-то областей. Можно себе представить медикализацию общества, когда медицина — точно так же вполне себе замкнутая сфера – начнет производить какие-то клише, которыми начинают мыслить люди, от нее далекие. Представьте, если бы Набоков написал этот роман не о шахматисте, который не смог вернуться в повседневность, а об обывателе, который не умеет двигать фигуры, но читает все шахматные ревю, внимательно следит за шахматными турнирами, не может писать в Facebook ни о чем, кроме шахмат, но просто ни разу не играл, но точно знает, что именно в этой логической красоте и содержится ключ к пониманию мира.

Это мир, в котором мы сейчас живем. И поэтому когда мы говорим об ионизации, которую производит наука со своим собственным научным фундаментализмом, который ничем не лучше религиозного или литературного... Что такое литературный фундаментализм, хорошо понимают люди, живущие в России: бесконечно много читателей, очень мало писателей. Соответственно, эта ионизация, когда вы начинаете мыслить повседневный мир через категории какой-то дисциплины, какой-то сферы, к которой вы при этом не принадлежите, и в этот момент у вас возникает искреннее искушение сказать: «Я же все время пишу о политике в Facebook. Я, наверное, политик. — Я все время пишу о науке в Facebook. Я, наверное, ученый. — А я постоянно делаю репосты всяких литературных рецензий. Так я, наверное, писатель».

Немзер: Подождите, но все-таки этот пример… До этой секунды я была абсолютно согласна и понимала, о чем вы говорите, но это все-таки некоторый перегиб…

Вахштайн: Конечно. Гротеск — наше все.

Немзер: И эти случаи лучше рассматривать…

Вахштайн: Хорошо, давайте вынесем эти случаи за скобки. А теперь посмотрите, как возникают гибридные сферы, между. Человек занимался какое-то время наукой, чаще всего – непродолжительное. Потом решил: «Я буду политиком», вышел в сферу политики. Еще раз подчеркну – предельное уважение к политике: это тоже сфера действия со своим языком, это не трепаться про политику, это действовать – действовать на изменение режима или на поддержание режима. Не дошел до политики, застрял посередине в студии Дождя или еще какого-нибудь прекрасного медийного ресурса, и в какой-то момент понял, что если он будет говорить от лица науки про политику, он уже как бы ученый, совесть нации, политически ангажированный публичный интеллектуал, который несет свет непросвещенным массам. Так возникает эффект ионизации, когда копирайтер из Ярославля, журналист из Троицка, известные больше как ЖЖ-пользователи или Twitter-юзеры «Карающий Апельсин» и «Заводной Ананас» непрерывно производят бурление высказываний, которые вроде политические по форме, со ссылками на научные исследования, но в действительности как морская свинка – ничего общего ни с морем, ни со свиньей.

Вот то, в чем мы сейчас находимся. А мы потом смотрим на это бурление и говорим: «Так у общества, наверное, запрос есть?» Нет, это вы создали этот эффект ионизации. Не вы лично, простите.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.