Не голосование, не референдум, а неведома зверушка. Глеб Павловский прогнозирует, как пройдет «всероссийский опрос» по Конституции

Переходя уже к следующей теме, я все-таки один вопрос из прошлой дозадам, и это будет такая связка. Мы знаем, что Кремль при участии «Сбербанка» и правительства Москвы запустил нечто, что называется Центр управления рисками. Это некоторое формирование, миссией которого является созвать людей не на референдум, не на голосование, вот на плебисцит, на то, что мы будем делать в апреле с Конституцией и поправками.

На неведому зверушку.

На неведому зверушку вот эту вот. Вы действительно говорите, что некоторое равнодушие и общественное к теме Конституции наблюдается, и равнодушие оппозиционных политиков. С вашей точки зрения, какова будет, я не очень понимаю, как тут можно употребить слово «явка», если это голосование не на УИКах, не на ТИКах, и голосование, по-моему, на велодорожке действительно происходит, но тем не менее, с вашей точки зрения, какая ваша ставка, какой процент российских граждан туда, примет участие в этом голосовании? Не в точных цифрах, конечно, естественно, но просто…

Понятно, что процент в условиях безальтернативности полной и построения гигантского механизма мобилизации, этот механизм был отработан, между прочим, на президентских выборах, и Путину настолько понравился, что он как бы удивительным образом даже откровенно сказал, чтобы на это денег было потрачено не меньше, чем во время президентских выборов. Потому что, на что были потрачены деньги, на создание вот этой суперсети, которая должна находиться всюду, в каждом предприятии, в каждом торговом предприятии, дворе даже, специальные были программы, всюду должно быть, чтобы человек не ушел. Такая, я бы сказал, загонная охота в очень маленьком вольере и хорошо простреливаемом.

Значит, получается тут следующее. Когда это не выборы, то в общем, какую цифру вы нарисуете, тут не выборы и нет наблюдателей, значит, с одной стороны, используется то, что это не выборы, для того, чтобы сказать, ну какие же, раз не выборы, то здесь и наблюдателей не должно быть обязательно, но мы по милосердию Общественную палату пустим, и с другой стороны, боятся такой отмашки. Здесь как бы чиновник зажат, аппарат зажат между двумя формами отмашки, потому что Кремль не хочет давать отмашку — рисуйте, просто рисуйте и рисуйте, потому что они же запутаются. Один из очень высокопоставленных тогда людей, и сейчас его имя на слуху, рассказывал мне, на выборах в Ярославле, в первом варианте, там прямо привозили бюллетени, написанные одним почерком, пачки бюллетеней, исписанных просто одним почерком, каких-то несчастных. Вот боятся, потому что вдруг… А что тогда произошло, 2011 год, декабрь, они боятся, что аппарат со своей слоновьей повадкой запутается в этих фальсификациях и устроит большой кризис. Получается, требуют реальных голосов, но с другой стороны, все понимают, что ответственность здесь совсем не та, что под наблюдением общественных наблюдателей, поэтому конечно, они получат от тех, кто придет. Совершенно понятно, что те, кто придут, они придут проголосовать, а процент тех, кто придет голосовать против, будет примерно такой же, как в Советском Союзе. Такие люди тоже были, они приходили, шли на эти выборы и там вычеркивали, или писали что-то заумное, «Долой КПСС!», изменяя почерк, чтобы не нашли. Но таких ведь не может быть много.

Да, это понятно.

То есть это будет номинально принятая Конституция, фактически она не будет принята. И действительно, у нее никогда уже не будет даже минимальной какой-то легитимности, даже если бы она просуществовала двадцать лет еще, во что я просто не верю.

Фото: пресс-служба президента России

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.