Есть ли надежда для малого и среднего бизнеса в кризисной ситуации?

Вы знаете, я сегодня с утра прочла реплику Александра Баунова в фейсбуке, ответ ему Григория Ревзина, говорили они ровно о том, о чем мы сейчас начали, говорили они о том, что будет с малым и средним бизнесом, о том, что действительно Путин не очень понимает, что он делает, потому что для него, собственно, слово «бизнес» ассоциируется с огромными корпорациями, для него бизнес, по сути дела, только крупный, а все что мелкое, оно люди, а люди как-нибудь справятся. И в частности, там возникло хорошее предположение у Ревзина, что действительно, если мы, бог даст, из этого кризиса как-то выйдем и выберемся, то выйдем и выберемся из него мы в какую-то совсем другую страну, которая будет играть по совсем другим правилам. В частности, весь этот малый и средний бизнес превратится во что-то похожее, что мы видели в девяностые, в ларечки, в какие-то кооперативы, ну кооператив это более ранняя штука, но что выглядеть это будет так, как казалось бы, мы все уже не хотим, чтобы это выглядело, и как в общем Путин нас исключительно пугает, сделав из девяностых такую страшилку. Вот как вам эта версия? И опять-таки, не должен ли Путин и ее немножко учитывать в своей голове?

Вообще отношение Путина к бизнесу, оно ужасно. Опять-таки, я не смотрел, но мне радио докладывает, вот эти «20 вопросов Владимиру Путину», и одна из самых меня глубоко уязвивших вещей был его рассказ об отношении его к бизнесу, к коммерсантам. Понимаете, это было отношение, что вот это как такие «комерсы» из девяностых годов, купил подешевле — продал подороже, и он так, обращаясь с таким популистским призывом, «Ну мы же все так думаем, правда, да? Это же люди, собственно, они жулики», вот буквально там прозвучало, это «жулики». То есть большой бизнес, не знаю, Сечин, Ротенберги, Тимченко, это не жулики, это большие системообразующие корпорации. А все, что как бы ниже уровня радара, они жулики. Меня это глубоко уязвило, но с другой стороны, я понимаю, откуда это идет, человек в мэрии Петербурга в девяностые годы работал по связям с бизнесом, там тяжелые расклады, Ленинградский порт и так далее. Так что вот это вот отношение к бизнесу с девяностых годов оно культурно детерминировано.

Но сейчас оно, конечно, абсолютно неправильно и контрпродуктивно, потому что малый бизнес — это то, что создает живую инфраструктуру наших городов, не вот эти вот гранитные урбанины Собянина, не новые бордюры, не вот эти вот гранитные подставки, привезенные по пятьсот тысяч рублей каждое дерево, а вот эти маленькие кафе, какие-то там салоны маникюрные, студии йоги, вот эта вся мелкая фигня, извиняюсь, которая и создает вот эту ткань городской жизни. Сейчас это все находится под ударом, государство и банки, естественно, никто этому помогать не будет, здесь вам не Германия, здесь вам не Америка, здесь вам даже не Чехия с Эстонией, людям предложено выкручиваться самим.

Большая часть, надеюсь, все-таки не большая, но часть этого, видимо, отомрет. И что будет на выходе? Я не думаю, что будут девяностые, уже девяностые это такой культурный феномен, он идет из такого пространства свободы, предпринимательства свободного, так сказать, свободного поведения людей. Мне кажется, что выживут крупные сети, например, сейчас ритейл себя очень неплохо чувствует, ритейл увеличил обороты, он может себе позволить перейти в онлайн. Ну а что, маленькая компания, она перейдет в онлайн? Или маленькое кафе, кофейня перейдет в онлайн? Выживут только крупнейшие, выживут только сильнейшие, которые сумеют договориться с государством, у которых есть достаточно ресурсов, чтобы пересидеть этот период, чтобы наладить сильные структуры доставки, сильные структуры онлайн, большие IT-отделы и так далее. Вот они выживут, произойдет очередное укрупнение бизнеса, а как раз вот этот мелкий лавочник, на чем стоит, например, немецкая экономика, 60% немецкого ВВП производится не крупными корпорациями, не BMW с Siemens, а вот этими вот ребятами, занимающими первые этажи немецких городов. Вот этого всего не будет.

Сережа, знаете, есть ощущение, что когда у Путина становятся как-то неважно дела, рейтинг начинает падать, что-то там как-то вообще не очень хорошо, надо какую-то одержать маленькую победоносную себе… Маленькую победу себе обеспечить, маленький какой-то быстрый штурм унд дранг и, например, Крым или что-то такое. После этого взлет, крымская эйфория, дела как-то поправляются, рейтинг идет на лад и вообще как-то спокойнее себя можно чувствовать. И в такой ситуации, например, очень хорошо все обнулять и садиться заново.

Никак у меня в голове не укладывается, почему бы сейчас не воспользоваться этой ситуацией, почему бы, грубо говоря, не поддержать этот средний и малый бизнес и не стать, действительно, отцом родным, который в этой непростой ситуации дал нам надежду, дал нам возможность выжить и обеспечил себе, в общем, абсолютно железный электорат на какое-то ближайшее время, когда как раз очень было бы хорошо провести все эти процедуры с Конституцией? Почему так не происходит?

Аня, я не верю в это. Это была бы другая Россия, другое государство и другой Путин, чтобы это все произошло. Я в первой части пытался объяснить, как это все устроено.

Нет, смотрите, то, что я сейчас описываю, довольно циничный расклад. Это циничный расклад, я его без симпатии описываю. Просто сделать такую операцию, процедуру, исходя исключительно из собственных интересов, без специального гуманизма. Почему нет?

У меня как-то не вяжутся в голове слова «спецоперация по спасению российского государства» и «массовая поддержка населения и мелкого бизнеса». Чисто логически эту операцию нужно произвести, но я не вижу, как она будет реализована. Скорее всего, будут спасаться друзья, будет спасаться Сечин. Он и сейчас себя достаточно неплохо чувствует, несмотря ни на что, несмотря на то, что блестящие схемы по выводу с рынка американской сланцевой нефти рухнули, да, с водой выплеснули ребенка, вместе с американской сланцевой нефтью выплеснули и российскую нефтянку. Но тем не менее Сечин себя очень хорошо чувствует, он сейчас избавляется от лишних активов, переводит убытки на счет государства, как написано в «Новой газете», был анализ по этому поводу.

Другие друзья ― сейчас там какие-то инфраструктурные проекты, сейчас не помню, какой проект переведен от Ротенбергов к Тимченко, то ли ЦКАД, то ли что-то еще, да. Собянин объявляет новые тендеры на замену вот этих вот…

Бордюры, бордюры у нас, да, асфальт меняем опять.

И на замену бордюров якобы по заявкам москвичей. А тем же самым москвичам, не знаю, может быть, по десять тысяч рублей подкиньте, и то многим людям это сейчас будет большим прибытком. Это опять-таки…

Российское государство наталкивается на свои собственные ограничения. Оно существует, еще раз, в очень жесткой ресурсной и институциональной логике, в обеспечении себя самого. Есть мы отдельно, а есть государство отдельно. Между ними есть какие-то маленькие перемычки, иногда они работают, иногда не работают. В основном они работают в виде жалоб, идущих снизу вверх. Сверху вниз идут ресурсы в ответ на жалобы. Других способов нет.

Понимаете, мы не американский налогоплательщик, который может сказать: «Вот мои tax cares money, no taxation without representation, да, никакого налогообложения без представительства». Какое представительство, о чем вы говорите?

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.