Владимир Евтушенков: «C Украиной мы связаны как сиамские близнецы. Мозг отказывается понимать, как это случилось»

Зыгарь: Я хотел начать с оценки нынешнего форума. Вчера целый день ваши товарищи, участники форума, говорили о том, что России срочно нужны серьезные структурные формы экономики, без них – едва ли не коллапс. В ходе сегодняшних заседаний многие, в том числе президент, были чуть оптимистичнее: говорили про то, что в целом проблемный период уже пройден, и сейчас российская экономика пошла на поправку. Как вы думаете, действительно ли серьезные структурные реформы – это главная потребность на данный момент, или есть какие-то другие более серьезные вопросы? 

Евтушенков: Во-первых, о том, что нужны структурные изменения, по-моему, отрицать никто не будет, и даже президент иногда об этом говорит. Другой вопрос, насколько они должны быть серьезные, в какой форме и к какому времени. Но это вопрос дискуссионный, и он больше не для телеканала, а для обсуждения на правительственном уровне с экономистами, с учеными, с чиновниками и т.д. Но это точно не мой вопрос. Второе. Что касается экономики, конечно, в условиях тех очень жестких санкций, в которых мы находимся, то состояние экономики, которое мы имеем сейчас, можно сказать, превосходное. И тут президент был абсолютно прав, говоря, что первый удар, первый шок, который был о том, когда мы, в принципе, никогда не жили под санкциями, если не считать 30-е годы, когда образовывалась советская власть и Советский Союз, и, конечно, был шок. И то, что с этим шоком справились, то, что вопреки ожиданиям многих экономика не рухнула, то, что она живет и, больше того, учитывая, что прошел шок, даже появились определенные оптимистические надежды и планы – это здорово. Это раз. Второе. Ясно совершенно, что много лет экономика была ориентирована сугубо и строго на Запад. То есть всю Юго-Восточную Азию, включая, кстати, и Китай, мы почти не брали в расчет. Мы не изучали эти страны глубоко, мы не создавали никаких институтов по изучению этих стран, мы не создавали совместных финансовых институтов никаких. Это, конечно, неправильно. Крути, не крути, мы были все-таки ориентированы в основном на европейско-американскую экономику. И я считаю то, что жизнь нас заставила сегодня диверсифицироваться, а именно срочно изучать экономики стран Юго-Восточной Азии, заводить деловых партнеров, привлекать их инвестиции, а это другая культура, другой менталитет и многое другое. Если будут сняты санкции, это сделает нас, конечно, мобильнее, конечно, сильнее и, конечно, гибче, потому что вы знаете эту фразу: ласковое дитя двух маток сосет. Поэтому те изменения, которые прошли, если бы была мирная, не шоковая экономика, мы бы никогда с такой скоростью не стали бы этим делом заниматься и изучать. Ну, поди хорошо мы все знаем про Запад, знаем про все эти страны, знаем, как делается бизнес, знаем, с кем говорить, с кем договариваться, как брать кредиты, как их отдавать – все знаем. А все, что связано с Юго-Восточной Азией – это было, по большому счету, Terra Incognita. Как работать в Китае? Огромная страна! Как работать в Индии? Мы 8 лет потратили, чтобы понять, как работать в Индии.

Зыгарь: Но вы это начали еще до санкций. Вам санкции не понадобились для этого.

Евтушенков: Конечно, но таких как мы не так много у нас в стране.

Зыгарь: Вы как инвестор сейчас в каком настроении находитесь? Сейчас много говорят про инвестиционный климат. Вы нацелены на то, чтобы вкладываться в какие-то проекты в России или как некоторые ваши коллеги, тот же Михаил Фридман, который считает, что в такой ситуации, в таком кризисе выгоднее вкладываться в какие-то зарубежные активы?

Евтушенков: Знаете, я очень хорошо знаю наше сообщество, со многими дружу, со многими поддерживаю дружеские отношения, и точно знаю, что каждый, который сумел достичь того, чего он достиг, он – личность. И каждый идет своим путем, здесь общих рецептов нет. И в этом, может быть, и сила. И каждый проводит эксперимент ценой собственной жизни. Мы, к сожалению, или к счастью, ориентированы на бизнес в России, нам трудно перестроиться, у нас основные активы здесь, у нас основной опыт и experience здесь, основные знания здесь, основная экспертиза здесь. Да, мы пытаемся изучать другие рынки, да, мы пытаемся инвестировать в другие рынки, но мы это делали всегда задолго. Но это крошечная доля из того, что мы делаем в России. И я вам говорю, чтобы постичь другой рынок (Фридману предстоят те же проблемы, которые есть у всех), например, индийский рынок, мы не считаемся ни умнее, ни глупее других, но нам потребовалось на это теперь уже не 8, а 9 лет. Девять лет, пока мы поняли как работать, с кем работать, какие опорные точки, какая экономика, какое законодательство и т.д. И то, что мы по-прежнему не разочарованы, то, что мы по-прежнему преисполнены, если не оптимизма, то разумного прагматизма – это говорит о том, что мы только начинаем привыкать к рынку. Поэтому говорить, что завтра должно быть плохо, и мы завтра должны уйти на другие рынки – никто нас не ждет, никто нигде никого не ждет. Это иллюзия, что ты можешь прийти, увидеть, победить. В этих странах есть тоже умные люди, в этих странах есть тоже такие же бизнесмены, которые большого желания видеть иностранцев, которые создают им конкуренцию, тоже не испытывают. Поэтому мы не отрицаем поход в другие страны с инвестициями, с активами и прочее. Но мы по-прежнему считаем и будем впредь считать, что Россия – это основная страна для базовой платформы бизнеса. Если ты не достиг успеха в каких-то бизнесах в своей стране, тебе бессмысленно идти с бизнесом в другие страны. Ты не сумел на домашнем рынке ничего доказать, а что ты идешь-то в другие страны? Ты заведомо попадаешь. Поэтому это основная истина.

Зыгарь: Вы говорили, что не исключаете для себя продолжения работы в нефтяной сфере. Есть уже какие-то конкретные идеи?

Евтушенков: Я отвечу вам на этот вопрос просто: вообще нельзя ничего исключать. 

Зыгарь: Но конкретики нет?

Евтушенков: Знаете, как говорят «никогда не говори никогда». Когда люди в чем-то зарекаются и говорят «никогда» - это очень серьезный вызов всему. Как говорят: «Если хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах». Поэтому, когда у меня спрашивают этот вопрос, который почему-то очень интересует других, я говорю: «Я ничего не исключаю». Это не значит, что я иду, это не значит, что мы идем завтра. Что значит «идти»? Идти – это понимать, основа для этого должна быть. Это у тебя должно быть больше опыта, у тебя должно быть точное понятие, какие активы есть, чтобы приобрести, с какой платформы начинать. Пока я не вижу почвы, с чего начинать. А начинать опять с нуля – это совсем бессмысленно, это смешно и мы точно не будем.

Зыгарь: А при нынешних ценах на нефть имеет ли смысл в России как-то вкладываться туда. Или цены небольшие и рынок и так стабилен, что ловить нечего?

Евтушенков: При нынешних ценах на нефть развиваться на кредитный ресурс невозможно. Если вдруг кто-то случайно имеет огромный финансовый ресурс в кэше и ему некуда деть – он может спокойно, конечно, делать это.

Зыгарь: Последний вопрос. Вы неплохо знаете Украину, и, как я понимаю, неплохо знали предыдущего президента Януковича. Что вы думаете про сотрудничество экономическое с Украиной и про развитие бизнеса там в нынешней ситуации?

Евтушенков: Ситуация опять очень простая. На протяжении недавней истории, лет 150-200, подобные ситуации случались.

Зыгарь: Война между Россией и Украиной?

Евтушенков: Почему война? У нас нет войны между Россией и Украиной, поэтому вы меня не провоцируйте. Войны между Россией и Украиной нет. Мы знаем, что такое война и прочее. А инциденты охлаждения отношений между Россией и Украиной случались. И если покопаетесь в истории – это случалось время от времени. Потом маятник качался в обратную сторону, и опять начинались братские отношения, братская любовь. Я абсолютно уверен, что наступит день, когда маятник качнется в другую сторону, и мы снова начнем демонстрировать друг другу любовь, братскую привязанность и абсолютное недоумение, как могло случиться так, что мы на какой-то период времени вступили в полосу резкого охлаждения друг к другу. Вот, собственно, и все. Но я не приемлю вообще, когда говорят, что идет война между Россией и Украиной.

Зыгарь: Я имею в виду, информационная.

Евтушенков: А, информационная – на здоровье. Информационная – однозначно, что есть, и даже понятно, почему. Поэтому здесь я не вижу огромной трагедии. В разные периоды времени возникали информационные войны по тем или иным поводам. Потом это все выравнивалось и т.д. А то, что такая идет сейчас война – это еще больше говорит в ту пользу, что мы настолько связаны, как сиамские близнецы, что мозг отказывается понять, почему это случилось. А когда мозг отказывается понять, почему это случилось, возникает как в семье, которая, если не на кануне развода, но большой ссоры, каждый старается друг друга обвинить в каких-то смертных грехах, которых, может быть, и не случалось. Поэтому к этому я отношусь толерантно. Я понимаю, что это очень неприятный период и для экономик обоих стран, и для людей, даже внутри семей провели опять эти полосы. Но это точно мы переживем. И, кстати, они тоже переживут. Я не скажу, что после этого любовь будет крепче, хотя не исключаю этого, но я точно понимаю, что отношения восстановятся и прочее, потому что нет у них никого ближе нас. И когда проходит ослепление определенное – оно связано на многих факторах, наступает протрезвление. Наступит и в этом случае. Поэтому мы все, по большому счету, скорбим по поводу того, что случилось: и русские скорбят по этому поводу, и даже те украинцы, которые трезво оценивают обстановку или могут отделить зерна от плевел информационной пропаганды от реальной действительности – точно такое же у них мнение. Но, во всяком случае, могу сказать, что все отношения, которые у меня были с целым рядом людей до этих печальных событий, они, по большому счету, сохранились, и мы продолжаем общаться, разговаривать и т.д. Я понимаю, что где-то на селе зазомбированному человеку, может быть, уже кажется, что мы – естественные враги, но людям, которые имеют образование, которые имеют какие-то общие, даже не бизнес-отношения, а человеческие отношения, трудно понять суть происходящих событий, а уж тем более привыкнуть к ним. Поэтому я думаю, что в очень скором времени маятник качнется в другую сторону и начнется медленное восстановление отношений.