Праздник обрезания крайней плоти и выборы жены президента

Кремер: Здравствуйте! Это «Паноптикум» на телеканале Дождь. Меня зовут Лика Кремер, а главные герои этой телепрограммы ― Станислав Белковский и Александр Невзоров. Добрый вечер!

Белковский: Добрый вечер.

Невзоров: Привет.

Кремер: С нами, как обычно, летающий монстр, который выберет одно слово и будет реагировать на него. Ваша задача ― определить, что это за слово, и прислать его в чат или твиттер с хештегом #паноптикум. Тот, кто сделает это первым, получит в подарок новую книгу главного специалиста телеканала Дождь Станислава Белковского «Любовь провокатора». А теперь поехали!

Мы, как обычно, обсуждаем главные безумия недели, и вот первое из них. В интернете появилась фотография, на которой Михаил Ходорковский изображен в компании в том числе певицы Валерии и продюсера Иосифа Пригожина. Снимок вызвал невероятные обсуждения, и вот с чего мы начнем. Мы обсудим, имел ли право Ходорковский фотографироваться с Валерией и испорчена ли теперь навеки репутация самой певицы? Почему всех это так взволновало? Пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Я вам должен сказать, что меня совершенно не интересует Ходорковский, мне глубоко безразличны абсолютно все работники эстрады при том, что я с условным уважением отношусь к их ремеслу, но тем не менее мне безразлично то, что они делают. То есть все участники этого происшествия мне глубоко безразличны, кроме, пожалуй, Веника, который там оказался, но Веник может оказаться всюду, где есть еда и приличная выпивка.

Кремер: Вы имеете в виду Алексея Венедиктова.

Невзоров: Венедиктов, да, прошу прощения. Если есть где-то хорошие спиртные напитки, надо внимательно оглядеться. Как правило, где-нибудь недалеко от них вы обнаружите Венедиктова. Так что это не стоит выеденного яйца. Меня больше обеспокоило и огорчило другое. Меня трудно огорчить, Лика, но я огорчен. Я ознакомился наконец-то (долго все доходит) с последней историей Литвиненко, с протоколами. Я могу сказать, что это, конечно, трагедия и печаль. В основном трагедия и печаль, что это дело было доверено двум идиотам из дешевой комедии, которые подкупали поваров, бегали, пачкали Лондон несчастным полонием-210. Больших дегенератов, скажем так, для выполнения этой задачи, чем те, которых указывает судебная комиссия Англии, найти довольно сложно. Это, конечно, полное крушение, падение престижа чести КГБ, потому что раньше такие операции проделывались всегда с блеском, как правило, не оставляя никаких следов.

Кремер: Я рада, что вы использовали шанс высказать свое мнение по поводу дела Литвиненко, но все-таки мы говорим о другом. Мне бы хотелось поговорить о критериях чистоплотности, с кем можно фотографироваться, а с кем нельзя. Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Завершая тему, которую начал Александр Глебович, я думаю, он намекает на то, что Валерия и ее супруг Иосиф Пригожин могли бы выполнить некоторые задачи более компетентно, чем господа Луговой и Ковтун. Поэтому фотография, которая была сделана в культовом лондонском ресторане «Hakkasan», насколько я знаю, может быть, еще аукнется нам какими-нибудь большими судебными расследования, кто его знает. Ходорковский тоже под богом ходит.

Насколько я понял смысл полемики, которую сегодня затеяла прогрессивная общественность с одной стороны и антипрогрессивная общественность в лице владельца холдинга News Media Арама Ашотовича Габреляна с другой, могут ли представители различных политических взглядов и течений так запросто не только сидеть в одном ресторане, но и делать фотографии и выкладывать их в публичное пространство.

Невзоров: Какую политическую ценность могут представлять работники эстрады?

Белковский: Может, и никакой.

Кремер: Я вам объясню. Работники эстрады, равно как и вы, между прочим, тоже, если я не ошибаюсь, по крайней мере в 2012 году входили в список доверенных лиц президента.

Невзоров: Какая ядовитенькая Лика, ну-ну!

Кремер: Добрый вечер, Александр Глебович, я рада, что вы проснулись. Я бы хотела понять: нарушены ли эти критерии, есть ли здесь нечистоплотный поступок или все в порядке, хорошо, можно сфотографироваться с тем, кем хочешь?

Белковский: Вы сейчас кого спрашиваете? Давайте Александр Глебович ответит.

Невзоров: Я объясню. Я же профессиональный негодяй, да? Поэтому ко мне с этими моральными критериями даже не подходите, пожалуйста, я никогда не дам вам внятного ответа. Я считаю, что допустимо вообще всё.

Кремер: Ваш ответ мне ясен. Теперь я бы хотела услышать ответ Станислава Белковского.

Белковский: Насколько я понимаю, прогрессивная общественность заявила, что Ходорковский не имел морального права фотографироваться с Валерией и Иосифом Пригожиным, поскольку они совершили некий плохой поступок, поддержав «Крымнаш» и все, что из этого вытекало. Соответственно, антипрогрессивная общественность в лице Арама Габрелянова заявила, что человек, родившийся в Махачкале, то есть Иосиф Пригожин, не может столь гнусно предавать идеалы правящего слоя, что, конечно, для человека из Дербента, которым является сам Габрелянов, весьма чувствительная тема и материя.

Ходорковский ему ответил, я читал его публичные высказывания, что песни певицы Валерии успокаивали его в тюрьме, она напоминала ему о доме, поэтому он, безусловно, имел право сделать то, что сделал. На мой взгляд, независимо от отношения Ходорковского к Валерии и наоборот, что, безусловно, очень важно для страны, если, конечно, Валерия и Пригожин не имели какой-то особой миссии, на которой погорели Луговой и Ковтун, я, безусловно, сторонник позиции Михаила Борисовича, потому что я считал и считаю, что граница между добром и злом проходит не между разными людьми, а в сердце каждого человека. Собственно, важнейшая проблема тотального русского сознания в том, что среднестатистический русский человек считает, что хорошим может быть только человек его же взглядов. Если человек придерживается других взглядов, то он плохой. Это тотальное сознание есть питательная среда и почва, на которой произрастает русский тоталитаризм. Пока с этим не будет покончено, Россия останется с той политической системой и культурой, в которой мы сейчас живем с желанием или без.

Поэтому я, безусловно, поддерживаю позицию Ходорковского, а не прогрессивной или антипрогрессивной общественности, которые пытались устроить политический скандал на ровном месте. Когда я увижу фотографии Михаила Ходорковского с Иосифом Кобзоном, тогда я смогу понять, что смена власти в России может пройти мирно и безболезненно.

Кремер: Скажите, а есть ли на свете человек, с которым вы бы не согласились ни фотографироваться, ни даже подать ему руку, Стас?

Белковский: Нет, такого человека не существует. Я готов подать руку кому угодно, главное ― взаимное наличие желания человека это сделать.

Кремер: Хорошо.

Белковский: Вообще у меня нет врагов, вы знаете, абсолютно ни одного. Если исходить из определения, враг ― человек, которому ты желаешь зла. Я давно сооружал теорию, чем отличается добрый человек от хорошего. Хороший человек ― тот, кто соблюдает некие моральные правила, кодекс поведения, принятый в определенной среде. А добрый человек ― это не хороший человек, он может не соблюдать никаких правил и вообще совершать массу аморальных поступков. Главное, что в нем нет интенции зла, он не хочет никому сделать плохо, а если и делает, то скорее по разгильдяйству или беспамятству. Поскольку я не хороший человек, но добрый, я не считаю ни одного человека своим врагом и готов подать руку, и даже не одну. И даже положить что-то, кроме камня, в протянутую руку.

Кремер: Я поняла. Скажите, Александр Глебович, а у вас есть любимая певица?

Невзоров: Певица? Нет. У меня с музыкой как-то отношения не сложились. Я помню песенку гномов из «Властелина колец», еще мне нравится гимн Украины. На этом мои познания в музыке заканчиваются. А что касается меня, я, наверно, тоже бы подал руку. У меня, кстати говоря, она даже есть, лежит тут на столе. Это потрясающий препарат женской руки, сделанный профессором Гайворонским, так что руку я могу всегда подать кому угодно.

Кремер: Станислав, а у вас есть любимая певица?

Белковский: Поскольку в противовес Александру Глебовичу Невзорову я христианин, то, конечно, моя любимая певица ― Мадонна, хотя в музыке я тоже совершенно ничего не понимаю.

Кремер: Понятно.

Невзоров: Подождите, она, что, успела еще и петь?

Белковский: Александр Глебович, вы как углубились в науку, так все и пропустили. Я вам потом напою за эфиром, чтобы рекламодателей не распугать.

Невзоров: Это та девушка, которая забеременела воздушно-капельным путем, да?

Белковский: Воздушно-капельным путем сейчас много что передается, включая, по последним данным медицины, и психические заболевания тоже.

Кремер: Мне кажется, вы сейчас говорите про двух разных Мадонн.

Невзоров: Да?

Белковский: Да.

Невзоров: Странно. Я решил, что Белковскому как минимум по ночам является и поет та самая Дева Мария, поклонником которой он должен быть. Ну ладно.

Белковский: Когда у нас будет специальный ночной выпуск нашей программы, мы это обсудим, посмотрим, кто туда явится.

Кремер: Я хочу сказать, что до сих пор в программе «Паноптикум» пел только один человек, и это вы, Александр Глебович.

Невзоров: Да?

Белковский: Это была «Хава нагила», помните? Я отказался из-за отсутствия слуха, а также потому, что я не еврей.

Кремер: Да, спасибо. Мы переходим к следующей теме. Итак, Третьяковская галерея не выдержала напора желающих посетить выставку художника Серова. Толпа сломала дверь, а сама очередь превратилась в интернет-мем. Почему, что случилось? Есть ли тут параллели с очередью к поясу Богородицы, Александр Глебович? И как вообще ажиотаж вокруг этой выставки помогает понять Россию, Станислав Александрович? Давайте начнем со Станислава Александровича.

Белковский: Кто, как не я, должен понять Россию. Я читал очень много комментариев на тему, что в Валентине Серове русский человек решил найти свою идентичность, Валентин Серов специализировался на изображениях типично русских людей, например, Иды Рубинштейн и так далее. Мне кажется, что этот ажиотаж никак не связан с фигурой Валентина Серова как таковой, о существовании которой многие участники очереди узнали непосредственно перед тем, как в ней оказались. Здесь важен сам сакральный дух очереди, во-первых. В России так принято, что если что-то не надо брать с боем, выламывая двери, то это не стоит, как говорит Александр Глебович, выеденного яйца или тех персиков, девочка с которыми столь вдохновила посетителей выставки Валентина Серова.

Во-вторых, это стало культовым продуктом после мощной пиар-кампании, которую провел, в частности, президент РФ Владимир Путин, посетивший выставку Валентина Серова и побудивший людей личным примером на нее пойти. Никакой разницы между поясом Богородицы и Валентином Серовым в этом смысле нет. Раз в году русский народ должен получать некий заряд языческой бодрости за счет стояния в очереди к некоему сакральному. Сакральное же гарантируется светской властью, как и принято в языческой культуре. Это и случилось. Я уверен, что многие стоявшие в очереди и сломавшие дверь не до конца поняли, куда они попали, даже после посещения выставки. Было ясно только то, что они попали куда надо и могут следующий год, до появления чьего-нибудь золотого зуба, выставленного в соборе, говорить о том, что они посетили главное событие года, а все остальное неважно. В чем состояло это событие ― другой вопрос.

Кремер: Чудовищный снобизм по отношению к страждущим вы сейчас исполнили. Давайте узнаем у Александра Глебовича, что он думает по поводу очереди.

Невзоров: Конечно, Серов ― это повод постоять в очереди, но, может быть, у людей все-таки была благородная и высокая цель. Они хотели посмотреть на санкционные персики, которые есть на одной из картин. Правда, если бы это был не Серов, а Перов, мне бы эта ситуация понравилась больше. Серов ― бледненький дяденька, ничем не примечательный, а вот Перов, который изображал нравы русского духовенства, эта куча пьяных попов, крестный ход на Пасху…

Кремер: Хочется прокомментировать: свинья грязь найдет, в смысле, вы во всем…

Невзоров: Подождите.

Белковский: Но там много и светских персонажей, не вполне трезвых, не только попы.

Невзоров: Естественно.

Белковский: Попы должны быть с народом, «там, где мой народ, к несчастью, был», ну что вы.

Невзоров: Да, сейчас мы и выясним, до какой степени они с народом. Смотрите, пришла прелестная новость откуда-то из-под Оренбурга. Это Орская епархия. Смотрите, как хорошо выстраивается смысловой ряд: настоятель храма Покрова, иеромонах Феодор, зав. молодежной работой епархии, руководитель православного кружка имени Серафима Саровского, сауна, баня, голый мальчик, попытка педофильского изнасилования, два с половиной года иеромонаху!

Белковский: Если иеромонаху два с половиной года, значит, пытались изнасиловать его в процессе педофилии.

Невзоров: Нет, там было, мальчик голенький и маленький.

Белковский: А когда успели осудить, сегодня же, что ли? Особое совещание.

Невзоров: Как изумительно выстраивается смысловой ряд!

Кремер: Какой отношение это имеет к очереди, объясните еще раз. Я сейчас потеряла нить.

Невзоров: Смотрите, какое огромное количество педофильских скандалов сотрясло католическую церковь. Поверьте, как только будут  сняты все запреты в России, как только ситуация кардинально переменится, мы получим такую же очередь из православных попов в колонию по тому же самому обвинению. Маленькие попки не только обязательно под бургундское или коньячок, они и под квасок и клюковку тоже идут.

Кремер: Умоляю вас, остановитесь, пожалуйста! Станислав, вам есть что возразить или вы тоже поддерживаете этот уровень полемики?

Белковский: Я думаю, что РПЦ МП будет распущена параллельно с созданием новой пенетенциарной системы РФ, в которой будет полностью ликвидирован дефицит посадочных мест в колониях и СИЗО, поэтому никакой очереди попов не будет. Они будут размещены самым комфортабельным образом из возможных.

Кремер: Срочно переходим к следующей теме, но перед этим будет короткая реклама.

Мы продолжаем программу «Паноптикум» на телеканале Дождь и переходим к третьей теме. Представитель президента России в Уральском федеральном округе Игорь Холманских поддержал Рамзана Кадырова, заявил о необходимости избавляться от пятой колонны в российской политике и призвал выпороть оппозиционеров. Что происходит? Это разовая организованная атака на несистемную оппозицию или это тренд, и теперь пороть будут регулярно и всех? Пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Н-да. Любопытно всегда понять, что именно эти ребята понимают под словом Россия. Я уже, к сожалению, не на Дожде, а в другом месте высказал идею о том, что на самом деле Россия ― это не название страны, а имя режима, судя по тому, какую поддержку России вдруг решил оказать тот самый Грозный, который этой Россией уже один раз был отутюжен тяжелой артиллерией, авиацией и всем остальным. Я имею в виду тот митинг, где выступал феноменально глупый мотоциклист в вязаной шапочке, то ли Хирург, то ли Проктолог, я не помню.

Но дело не в этом. Что именно они подразумевают под словом «Россия»? Судя по всему, Холманских тоже подразумевает, что это некое тоталитарное, замкнутое, угрюмое, озлобленное и ненавидящое весь мир, запертое в ощущении собственной исключительности государственное образование. Может быть, и так. Уже дважды это было, дважды это государственное образование рассыпалось с невероятным шумом и грохотом, калеча тех, кто в нем находится, и всех соседей вокруг. Поэтому вряд ли имеет смысл еще раз это повторять.

Я удивляюсь, почему они ставят памятники князу Владимиру и кому-то еще. А где памятник такому замечательному персонажу, которой мог бы вполне быть им союзен, который все их чаяния и мечты все-таки осуществил? Почему в Москве до сих пор не поставлен памятник Жану-Беделю Бокасса? Помните, был такой организатор Всеафриканской империи. Это было совсем недавно, в XX веке, на полном серьезе.

Белковский: Центральноафриканской империи, да.

Невзоров: Совершенно верно. Человек на полном серьезе с помощью всех возможных духовных скреп, то есть бесконечных парадов, воинских шествий, на которые он всегда приглашал всех иностранных руководителей, Римских Пап, правда, как правило, никто не являлся. У Бокасса был безумный рейтинг, значительно превышающий даже известные 86%. Правда, при этом он, как известно, любил есть политических оппонентов. Его повар бежал из дворца, однажды открыв холодильник и обнаружив там части дефрагментированных оппозиционеров, причем с головами, зубами и глазами. Это очень сильно подействовало.

И вот Бокасса, который был образцом, скажем так, скрепоносцем, невероятным по своей силе духа подлинным имперцем, почему до сих пор он не является примером для подражания? Хотя я не думаю, что Кремль способен на такое. Насколько я помню, все-таки в кремлевской столовой еще не подают пирожки с печенью Яшина.

Кремер: Можно теперь коротко ответить на мой вопрос? Это разовая акция?

Невзоров: Это очередной дурак. Что тут распространяться?

Кремер: То есть это разовая акция, и есть оппозиционеров не будут.

Невзоров: Белковский поймет, о чем я говорю. Есть такое понятие, как исихазм, это обет молчания. Когда чиновник вступает в какую-то должность, он должен обязательно давать подобный обет, потому что практически все, что говорит любой чиновник, является глупостью.

Кремер: Понятно, спасибо. Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Я хотел бы, во-первых, сказать два слова, комментируя Александра Глебовича. Печень Яшина не подается в кремлевской столовой просто потому, что это никого не заинтересовало бы, ибо Яшин вообще не пьет, неизвестно, кому нужна его печень.

Невзоров: Подождите. Вы везде ищете возможность соприкоснуться с алкоголем хоть в таком циррозированном виде.

Белковский: Именно поэтому я не стал мусульманином, Александр Глебович. Иначе бы наша полемика в рамках программы «Паноптикум» приобрела бы совсем другой характер. Я не угрожаю, прошу заметить.

Невзоров: Я не сомневаюсь.

Белковский: А что касается Жана-Беделя Бокасса, он ввел в соблазн в смысле каннибализма и многих ответственных работников ЦК КПСС, потому что они бывали у него. Леонид Ильич Брежнев не доехал, хотя в моей книжке «Зюльт» утверждается обратное. Они бывали в Центральноафриканской империи, ели мясо антилоп, которое готовят только в империи, как называлось мясо человека. Поэтому, в принципе, если и когда по инициативе российской оппозиции и Гарри Каспарова как ее непосредственного заокеанского воплощения начнется судебный процесс над КПСС, то там и статья о каннибализме определенных членов ЦК КПСС, посещавших Центральноафриканскую империю, тоже должна фигурировать.

Невзоров: Как вы помните, когда Бокасса упрекали в каннибализме на суде, он как-то выкрутился, объяснив, что у него человеческое мясо было в холодильнике исключительно в ритуальных целях.

Белковский: Да, там была еще какая-то сентенция типа «Разве это люди?». То есть люди были разных категорий, как, впрочем, и в современной России. Возвращаясь к теме Игоря Холманских и Рамзана Кадырова, мне кажется, хотя политический опыт их достаточно различен, у Кадырова он велик и богат, у Холманских ― не настолько, ибо он лишь четыре года назад перестал быть начальником цеха Уралвагонзавода, но они занимаются политическими технологиями, направленными на предотвращение их отставки. Отставка Кадырова, конечно, маловероятна, но определенные проблемы у Рамзана Ахматовича сегодня возникают, начиная от конфликта с федеральными силовиками, которые зашли не так далеко, как им хотелось бы, в расследовании всем понятного убийства Бориса Немцова, заканчивая возможным сокращением финансирования Чечни в условиях финансово-экономического кризиса. Поэтому Рамзану Ахматовичу очень хочется назначить себя главным врагом несистемной оппозиции, спровоцировать несистемную оппозицию на риторические египетские казни в свой адрес и тем самым сделать невозможным никакое закручивание гаек, потому что Владимир Путин не принимает решения под давлением, тем более жестких оппонентов. Что же касается Игоря Холманских, то он действительно несколько потерялся в огромном дворце резиденции полпреда в Уральском округе, построенном его предшественником Александром Коноваловым, ныне министром юстиции. Уже четыре года человек в должности, он не делает ничего, потому что у полпреда нет никаких полномочий, а также у него нет столь богатого воображения, чтобы придумать себе занятие без полномочий. Как начальник цеха, он понимает, что бесконечно это продолжаться не может, что сам мотив его назначения был очень простой, это было в начале 2012 года, даже менее 4 лет назад: показать прогрессивной общественности, что если вам нужна вертикальная мобильность, то с помощью Игоря Холманских я вам покажу ее так, что мало не покажется. Но этот мотив уже забылся, Путин забыл, зачем он назначил Холманских, и надо о себе как-то напомнить совершенно по кадыровскому методу. Поэтому я не удивлюсь, если огромное количество губернаторов, мэров городов, главных врачей и прочих людей, которые находятся на грани увольнения, сейчас станет главными врагами российской несистемной оппозиции и будут ее абсолютно системной экзекуции.

Кремер: Александр Глебович, вы хотели что-то возразить.

Невзоров: Совершенно верно. Белковский откровенно и безудержно клевещет. Во-первых, у представителей президента есть занятия. Они околачивают груши и достигли в этом невероятного мастерства. Есть представители президента, которые умеют сбивать 6-7 груш за один подход к этому милому дереву. Сказать, что они ничем не заняты, это клеветничество.

Кремер: Всё, на этом ваша реплика закончена, вы хотите сказать?

Невзоров: Вы хотите, чтобы я уточнил, чем их сбивают?

Кремер: Нет, спасибо, я все поняла. У меня вопрос к Станиславу: это разовая акция?

Белковский: Нет. Я уже это пытался сказать. Мне кажется, что все люди, находящиеся на грани увольнения, немедленно должны будут объявить себя злейшими врагами несистемной оппозиции, чтобы спровоцировать несистемную оппозицию на злейшую вражду в свой адрес. Поэтому таких примеров будет еще много. В этой ситуации, естественно, несистемная оппозиция должна будет понять, что происходит, и поддержать тех людей, которые призывают к тотальной экзекуции. Если кто-то поддержит Игоря Холманских, сказав, что он, безусловно, идеальный оппозиционный кандидат на пост президента РФ в 2018 году, может быть, вопрос, чем заняться обладателю самой роскошной резиденции Екатеринбурга, будет решен несколько быстрее.

Кремер: Все, я все поняла. Переходим к четвертой теме, спасибо.

На пикете валютных заемщиков дама в шубе, в мехах воскликнула: «Давайте уже отдадим им Крым, жить не на что!». Вопрос мой в следующем: станет ли средний класс, главный потребитель путинской четырнадцатилетней стабильности, мотором грядущей революции и заодно возвратителем Крыма? Вообще валютные заемщики сами виноваты или нет? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Да, я думаю, что это очень правильная идея, особенно ввиду возможности разработать новую стратегическую программу оппозиции. Не случайно примерно в те же дни, что дама в мехах предлагала вернуть Крым в здании Райффайзенбанка, куда ворвались получатели валютной ипотеки, бывший премьер-министр России, а ныне лидер партии «ПАРНАС» Михаил Касьянов пообещал вернуть Крым на встрече в Европе с Мустафой Джемилевым, неформальным лидером Конгресса крымско-татарского народа. Это не совпадение, здесь все глубоко закономерно.

Дело в том, что вся путинская стабильность строилась на очень простом пакте обмена политических свобод на бытовые. Вы не вмешиваетесь в политику, а мы, то есть власть, даем вам немножко подкормиться, впервые за всю русскую историю, обеспечиваем вас микроволновыми печами, холодильниками, телевизорами и даже квартирами, но главное ― мы не будем вмешиваться в вашу частную жизнь никаким образом. Нас не будет интересовать ваша сексуальная ориентация, ваша принадлежность или непринадлежность к той или иной конфессии, какие артисты вам нравятся, какие виды спорта вы предпочитаете, за какие футбольные или не футбольные клубы вы болеете или не болеете, какие книжки вы читаете. Я помню, как писатель Захар Прилепин в конце прошлого года был ужасно возмущен и устроил жуткую пиар-кампанию моей книжке «Зюльт», заявив, что, конечно, полное безобразие, что в эпоху духовных скреп эта книжка лежит во всех магазинах Москвы. Большей услуги мне оказать он не мог.

Невзоров: Подожди, это такой лысенький?

Белковский: Прилепин? Да. Он бывший омоновец.

Невзоров: Ужасно глупый парень.

Белковский: Он человек талантливый.

Невзоров: Да брось!

Белковский: Он уже состоялся как русский Горький, идет на русского Хэмингуэя, все не так просто.

Кремер: Давайте вернемся к валютным заемщикам, бог с ним с Прилепиным.

Белковский: В последние два года случилась именно денонсация этого пакта: бытовые свободы в обмен на политические. Политических свобод как не было, так и нет, их стало уже меньше нуля, а бытовые начали куда-то рассасываться. Дама в мехах, безусловно, символ того класса, который действительно может привести оппозицию к власти в России. Не случайно валютные заемщики, уйдя из Раффайзенбанка, уже вчера по случаю сложной ситуации в Дельта-банке перекрыли Тверскую улицу, научившись от пенсионеров, которые добились смягчения условий монетизации льгот в 2005 году, перекрыв трассу Москва ― Шереметьево, а совсем недавно отстояв льготы по проезду в общественном транспорте в Краснодарском крае, перекрыв какие-то магистрали в Краснодаре и Сочи. Но пенсионеры уже исчерпали во многом свой ресурс, а потребители бытовых свобод его только наращивают. Если оппозиция провозгласит, что она спишет все потребительские кредиты после прихода к власти и зафиксирует в рублях по определенному курсу валютную ипотеку, то всё, этот режим не устоит.

Кремер: Александр Глебович, будет ли у нас революция дамы в мехах?

Невзоров: Вы переоцениваете, честно говоря, возможности и эмоциональную стойкость народа. Они всегда весьма непоследовательны. Обратите внимание, недавно был так называемый День крещения. Множество людей шоркалось в эту непонятную прорубь на морозе, стояли очереди к этим прорубям, там фыркали, крестились и всяко принимали участие в религиозном обряде. А всего за несколько дней до этого празднества был, например, День обрезания. Это тоже великий православный христианский праздник, если вы не поленитесь заглянуть в месяцеслов.

Белковский: Обрезание Господне, а не обрезание вообще, давайте уточним.

Невзоров: Совершенно верно. Но и крещение тоже вот этого самого вашего Господа, как вы выражаетесь.

Белковский: Нашего-нашего.

Невзоров: Почему бы не проявить последовательность и не устроить такое же массовое обрезальческое мероприятие? Представьте себе, как это было бы прекрасно: на морозе кучи парящейся обрезанной крайней плоти, толпы голых людей, которые подходят и обрезаются, обрезаются… Нет, они непоследовательны, они вряд ли способны на такое. И вряд ли они могут быть двигателями каких-то революций. Я по-прежнему уповаю только на дворцовые перевороты.

Белковский: Одно другому не противоречит, дворцовый переворот и революция могут идти рука об руку, как пылкие любовники. От непоследовательного можно перейти к последовательному.

Невзоров: Смотрите, для того, чтобы удовлетворить всех этих валютных заемщиков, надо всего-навсего неделю не кормить каких-нибудь террористов Донбасса и пару дней не бомбить какие-нибудь сирийские школы. Тогда можно было бы, государство вполне могло бы сделать этот красивый, благородный и по-настоящему нужный шаг, взять и погасить задолженности всех этих несчастных людей, которым оно пообещало стабильность, но оказалось не в состоянии поддержать эту стабильность. Это был бы красивый и умный ход, но нет!

Белковский: Здесь, во-первых, цифры не сходятся. РФ тратит на финансовую поддержку «ДНР» и «ЛНР» примерно 76 миллионов евро в месяц, по последним данным, на операцию в Сирию ― 8,5 миллионов долларов в день, а для того, чтобы заткнуть дырки по ипотечному кредитованию, нужно минимум 2 миллиарда долларов прямо сейчас. Это всё равно, конечно, можно было бы сделать даже путем экспроприации какой-нибудь из последних частных нефтяных компаний типа «Лукойла». В конце концов, Следственный комитет и Генпрокуратура зря свой хлеб едят?

В отношении последовательности, Александр Глебович, вы изложили совершенно блестящую не только экономическую, а я бы сказал, социально-ментальную программу. Действительно, если воздать должное празднику Обрезания Господня, то вся крайняя плоть позволила бы преодолеть продовольственный кризис в стране, тем более что мы еще нигде не читали, что она попадает под санкции. Кроме того, это проложило бы дорогу к тотальной репатриации евреев в РФ, к которой Владимир Путин призвал буквально неделю назад, встречаясь с российским еврейским активом, который объяснил ему, что в Европе евреям уже жить не приходится, что печи Аушвица загорятся со дня на день под влиянием современной политической ситуации и наплыва мигрантов. Вот здесь-то как раз праздник Обрезания Господня станет точкой соприкосновения между нашей православной культурой и волной евреев, которые хлынут на нас.

Невзоров: Вы не учитываете всех нюансов! А вдруг среди тех, кто подвергается массовому обрезанию, окажутся члены Евросоюза? Их крайняя плоть будет санкционным продуктом или нет?

Белковский: Это утверждается отдельным постановлением правительства. Так сказано в указе президента, что перечень санкционных товаров определяется Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Если там нет слов «крайняя плоть», то всё, что не запрещено, разрешено. Мы живем в свободной стране, Александр Глебович, хотя уже без политических свобод и без бытовых.

Кремер: По-моему, тема исчерпана, переходим к следующей, пятой. Спасибо.

Пятый пункт, к глубокому разочарованию Станислава Белковского, будет не про евреев, а вовсе даже про советника Владимира Путина по интернету Германа Клименко, который угрожает заблокировать Google и Facebook, если компании не приведут свою работу в соответствие с законодательством РФ. Вопрос у меня такой: верите ли вы в то, что это вообще может случиться? Могут у нас заблокировать Google и Facebook и кто от этого выиграет? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Я считаю, что это возможно, потому что это построить в России толком ничего нельзя, а заблокировать можно все, что угодно, хотя бы в силу того, что российская инфраструктура, в том числе телекоммуникационная, очень изношена. Все-таки она недостаточно модернизировалась с советских времен, она может заблокироваться сама собой из ощущения, что это надо сделать, пока Герман Клименко не уничтожил ее руками Владимира Путина принудительным путем.

Кремер: Да ладно, у нас прекрасная инфраструктура.

Белковский: Но если говорить о моих собственных взглядах на это, то и как физическое лицо, и как гражданин я к инициативам Германа Клименко отношусь достаточно сочувственно. Как физическое лицо я могу сказать следующее: если бы Google и Facebook были бы заблокированы, то у меня высвободилось бы три-четыре часа времени в день, которые я мог бы посвятить весьма полезным занятиям.

Кремер: Вы бы превратились в Александра Невзорова, у которого нет фейсбука.

Белковский: Нет, конечно, я бы не превратился, потому что все равно три-четыре часа были бы заняты другими поисковыми системами и социальными сетями. Вообще я не могу превратиться в Александра Глебовича Невзорова, потому что он культовая фигура, а я непонятно кто. Я никогда не сравниваю себя с великими.

Невзоров: Не скромничайте, друг мой. А вы сегодня еще на колясочке?

Белковский: Конечно, а что вы хотите? Я еще долго буду.

Невзоров: Вы мне позвоните, я вам объясню.

Белковский: Мой вид вызывает жалость, чтобы он вызывал рациональную жалость, я пересел на колясочку, чтобы человек, который жалеет меня, хотя бы сразу понимал, за что.

Кремер: Вы пошли на опережение.

Белковский: Как гражданин и человек оппозиционных взглядов я считаю, что закрытие Google и Facebook вместе с полной катастрофой по ипотечным валютным кредитам побудит коллективную даму в мехах к революционным действиям. Поэтому и как физическое лицо, и как политическое существо я поддерживаю инициативу Германа Клименко, дай ему бог здоровья.

Кремер: Спасибо, что не к обрезанию.

Белковский: Обрезание мы уже поддержали в предыдущем пункте, не пятом, к сожалению.

Кремер: Александр Глебович, скажите, вы верите в то, что Google и Facebook могут заблокировать в России, как предлагает сделать Герман Клименко?

Невзоров: Что такое гугл? Подождите, мне сейчас должны подсказать.

Кремер: Что такое гугл.

Невзоров: У ребят вот такие вот хари, они веселятся, никто не понимает, о чем идет речь. У нас тут все не интернетчики.

Кремер: Хорошо. Фейсбука у вас нет, правда?

Невзоров: Ребята, мне эти ваши интернет-проблемы абсолютно безразличны.

Кремер: То есть пусть блокируют?

Невзоров: Мне все равно, что там. У них в голове Российская империя, полосатые будки, вот такие вот нафабренные усищи, тупой оловянный взгляд. Это все уже проходили, они все уже запрещали, но потом всюду начинают шнырять товарищи с наганами и раздавать листовки. Мы знаем, чем все это заканчивается.

Кремер: Хорошо, тогда переходим к самой тонкой, что ли, самой деликатной теме. Невероятная ажитация произошла после расследования «Собеседника» и Фонда борьбы с коррупцией по поводу новой фамилии Людмилы Путиной. Мне хочется спросить главных героев программы «Паноптикум» даже не о том, почему всех это так взволновало, а скорее о том, женится ли теперь Владимир Путин. Он ведь собирался заняться своей личной жизнью и даже заявлял о том, что выдаст замуж свою бывшую жену и после этого займется собой. И вообще нужно ли ему жениться? Пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Вы знаете, у меня вообще нет привычки совать нос в чужие койки, трусы и чужую личную жизнь. К тому же я считаю, что совершенно никакой роли это не сыграет. Когда я вижу каменщика, меня совершенно не интересует, сидел ли он три недели назад в вытрезвителе, меня интересует, как он строит. Мне не нравится то, что строит Владимир Владимирович, я считаю это ошибочным фокусом и конструкцией, к тому же она возводится под влиянием некой конспирологической доктрины, спиритических сеансов. Что может руководить человеком, который сегодня пытается воссоздать империю по образцу прецедентов двухсотлетней давности? Дело ведь не в том, какой он. Сейчас возникло очень много всяких разоблачений, попыток шевелить и ковырять прошлое Владимира Владимировича, но это не играет никакой роли.

Тот же самый Бокасса, он же действительно ел оппозицию. И тем не менее понятно, что дело было не в том, что он ел оппозицию, а в том, что он очень бездарно правил. То, что он ел оппозицию, можно было бы забыть, как-то списать, не обратить на это внимание, равно как на многие фокусы можно было бы не обратить внимание в сегодняшней России, если бы человек делал некое действительно осмысленное и серьезное дело, а не занимался тем, чем он занимается.

Кремер: Станислав Александрович, я знаю, что у вас точно был план, который вы собирались предложить президенту.

Белковский: План у меня есть по любому поводу.

Кремер: Конкретно по поводу семейного статуса президента России.

Белковский: С одной стороны, Владимир Путин достаточно серьезно углубился в мифологию того, что он женат на России, подобно тому, как Елизавета I была замужем за Англией. Об этом говорят все его приближенные, действительно, это как-то примиряет русский народ с мыслью, что вся титаническая сексуальность этого человека принадлежит России в целом, а не кому-то конкретно.

План мой состоит, собственно, в том, что идея женитьбы Владимира Путина могла бы несколько примирить те 14%, которые не поддерживают конструктивную внутреннюю и миролюбивую внешнюю политику РФ, особенно в последние годы, с путинской реальностью. Здесь есть шанс для радикальной демократизации России еще при живом нынешнем президенте. Поскольку у нас де факто нет выборов президента, депутатов, глав регионов, все это превращено в полуфиктивные бюрократические механизмы, то вполне возможны всенародные выборы супруги президента. Нужно принять соответствующее законодательство, определить, кто может выдвигать кандидатуры на этот пост, например, думские фракции, какая-то определенная часть Совета федерации или не менее одного миллиона избирателей. Ясно, что влияние жены президента на политические дела в России после законного брака будет весьма большим, и еще неизвестно, кого выбирать лучше, президента или его вторую половину. Народ, если получит право выбирать жену президента, простит Путину те ограничения демократии, на которые всю жизнь шел нынешний глава государства, но особенно в последние годы, когда он убоялся «Арабской весны» и во избежание развала то ли строемой, то ли не строемой им империи вернулся к власти.

Можно, кстати, на телеканале Дождь провести первичный опрос, кто бы мог вообще войти в стартовый пул претенденток на это место.

Кремер: У вас очень тонкое политическое чутье.

Белковский: Откуда вы знаете?

Кремер: Я очень внимательно наблюдаю за вами уже долгие годы.

Белковский: Молодая женщина не может наблюдать за мной долгие годы.

Кремер: Вы наверняка могли предположить бы, кто понравился бы народу России в этой роли.

Белковский: Знаете, это все-таки должно сначала понравиться Владимиру Владимировичу Путину, а потом народу России.

Кремер: Подождите, мы выбираем. У нас одни-единственные выборы, но совершенно прозрачные и честные.

Белковский: Сначала должен быть определен порядок выдвижения. Поскольку я не думская фракция, не пятая часть Совета федерации и не миллион избирателей, я не могу пойти путем узурпации. Какое же моральное право критиковать действующего президента у меня есть!

Кремер: Вы же политический консультант.

Белковский: Я считаю, что это должно быть определено в форме социологического опроса на телеканале Дождь, на сайте канала. Если я заранее подскажу ответ, то этот опрос будет нечестным, неискренним и недостоверным.

Кремер: Хорошо. Александр Глебович, будем ли мы выбирать супругу президента? Кого вы бы предложили в качестве кандидатуры на роль супруги президента России?

Белковский: Не на роль, а на пост, на должность, которая будет введена законодательно.

Кремер: Да, на введенную законодательно должность супруги президента Российской Федерации.

Невзоров: Замечательная идея. Я не слышал ее сущности, но я ее поддерживаю, коль скоро ее высказали вы.

Кремер: Кандидатуру предложите.

Невзоров: Не слышу ничего.

Белковский: Правильно, Александр Глебович!

Кремер: Запрещенную тему мы попытались обсудить. Правильно, Александр Глебович, лучше молчать об этом.

Белковский: В такой ситуации лучше помолчать.

Кремер: Хорошо, на этом мы заканчиваем. Кодовое слово было «репутация». Это была программа «Паноптикум» и ее главные герои, Станислав Белковский и Александр Невзоров. Меня зовут Лика Кремер, до встречи через неделю.