Доллар по 40, Малюта Кадыров и зуб Рогозина за пределами солнечной системы

Кремер: Здравствуйте, это «Паноптикум» на телеканале Дождь. Меня зовут Лика Кремер. Главные герои этой программы — Станислав Белковский и Александр Невзоров. И с нами, как обычно, летающий монстр, который выбирает одно слово и реагирует на него. И ваша задача — определить, что за слово выбрал монстр и прислать его в чат или в твиттер с хештегом #паноптикум. Тот, кто сделает это первым, получит в подарок новую книгу главного специалиста телеканала «Дождь» Станислава Белковского «Любовь провокатора». Ну а теперь поехали.

Мы, как обычно, обсуждаем главные безумия недели. Вот одно из них произошло только что. Сенатор Сергей Калашников заявил, что Центральному банку Российской Федерации следует зафиксировать курс доллара. По его словам, американская валюта должна стоить около 40 рублей. Я напомню, что сегодня доллар стоит уже больше 85 рублей, а евро — больше 91 рубля. Ну а в Северной Дакоте на этой неделе цена на нефть упала даже ниже нуля. Покупатель попросил поставщика доплатить ему 50 центов за каждый баррель. Я бы хотела спросить главных героев нашей программы, как такая дешевая нефть изменит мир? А главное, как она изменит жителей России? Станут ли они больше думать о духовных материях или о том, чтобы накормить себя и детей? Станут ли больше помогать друг другу? Или наоборот, конфликтовать будут и протестовать? Пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Поймите, дорогие мои, когда употребляется дурацкий, ничего не значащий, такой уже отполированный термин «кризис», это вводит в заблуждение. Никакого кризиса нет. Его просто нет. Потому что кризис — это нормальная фаза экономического цикла, через которую идет всякая здоровая или не очень здоровая, но экономика. Так вот в России никакого кризиса нет, и давно этот термин надо было бы сменить на более простой и более понятный «разорение». Вот это вот именно разорение, и еще причем вот те 140 миллионов, которые сейчас куда-то едут, что-то едят, курят, рыгают или сидят в операх, они еще не знают этого диагноза и не верят в него, потому что в самое страшное люди верят с необычайной натугой. Вот если бы экономика была бы наукой, а не просто болтовней, то можно было бы каждого отдельного человека приглашать и ставить ему четкий экономический диагноз на все его ближайшее будущее, он бы понимал, что он обречен. Здесь такого нет. Поэтому все эти истории с нефтью, все эти истории с попыткой, ну Иисус Навин уже пытался, правду говоря, останавливать Солнце, и у него это, согласно древнееврейскому бестселлеру, который пользуется такой симпатией у Белковского, у него это даже получалось.

Кремер: Он все-таки да, он не был заместителем председателя комитета по экономической политике, а вот Сергей Калашников, сенатор, им является.

Невзоров: Иисус Навин, да, он не был. Я думаю, что даже он побрезговал бы этой должностью. С учетом вообще репутации Государственной Думы и законодательной власти.

Кремер: Так это сенатор, сенатор.

Невзоров: Ну а сенаторы — это вообще. Если хотя бы у депутатов Госдумы, у них есть какая клоунская функция, они, по крайней мере, там вот это все, способны поразвлекать.

Кремер: Так сенаторы серьезные люди.

Невзоров: То вот это вот такое носорожье, дремотное, бессмысленное полчище, возглавляемое Валентиной Ивановной, которые в общем и по-русски-то не все говорят и не все грамотные, но хорошо умеют носить костюмы со значком «Единой России», о них вообще невозможно говорить всерьез.

Кремер: Хорошо, спасибо, Александр Глебович. Пожалуйста, Станислав Александрович. Что будем делать? Фиксируем доллар?

Белковский: Я думаю, что, поскольку, вера может не только останавливать Солнце, двигать горы, но и определять курс, мне кажется, что Совет Федерации мог бы инициировать законодательство, согласно которому каждому доллар воздастся по его вере. Вот Сергей Калашников верит, что можно купить доллар за 40 рублей, и поэтому ему продадут. И сколько бы ему реально не дали долларов на 40 рублей, он будет верить в то, что это один полноценный доллар.

Невзоров: Какой вы злобный, Белковский! Вы хотите, чтобы его избили рядом с приемным пунктом? Прямо вот целого депутата Совета Федерации?

Белковский: Нет, вот избить его не смогут, поскольку это приемный пункт будет внутри больницы имени Алексеева, бывшей Кащенко, обслуживающей исключительно депутатов обеих палат российского Парламента…

Невзоров: А рисовать доллары будете вы, фломастером, как главный врач.

Белковский: Нет, вы знаете, поскольку я не главный художник, а главный специалист, я рисовать не умею. Подобно также Ипполиту Матвеевичу Воробьянинову, который был главным специалистом в своем роде.

Невзоров: Ничего, я думаю, их удовлетворят даже те доллары, которые нарисуете вы. А вот так сказать, что они что-то могут различать, ну это…

Белковский: Вы знаете, я просто помню одного известного советского спортсмена, который избежал еще в 70-е годы уголовной статьи за незаконные валютные операции, поскольку он купил у спекулянтов красные доллары. То есть он-то думал, что это настоящие доллары, поскольку долларов никогда не видел в жизни, а потом выяснилось,что это его и спасло, потому что эти красные доллары не были валютой, и поэтому он не попал под уголовную статью. То есть он типа сувениры купил просто такие. Вот мне кажется, что господину Калашникову просто надо продать специальные красные доллары, предназначенные для обмена в учреждениях власти Российской Федерации на какие-нибудь иные блага, и на этом успокоиться. Вообще каждый сенатор, депутат может вводить свой курс доллара, и это будет признаком с одной стороны, той полифонии, которая глубоко присуща русской культуре, с другой стороны, безусловно, свободе слова, мнений, вообще мировоззренческому плюрализму, от которого мы ушли, к которому так стремимся вернуться. Что же касается меры ощущения русского народа, то Лика Гидоновна задала вопрос, будет ли русский человек думать о том, как кормить себя и семью? Мне кажется, это, в принципе, русскому человеку не очень свойственно, он думает о том, кто его будет кормить. А постановка этого вопроса никак не меняется ни в зависимости от цен на нефть, ни в зависимости от курса доллара. Меняется только кандидатура кормильца.

Кремер: Так, и кто будет этим кормильцем? Мне очень интересно.

Белковский: Ну опять же, у каждого свой. Просто, когда депутат Калашников наменяет по 40, я думаю, он сможет накормить этими пятью хлебами не один миллион россиян. Поэтому кандидатура одного верховного кормильца уже известна.

Кремер: Александр Глебович, как вот такая дешевая нефть изменит Россию и россиян?

Невзоров: Ну, как задел на будущее, это замечательно, потому что нет ничего прекраснее дешевой нефти. И любая экономика должна была бы молиться на эту дешевую нефть, потому что дешевая нефть — это дешевый бензин, это дешевые коммуникации, это резкое подешевление товаров, перевозок, всего транспорта, это иные отношения между поставщиками       и продавцами, это вообще роскошно. И только в России к этому относятся как к бубонной чуме и как к ужасу. Вот здесь вот действительно звучат похоронные марши. По одной простой причине, действительно, это единственное, что могла продавать Россия, единственное, что она могла предлагать. Но делать на это такой долгий расчет — надо вообще не понимать, что такое каустобиолиты, и вообще какое количество гигантское их находится в земле и в грунтах, в почвах. И что это само по себе ископаемое не то, что не редкое, а воспроизводимое, судя по всему, по крайней мере, даже если не воспроизводимое геологически, знаете, существует несколько концепций происхождения нефти, то по крайней мере, легко заменяемое, скажем так, вопрос цены этой замены. И вот делать эту ставку могли только абсолютные безумцы, но этот термин подходит и ко мне, и к вам, и к Белковскому, и даже к самому Путину.

Кремер: Ну хорошо. Давайте перейдем к Путину, раз вы так хотите. Итак, тема №2: Путин призвал европейских евреев переезжать в Россию.

Невзоров: А что это Белковский не подпевает?

Кремер: В этом месте Белковский тоже должен был запеть, но не запел.

Белковский: Нет, ну дело в том, что в последнее время, в связи с…

Невзоров: Белковский, ну вы хотя бы могли бы колясочкой поскрипывать?

Кремер: Хотя бы станцевать, да!

Невзоров: Или культей отбивать.

Кремер: Учитывая, что Станислав Александрович сидит в коляске, это особенно с вашей стороны, Александр Глебович…

Белковский: Коляску было бы не слышно, просто в связи с продовольственными контр-санкциями я вынужден был перейти с сырых яиц, которые теперь не завозят, на ананасы, и поэтому я сегодня не в голосе. А рекламное эфирное время канала «Дождь» стоит слишком дорого.

Невзоров: То есть вы петь не будете?

Белковский: Сейчас нет.

Кремер: Хорошо, тогда я буду задавать вопросы.

Белковский: Я готовлюсь к новогоднему концерту на следующий год.

Кремер: Да, это нескоро.

Белковский: К сольному. И я должен беречь голос. Тем более здесь в студии откуда-то поддувает через щель. И не законопачено окно в Европу.

Кремер: Тем более. Срочно переходит к следующему вопросу. Смотрите, я хотела вас вот о чем спросить. Действительно ли Европа на грани краха? И оттуда необходимо бежать, как, собственно, призвал Путин евреев европейских переехать в Россию. Угрожают ли мигранты Европе и евреям, в частности? Есть вообще у европейских стран право не пускать к себе чужих людей? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Я в свое время придумал эвфемизм для слова антисемит, который пользовался популярностью среди всех, кто его слышал, — «евроскептик». Вот здесь неожиданно Европа и евреи оказались однокоренными словами во всех смыслах. А предложение Владимир Путина евреям переезжать в Россию напоминает бородатый анекдот о том, как Рабинович приходит в КГБ и говорит:

— Слушайте, вы не дадите мне характеристику на выезд в Израиль, потому что у меня там дядя ослеп?

На что в КГБ говорят:

— Рабинович, ну может быть, если дядя ослеп, он приедет к нам в Советский Союз и поживет тут с вами?

На что Рабинович отвечает:

— Видите ли, мой дядя ослеп, а не обалдел.

Скажем так. Поэтому я думаю, что...

Невзоров: Там было другое слово, оно жестче, и оно лучше передает.

Белковский: Да, конечно.

Кремер: Но мы в прямом эфире и не будем его произносить. Спасибо вам за это. Александр Глебович, теперь ваше мнение.

Невзоров: Ну да, там… Нет, почему не обязательно, можно воспользоваться всякими замечательными заменами, например, есть понятие антеридий, есть понятие птеригоподий, есть понятие, в конце концов, пенис и производные от него, например, опенисел. И тогда это будет без особого ущерба для смысла. Меня очень позабавило это повторение начальных строк «Повести временных лет», это попытка призвания евреев на Русь, придите и владейте нами. Велика Земля наша и обильна, порядка только в ней нет. И то, что это прозвучало непосредственно из уст Владимира Владимировича, это прекрасно. Но каждый раз, когда мы обсуждаем наших политических деятелей, мы понимаем, что все-таки, конечно, какие-то книжки от них надо прятать. Потому что если бы Владимир Владимирович имел бы представление о естественно-физических и естественно-научных вещах, то и не подпал так странно под влияние каких-то мелких философствующих жуликов, типа Ильина и Бердяева, то судьба государства была бы совершенно другой.

Белковский: Главное, не упала бы нефть.

Невзоров: Да нет.

Белковский: Нефть упала при одном взгляде на Ивана Ильина, я думаю.

Невзоров: Да, это все из мира каких-то невероятных иллюзий, это все страшный кровавый Диснейленд, который закончится гибелью всех в нем участвующих, но это весело.

Белковский: Собственно, у меня давно есть репутация агента Кремля, которую я пытаюсь опровергать, не всегда успешно, но в день выступления Владимира Путина про завоз европейских евреев в Россию в товарных количествах она укрепилась, потому что еще в 2014 году я предлагал концепцию полной демаргинализации России на мировой арене посредством принятия федерального закона о возвращении в РФ, который предполагал бы возможность беспрепятственного получения российского гражданства, а также корзины абсорбции, то есть обустройства на российской территории любому еврею и любому гею мира, который чувствует себя в опасности. И когда еврейско-гейский актив хлынул бы на среднерусскую возвышенность и далее за Урал, то безусловно уже позиции России в мире по ключевым вопросам ее интересующим выглядели бы совсем по-другому, поскольку все евреи и геи мира встали бы с нами в один ряд в борьбе за национальные интересы Российской Федерации и в борьбе за Владимира Путина, пытающегося вернуться с Западом к переговорам о судьбах мира. Поэтому я думаю, что, может быть, законодатель в лице, в том числе, и зампреда комитета Калашникова как-нибудь уделит внимание этим идеям в ближайшее время.

Кремер: Ну хорошо.

Невзоров: Ну в общем, пока это какая-то головная боль в заднем проходе, поэтому давайте как-то вот…

Белковский: Как раз головная боль в заднем проходе — это некое сочетание еврея и гея в целом, архетипическое.

Невзоров: Вот я это, вот вы перехватили…

Белковский: Да, это может быть большое-большое полотно, которое украсит парадную лестницу Пушкинского музея.

Невзоров: Да, вот иногда лучше скрипеть коляской.

Белковский: Или даже Большого Кремлевского дворца. Чем петь, я согласен.

Кремер: Хорошо, мы сейчас продолжим обсуждать главную боль Президента Путина на самом деле и перейдем к третьей теме. Президент России Владимир Путин заявил, что деятельность Владимира Ильича Ленина в конечном счете привела к развалу Советского Союза. Он обвинил Ленина в том, что он и революционеры «заложили атомную бомбу», — это цитата, — «под здание, которое называется Россией, она и рванула потом», — сказал Путин. «И мировая революция нам не нужна была», — также сказал президент. Борется ли Путин с Лениным в себе или с Лениным вокруг? И причем тут атомная бомба? Объясните, пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Да это все абсолютно легко объяснимо. Он дальновидный человек, он бронирует место в мавзолее, а там лежать в обнимку с Владимиром Ильичем — это как-то противоречит всем параметрам антигейской пропаганды, столь популярной сегодня в России. Поэтому, конечно, он не видит себя рядом с Ильичем в мавзолее, но нужно сейчас Ильича каким-то образом оттуда выдавить и вытурить. И вот таким вот хитрым путем он зашел. Вообще ничего удивительного. Один останавливает Солнце, второй фиксирует курс доллара, третий обвиняет Ленина в развале России — все это очень забавно. Но Ленин, ведь надо понимать, кто он такой был, он был на самом деле блистательный либерал, и вообще, когда о нем хочется вспомнить, то следует понимать, что вообще либералы чрезвычайно опасные ребята. Вот чем либералистей либерал, тем он больше склонен проливать крови, вспомним всяких Робеспьеров, Маратов, Дантонов, которых я особо не люблю за то, что они в период Великой французской революции ухитрились перебить всех атеистов, сволочи, включая даже известного барона Клоотса. И те, кто полагает, что Французская революция была атеистической, сильно-сильно ошибаются. Я перешел на атеистов Французской революции, потому что всерьез обсуждать высказывания Владимира Владимировича невозможно. Вот что-то как-то ускоряются процессы, но это характерно для, скажем так, многих патологических течений и процессов.

Кремер: Станислав Александрович, объясните мне, причем тут атомная бомба? Ну хорошо, значит, Владимир Путин не доволен Лениным, и видимо, мавзолеем. А атомная бомба тут причем? Почему он упомянул ее?

Белковский: Ну видимо, Владимир Владимирович Путин живет с атомной бомбой, он живет с этой мыслью о том, что атомная бомба — это основа основ его власти, поэтому это вырывается у него из груди, по Фрейду, даже тогда, когда это не имеет отношения к делу, ведь при Владимире Ильиче Ленине никакой атомной бомбы еще не было. Она возникла впоследствии, при Иосифе Виссарионовиче Сталине, и видимо, Путин — наследник той скороспелой идеологической доктрины, согласно которой Владимир Ленин разрушил Российскую империю, а Иосиф Сталин воссоздал, хотя оба они были номинально коммунистами. Но сам упрек Ленину, что он развалил Советский Союз, в общем, напоминает известное стихотворение Александра Аронова «Если у вас нет собаки, ее не отравит сосед». Если бы Владимир Ленин не создал Советский Союз, то я согласен, что Советский Союз никогда бы и не развалился. И в этом смысле он, конечно, безмерно виноват. Что же касается мавзолея, то независимо оттого, ляжет туда сам Владимир Владимирович Путин или положит туда двойника, то есть использует более современную технологию, причем мне кажется, что двойника туда можно положить уже в ближайшее время, при жизни Владимира Владимировича. Один Владимир Владимирович сидит в Ново-Огарево и правит страной, другой Владимир Владимирович Путин лежит в мавзолее, это такая, так сказать…

Невзоров: Ваш Бог любит троицу.

Белковский: Да. Ну значит…

Невзоров: Найдите, пожалуйста, какое-нибудь применение третьему Владимиру Владимировичу. Я думаю, что найти ему какое-нибудь дельце будет нетрудно.

Белковский: А третий Владимир Владимирович совершает зарубежные визиты. То есть один постоянно сидит в Ново-Огарево, третий ездит по миру.

Кремер: Не зарубежные, а космические.

Белковский: Один постоянно лежит в мавзолее, что, безусловно, повышает уровень безопасности, поскольку никакой ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ) никогда не узнает, где находится настоящий Путин. Помните анекдот про известного одесского наперсточника Рабиновича? Как на кладбище в Одессе стоят три могилы. На центральной написано — здесь похоронен известный наперсточник Рабинович. На левой — или здесь. На правой — или здесь. Вот по принципу наперсточника Рабиновича, особенно в условиях грядущего тотального наплыва евреев в Российскую Федерацию, Владимир Владимирович Путин может находиться у власти до бесконечности, полностью предохраняя себя от всех превратностей судьбы и Исламского государства Ирака и Леванта, и чего бы то ни было еще.

Кремер: Вот как раз бесконечность и космос мы сможем обсудить сразу после рекламы.

Невзоров: Нет, а вы расскажите мне, когда колонны евреев-то будут маршировать по Красной площади? Вот вы мне объясните.

Белковский: Ну как только… нет, ну слушайте, по Красной площади, я вам скажу. Как только я увижу огромное количество людей с желтыми звездами…

Невзоров: И впереди Белковский на колясочке.

Белковский: А я не еврей, понимаете. Я почему еще не стал с вами петь «Хаву нагилу».

Невзоров: Да, вы русский националист.

Белковский: Да, конечно, я православный русский националист. Посмотрите на меня в профиль. Неужели я похож на еврея?

Кремер: Хорошо, мы сейчас посмотрим и внимательно вас изучим, но прервемся все-таки на рекламу. Спасибо.

Кремер: 19.20 в Москве. Это программа «Паноптикум» на телеканале «Дождь», и мы продолжаем обсуждать главные безумия этой недели. Физик-теоретик Стивен Хокинг предупредил человечество о неминуемой техногенной катастрофе, которая произойдет в ближайшую тысячу лет. А спасение Хокинг видит в переселении с Земли на другую планету. Хокинг сказал, что без выхода в космос и переезда на вот эту другую планету человечество просто не выживет. То есть пока мы все заняты кризисом, курсом доллара, ценой на нефть, Исламским государством и обсуждением заявления Рамзана Кадырова, нам грозит неминуемая опасность. Так вот вопрос у меня к вам такой — смерть о чего будет мучительнее: от угроз Владимира Путина атомной бомбой или все-таки от предсказаний Стивена Хокинга и техногенной катастрофы? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Ну, на мой взгляд, смерть вообще прекрасна. Она значительно лучше жизни, главное, чтобы она не была мучительной. Что же касается Стивена Хокинга, то я еще в прошлом году писал небольшую работу на эту тему, в которой предположил, я прошу прощения за самоцитирование, что Стивен Хокинг на самом деле исходит из вполне традиционных христианских позиций и имеет в виду не физическое перемещение на другую планету, а то, что называется «Восхищение Церкви», то есть перемещение на небо. И здесь он абсолютно прав — без перемещения на небо никакого счастья быть не может. Хотя я не исключаю, тут, кстати, открыли десятую планету, тут на днях, буквально к высказываниям Стивена Хокинга кто-то очень хорошо подгадал, хотя я не исключаю, что вице-премьер Правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин уже выписал аванс и уже написал отчет о том, сколько он заплатил Хокингу в качестве аванса за озвучивание подобного рода идей, не говоря уже об открытии десятой планеты.

Кремер: Не поняла, правда, что все-таки будет мучительнее, но давайте перейдем к ответу Александра Глебовича.

Белковский: Мучительного не будет ничего, смерть замечательна.

Кремер: Все будет немучительно, хорошо. Пожалуйста, Александр Глебович.

Невзоров: Стас, вы знаете, я вас очень уважаю. Но вот все, что вы сказали, это абсолютная белиберда. И не надо Хокинга путать в свои религиозные шашни. Он совершенно свободен, по счастью, от каких бы то ни было заблуждений, связанных с высшими существами, контактами с духами, вот то, что вы любите. И Хокинг довольно давно, я вообще удивляюсь, потому что этому его высказыванию уже, наверное, лет девять, по меньшей мере, про необходимость переселения.

Белковский: Ну, самых разных высказываний на эту тему, да.

Невзоров: Хокинг необычайно трезвый человек, который прекрасно понимает, что планетарный цикл конечен, и что оптимистические предположения о том, что нас всех спалит разрывающееся солнышко через каких-то там 2 с половиной миллиарда лет, это излишне, избыточно оптимистично. То, что вид «homo» уничтожит себя, это тоже, в общем, довольно очевидно, потому что мы не видим никакого улучшения на протяжении трех тысяч лет повадок этого существа. И мы обязаны понимать, что их не может быть, с учетом его предельно грязной эволюционной истории, того, кем он был и что он в себе носит. Но Хокинг нигде не говорит про технологию перемещения на какие-то другие планеты. К сожалению, для нас, почти всех, это недоступно, единственный, кто, может быть, будет перемещен не другие планеты, это зуб Рогозина. Вот известно, что Рогозин пообещал, что если к 2016 году не будет построен космодром, то, значит, у него не будет зуба, он дает зуб, что будет космодром. Космодром не построен, зуб Рогозина может быть, конечно, помещен в музей космонавтики, как главный экспонат, а может быть отправлен в специальной капсуле куда-нибудь за пределы Солнечной системы. И вот он себе как раз и найдет там себе какой-нибудь приют, а высокотехнологичные цивилизации найдут его, расшифруют бином Рогозина, наделают несколько миллиардов маленьких Рогозиных и вернут их к нам. Вот тогда-то и наступит так называемый апокалипсис, по Белковскому.

Белковский: Сначала наступит апокалипсис на той планете, где клонируют миллиард Рогозиных, поскольку там наступит полное банкротство бюджета на почве авантюрных космических программ, и ни один Рогозин на Землю обратно не вернется в результате этого банкротства, что есть повод для колоссального оптимизма.

Невзоров: Они могут владеть квантовой телепортацией, поэтому, я думаю, для них вернуть.

Белковский: Нет, они будут владеть ею до появления Рогозина и до его клонирования, а уж после Рогозина все рухнет, не переживайте, Александр Глебович. Кстати, бригаду полицейских, которая будет сопровождать зуб Рогозина на другую планету, можно было бы назвать «Космический мусор».

Кремер: Я хочу напомнить вам, что на самом деле апокалипсис, по версии Станислава Белковского, наступит тогда, когда Гарри Кимович Каспаров возглавит Россию. Правильно я вас поняла?

Белковский: Нет, ну это некоторое преувеличение. Просто у нас что-то затянулась полемика с Гарри Кимовичем Каспаровым в разных формах, после того, как Гарри Кимович призвал провести жесточайшую люстрацию и возложил на русский народ коллективную ответственность за Владимира Владимировича Путина, что, может быть, отчасти...

Невзоров: Это вот то, о чем я говорил, что нет более кровавых существ, чем самые отпетые либералы.

Белковский: Ну, Гарри Кимович Каспаров в данном случае выступает не в роли отпетого либерала, отпетый, скорее, я, потому что я уже свое отпел, и даже сегодня не смог помочь вам исполнить «Хаву нагилу». Но я, правда, не либерал отпетый, а православный патриот, что впрочем, одно другому не противоречит.

Невзоров: И черносотенец.

Белковский: Нет, Гарри Кимович Каспаров, просто он, поскольку я уже две недели занимаюсь на него доносительством, хочу донести, что он сотрудничает с предвыборным штабом кандидата в Президенты США господина Рубио, который настроен к России очень негативно, поэтому у него рождаются такие идеи тотального жертвоприношения сакрального русского народа во имя будущего. Ну, к этому не надо относиться слишком серьезно, и поэтому давайте этот вопрос проедем пока.

Невзоров: Проехали.

Кремер: Хорошо, поехали к следующему вопросу. Давайте отобьемся для этого.

Кремер: Большой взрыв, по мнению ученых, мог родить Вселенную, где время течет назад. Это открытие было сделано на этой неделе, предположение, гипотеза была выдвинута на этой неделе. Так вот хочется понять, может ли это открытие каким-то образом помочь России? Может ли Россия воспользоваться этим поворотом назад и каким образом? Я знаю, что вы, Станислав Александрович, обратили на это особенное внимание, поэтому начинайте.

Белковский: Потому что, мне кажется, что это открытие вообще может лечь в основу государственно-политической доктрины Российской Федерации на сегодняшний день. Если время может течь назад, то профинансировав известные проектные работы в обозримой перспективе, можно сделать так, чтобы и в России время текло назад, в отличие от большинства остального мира, не так ли? Ведь собственно наша монетократическая система, в которой принято решать, что деньги решают все, и не бывает проблем, которые деньги не решили бы, бывает просто недостаточное количество вложенных денег или неправильный канал. Почему бы, собственно, нам, действительно, с 1 марта, например, не начать жить по особому календарю, в котором нефть не падает, а растет. И предложение Сергея Калашникова и многих других политиков и экономистов околокремлевского пула, об этом свидетельствуют. Поскольку Александр Глебович ученый, в отличие от меня, клерикала и мракобеса, он, мне кажется, мог бы влить свою вполне свежую струю в осмысление того, может ли Россия действительно вернуться к нефти по 120, используя новейшие достижения современной физики в обозримой исторической перспективе. А весь мир будет жить при 20, а мы при — 120.

Невзоров: Надо сказать, что какой-то скачочек во времени уже произошел, правда, вот всякие нефтяные вопросы мы перескочили, и мы получили уже прямо вот такого Малюту Кадырова и вернулись почти во времена Иоанна Грозного. По крайней мере, таковым себя позиционирует Владимир Владимирович, и делает это, надо сказать, с каждым годом все успешнее и успешнее, по крайней мере, приближаясь к образу, который создан был артистом Черкасовым. Но поскольку технология неотлаженная, то прошлое ведь практически безразмерно, с точки зрения стандартного времени и стандартной человеческой жизни. И мы все можем оказаться в совсем раннем неолите или, предположим, вообще где-нибудь в эпохе Homo ergaster. Поэтому при этой дикой любви к прошлому, которую испытывает Россия, наверное, ей там самое место. Но вообще, что касается, Лика, я тебе сразу все объясню про этот бред, который прозвучал, физика — замечательная вещь. Вот был Планк, и был Паули. И одни раз Планк и Паули жутко поспорили, достаточно ли безумная высказанная идея. И Паули утверждал, что она недостаточно безумна, а Планк утверждал, что она все-таки достаточно безумна для того, чтобы быть возможной и подлинной. Физика — это вещь, в которой возможно все, это действительно, величайшая и точнейшая из наук, которая допускает любую силу, любую свободу гипотез. Что касается времени как такового, оно действительно материально, что доказано было Эйнштейном, и на него можно воздействовать, оно меняется в зависимости от разных условий и ситуаций. Поэтому, черт возьми, если говорить о какой-то серьезной научной основе всего этого разговора, то почему бы и нет. Но я подозреваю, до каких-то даже первых нормальных теоретических разработок еще очень далеко, потому что все то, что предложено сейчас в качестве открытия, это уже неоднократно и успешно муссировалось.

Белковский: Мне представляется, что время не только материально, но и морально. И вообще, в каком времени жить, это во многом моральный выбор человека, поэтому можно было бы взять на вооружение концепцию рассихронизации жизни российских людей, тем более что в России вообще разные социальные слои оторваны друг от друга. Бесконечно советская власть пыталась решить эту проблему, путем всесмешения, того что по-умному называется вторичной демократизацией правящего слоя, с помощью ГУЛАГа. Действительно, почему бы разным российским людям не жить в разных временах? Это всех бы успокоило.

Кремер: Вот, я хотела бы вас об этом спросить...

Белковский: А в каменном веке мы, собственно, окажемся и без всяких новейших достижений, путем реализации эффективной внутренней и миролюбивой внешней политики нынешнего российского руководства.

Невзоров: Нет, ну забывайте, что там открывается, в прошлом открывается необычайный простор для Суркова, для многих идеологов Российской Федерации, потому что будет, наконец, возможность доказать, или попытка доказать будет предпринята, что авиация началась когда-то в России, потому что у нас же, в России, была первая летчица в истории человечества, это Баба-Яга, к примеру.

Белковский: Но Баба-Яга, мы знаем, что это санскритский персонаж, это учитель йоги, согласно моей теории.

Невзоров: Подождите, вот вы не умничайте, вы не портите идеологическую картину.

Кремер: Не портите Невзорову Бабу-Ягу!

Белковский: Минуточку, Сурков и персонажи тогда должны утверждать, они должны опровергнуть нормандскую теорию и признать, что истинные арийцы, пришедшие из Индии откуда-то, основали Россию. Это, кстати, и неплохо, это отвечает новейшим геополитическим трендам.

Кремер: Подождите, я хочу вернуть вас к механизму и спросить вот о чем. Александр Глебович, а вот если бы могли выбрать, в каком времени вам жить, мы же поворачиваем его вспять, и в общем, имеем право выбрать. Вот вы бы какое время выбрали?

Невзоров: Нет, я бы выбрал только свое время и только бы в своем времени и оставался. Единственное прошлое, которое для меня представляет относительный интерес, это возможность видеть Ивана Петровича Павлова и надеяться на то, что мне было бы уделено несколько минут. А все остальное прошлое для меня абсолютно безынтересно.

Кремер: Ну, то есть в Советский Союз вы бы сгоняли?

Невзоров: Ну, это не совсем Советский Союз, это была постреволюционная Россия, где все было немножко иначе, чем в Советском Союзе, где еще не отформатировались, не окостенели все эти советские формы.

Кремер: Станислав Александрович, куда переезжаете?

Белковский: Ну, я бы рассмотрел соответствующие предложения по интегральному критерию, чтобы поменьше работать и получше жить. И там, в общем, мне все равно в каком времени жить, поскольку по способу мышления я, скорее, человек места, чем времени. Тяготеющий к музыке, как я, это люди места, то есть наоборот, тяготеющий к живописи, как я, это люди места, а люди, тяготеющие к музыке, это люди времени. Поскольку спеть мне не удалось, приходится тяготеть к месту. То есть, конечно, в бесконечно возлюбленной мною России.

Кремер: Может быть, вы хотели бы побывать в каком-то месте, которого больше не существует?

Белковский: Ну, зачем мне бывать там, где...

Невзоров: В этом месте, вообще мы все в одно место направимся, поэтому, ребята...

Белковский: Нет, направимся в то место, которое существует, поэтому если я побываю в месте, которого теперь не существует, а потом вернусь, потом меня же в этом обвинят. Поэтому лучше не связываться.

Кремер: Вас в любом случае обвинят. Давайте перейдем к следующей теме, спасибо.

Кремер: Ну, и раз уж Александр Глебович упомянул Рамзана Кадырова, мы не можем не поговорить о нем. Чем рискует российская власть, не реагируя на заявления Рамзана Кадырова и его стронников? Или это нормальный диалог, как, например, утверждал вот в этой студии буквально несколько дней назад Максим Шевченко. Пусть с небольшими перегибами, пусть недостаточно изящно, с перегибами на местах, но тлеет ли в этом вот конфликте опасность, не знаю, распада Российской Федерации? Или нормальная теперь уже перспектива того, что Рамзан Кадыров возглавит Россию, станет ее Президентом? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Не плавают ли в этом борще обломки кораблекрушения, как говорил сын турецкоподданного Остап Ибрагимович Бендер-бей? На мой взгляд, Рамзан Ахматович проявляет некоторую нервозность, потому что развернутая им кампания против внесистемной оппозиции, людей от Ильи Пономарева до Ильи Яшина и Виктора Шендеровича, не стоит выеденного яйца. Невозможно себе представить, чтобы именно этих людей Рамзан Кадыров так панически боялся, что задействовал всю свою фактически элитную гвардию, в политическом информационном смысле, и даже организует митинг, с заявленной численностью, по-моему, 750 тысяч человек в Грозном, где будут преданы исламско-светской анафеме все эти люди. Ясно, чего может опасаться Рамзан Ахматович. Первое, что, может быть, он давно не разговаривал с Владимиром Владимировичем и подозревает, что его могут снять с должности. А снять с должности человека, который так самоотверженно бросился на амбразуру дзота внесистемной оппозиции, было бы неудобно. Второе, может быть, он опасается обострения конфликта с федеральными силовиками в преддверии годовщины убийства Бориса Немцова. Потому что не секрет, что позиция федеральных силовиков, неофициальная, несколько отличается от кадыровской по поводу того, кто убил известного оппозиционного политика и какова роль в этом чеченских элит. И в третьих, наконец, всегда, когда сокращается бюджетный кусок пирога и когда начинает казаться, что Чечня не получит очередной порции золотого дождя, на который она рассчитывает, с момента прихода клана Кадыровых к власти, случаются какие-то эксцессы, которые призваны показать федеральному центру, что надо кормить Кавказ, а иначе будет себе дороже. Вот, собственно, вся эта нервозность, все это жужжание неспроста, как говорил известный политолог, и связано это, мне кажется, с какими-то тайными опасениями Рамзана Ахматовича Кадырова, скорее, чем с его стремлениями перейти в наступление по всему фронту и неожиданно оказаться Президентом Российской Федерации вместо столь горячо любимого им Владимира Владимировича Путина.

Кремер: Спасибо, Станислав Александрович. Александр Глебович, вы как считаете, и собственно, какая перспектива у всего этого конфликта? Чем он закончится?

Невзоров: Ну, судя по тому, как счастлив был Песков, который комментировал ситуацию, все-таки из Кадырова сделали такую собаку Баскервилей, которой будут до смерти пугать кого надо, которую будут спускать, которую будут сажать обратно на цепь. Но то, что это кремлевская собака Баскервилей, это совершенно точно. Потому что ведь великолепие той риторики Пескова, который сперва сообщил, вы читайте, читайте, вы читайте. «А вы читали?» — спросили его, — «А вот как вот это вот». А он говорит: «А я не читал». И это правильно, потому что это адресовано совершенно не Пескову, и совершенно не тому, кто Пескову дорог и близок. Поэтому я подозреваю, что все-таки несколько встревоженный ощущением надвигающегося хаоса, Кремль решил пугануть тех, кого надо. Да и к тому же не забывайте, что у всех русских самодержцев, в обязательном порядке, были какие-то свои опричники. И был свой, как я уже выразился, маленький Скуратов.

Кремер: Так это маленький Скуратов, да? Просто такое ощущение, что теперь то, что говорит...

Невзоров: Кстати, он не маленький, он сильно не маленький.

Кремер: То есть вас убедил он?

Невзоров: Конечно, он вполне себе калиберный Скуратов. И действительно, я понимаю здесь Путина, рассчитывать на русского опричника бессмысленно, русский опричник ленив, вороват и может предать в самую неподходящую минуту еще до того, как все началось.

Белковский: К тому же он пьющий, в отличие от исламского опричника.

Невзоров: Да, то есть с русскими опричниками все очень хреново. Единственное, вот существует опричнина в виде Чечни, которая всегда и с огромным удовольствием, что называется.

Белковский: К тому же, по опыту Ивана Грозного, во времена которого мы уже практически вернулись, мы помним, что фактически, не формально, но фактически, преемником Ивана Грозного стал зять Малюты Скуратова. И, может быть, так и можно вычислить того, кто придет на смену Владимиру Владимировичу Путину.

Кремер: Вы имеете в виду сейчас Владислава Суркова, прости господи?

Белковский: Нет, зятем Малюты Скуратова был, скорее, Борис Годунов, чем Владислав Сурков. А там уж, за кого выдаст своих отпрысков Рамзан Ахматович Кадыров, когда мы узнаем, мы узнаем, может быть, нечто больше о будущем той страны, в которой живем.

Невзоров: Ой, знаете, Россия такая страна, ей пойдет любой президент. Вот кого назначат, тот и пойдет.

Белковский: Помните фильм «Смерть ей к лицу»? Пойдет любой президент, однозначно. Особенно в преддверии распада, помните, что в финале фильма «Смерть ей к лицу» главный герой распадается прямо на ступенях парадной лестницы. Надеюсь, что с Россией этого не случится.

Кремер: Что проблема, в чем проблема, Александр Глебович?

Невзоров: Проблема в том, чтобы найти какого-нибудь вменяемого человека, который бы согласился Президентом стать, с учетом всех кошмарненьких перспектив. Поскольку такие люди, в принципе, теоретически в России есть, но вот уговорить кого-нибудь из них, задача...

Белковский: Значит, Россию ждет расцвет психоанализа, поскольку за его рамками и пределами найти вменяемого человека, согласного на расстрельную должность, нельзя.

Невзоров: Психоанализ — то же самое жульничество, что и практически все, что проповедует Белковский, со всеми его ангелами, борьбой с абортами, национализмом.

Белковский: Всякая успешная позиция, Александр Глебович, должна быть последовательной. Начал проповедовать жульничество — продолжай проповедовать его до конца. Тем более в России именно жульничество всегда приобретает сакральный смысл и статус, согласитесь.

Невзоров: Умница.

Кремер: Давайте уже перейдем к последней, седьмой теме.

Какая произошла на этой неделе коллизия. Владимир Путин напомнил авторам анонимных жалоб в интернете о Лаврентии Берии. При этом, в этот же день, Конституционный суд отказался обязать раскрывать авторов жалоб, ставших причиной проверок со стороны государственных органов. И мне хотелось бы узнать, должно ли, на ваш взгляд, государство реагировать на анонимные сигналы? Или всегда нужно понимать, кто и почему на самом деле жалуется? Почему на самом деле, в смысле, в чем причина этой жалобы. Александр Глебович, пожалуйста.

Невзоров: Вопрос, скажем так, некорректный, как минимум. Потому что, кому, собственно говоря, какое дело, кто жалуется. Ведь жалоба в России это всегда только повод начать действовать, если этот повод каким-то образом нужен. А если этот повод не нужен, то при любой, самой обоснованной и аргументированной авторизованной жалобе, никаких действий, естественно, последовать не может. Но я вот хочу добавить еще несколько слов по поводу кадыровской истории.

Кремер: А Кадыров тоже жалуется, так что это вполне подходит.

Белковский: Но он не анонимно жалуется.

Кремер: Не анонимно. Он как сказал Президент, так и жалуется.

Невзоров: Наши милые интеллигентные оппозиционеры, которые вдруг устроили комедию с извинениями перед Кадыровым, выглядят достаточно глупо и смешно, потому что в их шуточных извинениях процент действительного извинения недопустимо велик. Но они зря думают, что можно взять и купить таким образом индульгенцию, и что Рамзан таким образом будет введен в заблуждение, эти уже извинились, на них можно не обращать внимание. Нет, это вот как раз...

Белковский: Наоборот, раз извинились, значит, в чем-то виноваты, их надо брать на карандаш. Общественно-политическое сознание русского народа устроено так, что самым сильным высказыванием у нас всегда было высказыванием бессубъектное, то есть никому не принадлежащее. Например, мойте руки перед едой. Ведь если бы мы сказали, например, что Сократ, Платон или Аристотель учили мыть руки перед едой, то это, безусловно, девальвировало бы священную силу этого высказывания. И сразу началась бы бесплодная полемика о том, надо ли мыть руки перед едой и достаточно ли велик авторитет автора высказывания, чтобы ему верить и следовать.

Невзоров: А вы знаете, откуда это взялось?

Белковский: Откуда взялось — мыть руки перед едой? Нет, если бы я узнал, откуда взялось, я перестал бы мыть руки перед едой. С учетом моего почтения к еде, ну что вы.

Кремер: Сейчас, по-моему, вы перестанете, судя по тому, к чему готовится Александр Глебович.

Невзоров: На самом деле, имелась в виду не еда. Был такой потрясающий парень Игнац Зиммельвайс, это был венгр, доктор, гинеколог и акушер, который наблюдал смертность в клиниках в различных, поскольку у врачей того времени, это середина XIX века, была вполне обыденная практика после вскрытия или после каких-то других мероприятий, принимать роды. И вот тогда Зиммельвайс, это середина XIX века, начал агрессивную последовательную атаку на современную ему медицину с требованием к врачам мыть руки перед тем, как принимать роды. Но это заявление выглядело настолько дико, что закончил Зиммельвайс в психиатрической клинике, куда отвезли его другие коллеги-доктора. Сейчас это звучит дико, кажется, что руки мыли всегда. Но вот на самом деле, представление о гигиене и о медицинской гигиене еще в XIX веке были увековечены в трагической судьбе Зиммельвайса, который был отвезен в психиатрическую клинику и там погиб.

Кремер: Все, вы перестаете мыть руки? Ну скажите честно?

Белковский: Нет, ну слушайте, мыли руки задолго до психиатрической клиники и помещения туда Зиммельвайса, ну, например, Понтий Пилат, помните, умыл руки в самый подходящий для этого момент, в связи с чем святой Антоний Падуанский, между прочим, через собор в Падуи один из моих любимых, рук никогда, ни перед едой, ни после нее, не мыл, именно чтобы не солидаризироваться с Понтием Пилатом. Но возвращаясь к смыслу вопроса, только анонимное высказывание в России бывает по-настоящему убедительным, поэтому Конституционный суд прав. Вместе с Лаврентием Павловичем Берией.

Невзоров: Ваш Пилат, которого, кстати, никогда не могло оказаться на месте прокуратора, это все вообще безграмотность.

Белковский: Но это следствие римской кадровой политики, знаете, чтобы он потом в Швейцарию переехал.

Невзоров: Вымыть руки, он предлагал совершить вот это вот омовение рук ритуальное, которое совершенно не гарантировало никакой гигиены.

Белковский: Ну как, это же психосоматика. Если Пилат был уверен, что он гарантирует гигиену, значит, гарантировал. А помните, что Пилат после Иудеи поехал в Швейцарию, его последнее место работы было в Швейцарии.

Кремер: Мне ужасно неприятно прерывать ваш спор, я бы с удовольствием еще послушала, но настало время мыть руки. Это была программа «Паноптикум» и ее главные герои — Станислав Белковский и Александр Невзоров. Кодовое слово сегодня было «катастрофа», меня зовут Лика Кремер. До встречи через неделю.