Рука Москвы: как Путин невольно помог Трампу стать президентом

Всякий в Америке знает, что политик, который бранит Россию, ничего не теряет: обычный американец к ней равнодушен, сплоченного русского избирателя (в отличие от кубинского, польского, греческого) в США нет, а деловые связи американского бизнеса с Россией минимальны. Нападать на Китай гораздо опаснее (в этом смысле Трамп тоже революционер). Зато, отзываясь о России с похвалой, ты входишь в конфликт с восточноевропейскими диаспорами и союзниками; с собственной интеллигенцией, для которой Москва по-прежнему оплот мировой тирании; с многочисленными избирателями, которые пропустили конец холодной войны (когда этот конец ничего не изменил внутри твоей собственной страны, пропустить не трудно).

Причины этой странности Трампа личные и общественные. Личные – это полемический задор, неумение сдавать назад. Похвалил Россию и Путина, за это на него набросились, потребовали объясниться, отступить, взять слова назад, а это ни за что. Наоборот — еще раз похвалю. И вот цепная реакция.

А общественная причина в том, что Трамп увидел в России Путина то, что многие видят в ней издалека, — пример страны, где харизматический лидер управляет, опираясь на простых людей, урезав полномочия элиты.

Можно спорить с тем, что Путин харизматик. Трамп — веселый и шумный, а Путин — тихий и собранный, хотя оба быстро заводятся и любят нарушать речевые запреты. Но и русский тип харизмы тише западного. Он предполагает некоторую тайну, недосказанность, трансцендентность. Даже народный властитель в государстве византийского типа не может быть слишком открыт, он теряет без умолчаний, ведь он всегда немножко ангел, посланник неба. На примере долгих отношений Путина и Берлускони мы видели, что носители обоих типов харизмы прекрасно ладят. Другое дело, что у России и Италии и близко нет тех противоречий, какие есть у России и Америки. 

Когда противники Трампа заговорили о связи его с Путиным, они уловили несколько общих важных для них черт. Недовольство современностью и страх перед тем будущим, которое из нее выводят. Неприязнь к собственным и глобальным элитам. Нелюбовь к стеснениям политической корректности. Оба — нарушители разных невидимых границ. Трамп несанкционированно пересек многие во внутренней политике. Путин несколько раз вышел за флажки, сделал то, что считалось в мировой политике невозможным, и ему за это тоже ничего особенно не было.

Да, в западной политике сейчас считается, что с Путиным приходится иметь дело по необходимости, но реабилитации он не подлежит: слишком токсичен. Даже Трампу трудно это изменить.

Можно ли сделать из этих общих черт вывод, что Трамп — это инфекция, занесенная извне зараза? Или, как с разной степенью серьезности говорили во время кампании, что Трамп – агент, марионетка, американская проекция Путина?

Если Трамп — российская спецоперация, зачем бы ему заниматься таким рискованным делом, как саморазоблачение в виде похвал Путину, ставящих под угрозу его собственную победу. Спецоперация в российском понимании хороша, когда дела тайны, а плоды явны, а пока что наоборот.

Как сказал коллега Константин Гаазе, если Путин играет в мяч со стенкой, а за стенкой стоит Трамп, это не значит, что он играет в мяч с Трампом. Хотя при желании стенку можно не заметить, как это происходит у противников Трампа по западную сторону Атлантики и у сторонников по восточную.   

Сюжет российского вмешательства в американские выборы, в конце лета наиболее прямолинейно сформулированный в одном из заголовков The Washington Post: «Теперь официально: Хиллари идет на выборы против Путина», — мог заинтересовать американскую интеллигенцию, для которой Путин — худший из диктаторов мира. Но сторонников Трампа или оставил равнодушными, или, наоборот, разозлил: их объявили врагами Америки, а их протест объяснили иностранными кознями, интригами страны, про которую они в последний раз слышали в школе. 

Точно так же, как до этого британцев злили разговоры о том, что желание покинуть Евросоюз не их собственное решение, а эпидемия, наведенная Путиным посредством одного кабельного канала и проплаченных комментаторов под статьями на сайте The Economist, который они не читают.  

Сюжет, рассчитанный на мобилизацию собственных сторонников и никак не предусматривавший победы противника, дал странный результат. Теперь образованным американцам придется сосуществовать с президентом, которого они объявили агентом иностранной автократии, и с народом, который ничего не имеет против такого президента, и при этом продолжать уверять остальной мир, что величие Америки в ее правоте и она образец для подражания и глобальный лидер, имеющий право на решение чужих судеб.

Если же продолжить объяснять произошедшее внешним вмешательством, получится, что образцовая система держалась на том, что иностранные хакеры, пропагандисты и спецслужбы уделяли ей недостаточно времени, а как у них дошли руки, так она и рухнула. Совершенно непонятно при этом, как это поможет наладить контакт с теми американцами, которые избрали Трампа, и убедить их так больше не делать.

Почему-то радующиеся и негодующие по обе стороны океана не вспомнили, что брекзит, который вроде бы тоже спецоперация Путина, совсем не привел к тому, что Британия выполняет наказы Кремля. Брекзит может радовать Путина как событие, но правительство брекзита совсем не собирается его радовать. Наоборот, это то самое правительство, один министр которого призвал к демонстрациям у российского посольства, другой послал флот и авиацию на перехват российских кораблей в Ла-Манше, при нем арестовали счета RТ и требуют новых антироссийских санкций. И при этом не пытаются замять выход из ЕС, а, наоборот, хотят провести его в рекордные сроки.

Возможен ведь и вот какой поворот событий. Россия, обнадеженная победой своего риторического союзника, позволит себе что-то, что не позволяла прежде, и Трамп вынужден будет отвечать. А как он ответит, предсказать невозможно. Пока невозможно было предсказать все, что с ним связано, почему вдруг кто-то считает, что предсказуем его пророссийский курс. А как дружба двух влюбленных друг в друга харизматиков, двух сильных мужчин одним движением превращается в поединок, мы видели на примере Путина и Эрдогана.

Полная версия колонки «Внутренний и внешний Рим: почему в России и Америке по-разному смотрят на Трампа» на сайте Московского центра Карнеги