Путин в интервью NBC: о своем последователе, вмешательстве в американские выборы, Навальном и фотографиях без рубашки

О вмешательстве в выборы США

А почему вы решили, что власть России и я в том числе кому‑то разрешили это делать? Вы сейчас назвали ряд лиц (Мегин Келли упомянула Евгения Пригожина, которого связывают с «фабрикой троллей». – прим. Дождь), кое‑кто из них мне известен, кое‑кто неизвестен, но это просто физические лица, они не представляют российскую власть. И если даже предположить, хотя я не уверен на сто процентов, делали они что‑то во время президентской кампании в США или не делали — я просто об этом ничего не знаю, — это не имеет ничего общего с позицией Российского государства. Ведь речь шла о вмешательстве России как Российского государства во внутренние политические дела Соединенных Штатов. Ничего с тех пор, как мы с вами разговаривали в последний раз в Петербурге, не изменилось. Появились какие‑то фамилии. Ну и что? С таким же успехом это могли быть фамилии каких‑то американцев, которые, сидя здесь, вмешиваются в ваши собственные политические процессы. Это ничего не поменяло. (…)

Вы знаете, нет у нас желания заниматься вмешательством во внутренние дела других стран. (…) Мы не поощряем и не заказываем. Но я говорю, что внутриполитические процессы в самих Соединенных Штатах и люди, которые хотели добиться какого‑то результата, они могли пользоваться — такие технологии есть — какими‑то инструментами в других странах. Они могли засылать соответствующую информацию из Франции, из ФРГ, из Азии, из России. Мы‑то здесь при чём? (...)

Мы дискутируем с нашими американскими друзьями и партнерами, причем с представителями государства, и говорим, когда они нам предъявляют претензии по поводу того, что какие‑то русские вмешивались в выборы в США, мы им говорим – совсем недавно, на очень высоком уровне: но вы‑то постоянно вмешиваетесь в нашу политическую жизнь. Вы представляете, они даже этого не отрицают. Что же они нам ответили в последний раз? Они нам сказали: да, мы вмешиваемся, но мы имеем право на это, потому что мы несем демократию, а вы нет, вы не можете. Вы считаете, это цивилизованная, современная постановка вопроса в международных делах?

О Евгении Пригожине

Я знаю такого человека, но он не числится в моих друзьях. Это просто передергивание фактов. Есть такой бизнесмен, он занимается то ресторанным бизнесом, то еще чем‑то. Понимаете, он не государственный чиновник, мы не имеем к нему никакого отношения.

Вы знаете, у этого человека могут быть самые различные интересы, в том числе, допустим, интересы в сфере топливно-энергетического комплекса в Сирии. Но мы никак не поддерживаем, не мешаем ему и не способствуем ему. Это его личная инициатива, частная.

О патриотически настроенных гражданах

Я — президент Российской Федерации. И в мои конституционные обязанности входит решение целого ряда вопросов по защите интересов России. Когда я говорил о людях, которые патриотически настроены, я имел в виду, что на фоне ухудшающихся российско-американских отношений можно себе представить, что люди, а люди пользуются киберпространством, могут выражать свою точку зрения, свое мнение, в том числе и в этой мировой сети? Конечно, могут. А разве мы можем им это запретить? Но мы это не контролируем, и самое главное, что мы этим не управляем. Это не позиция российского государства, я сразу вам об этом говорю.

Может быть, если бы мы занялись этим целенаправленно, мы, наверное, выявили этих людей, если они существуют. Но у нас такой цели нет и задачи.

О санкциях США

Послушайте, санкции совершенно не связаны с каким‑то мифическим вмешательством в выборы в США со стороны России. Санкции связаны совсем с другим — с желанием остановить развитие России, сдержать Россию. Эта политика сдерживания России проводится уже десятки лет, время от времени. Сейчас опять к ней вернулись. Это неверная политика, она наносит вред не только российско-американским отношениям, но и американскому бизнесу, потому что даёт возможность освободить площадку для конкурентов американского бизнеса на нашем рынке.

(…)

Я думаю, что Россию нигде невозможно сдержать. Надо это понять. Послушайте, вы Северную Корею не можете сдержать. О чем вы говорите? Зачем это делать? Зачем друг друга сдерживать, нападать, подозревать в чем‑то? Мы предлагаем сотрудничать.

О «холодной войне»

С моей точки зрения, те люди, о которых вы сказали, не аналитики — они пропагандисты. Почему? Потому что всё, о чём я сегодня говорил (интервью записывалось после послания Путина Федеральному собранию. – прим. Дождь), — это не инициативная работа с нашей стороны. Это ответ на программу противоракетной обороны и ответ на односторонний выход США в 2002 году из Договора об ограничении противоракетной обороны.

Если говорить о гонке вооружений, то она началась именно в этот момент — в момент выхода Соединённых Штатов из этого договора. И мы хотели это предотвратить. Мы предлагали нашим американским партнёрам совместную работу по этим программам.

О следующем президентском сроке

Во-первых, насколько мне известно, в мире много действующих политиков, которые старше меня, и они работают очень активно. Не только в США, но и в других странах. В мире очень много таких людей, в Европе есть, где угодно в мире. Но если человек приходит на первое место, он должен активно работать так, как будто это делает в первый раз в своей жизни, как первый и последний.

Есть Конституция. Я никогда Конституцию не нарушал и никогда не менял Конституцию. Так что я буду работать в рамках основного закона России. Конечно, если избиратели дадут мне такую возможность — работать ещё один срок, буду работать, разумеется, с полной отдачей сил.

О Сергее Ролдугине

Да, я этого человека очень хорошо знаю, это один из моих друзей. Он замечательный музыкант. Вся его жизнь посвящена искусству, музыке. У нас много, кстати говоря, деятелей искусства, которые так или иначе бизнесом занимаются. У него, кроме меня, есть и другие связи в стране, в том числе с представителями бизнеса, которые включили его в эту работу. Он законным образом заработал определенные деньги. Никаких сотен миллиардов он не зарабатывал. Все деньги, которые он лично заработал, он пустил на приобретение музыкальных инструментов за границей и ввез их на территорию Российской Федерации. Некоторые из этих инструментов он использует сам, практически один, виолончель, он на виолончели играет.

Это точно не мои деньги. Я даже не считал, сколько их у господина Ролдугина, как я сказал. Но, по моим данным, в своей деятельности как в творческой, так и в бизнес-составляющей, он никогда ничего не нарушил, ни одного российского закона, ни одной правовой нормы.

О Навальном

Путин: Вопрос о том, с кем я мог бы сотрудничать, с кем бы я не хотел сотрудничать, — я вам могу сказать абсолютно откровенно: я хотел бы сотрудничать с теми людьми, и готов это делать, которые стремятся к тому, чтобы Россия стала сильнее, эффективнее, стала конкурентоспособной страной, самодостаточной. Но для этого у людей, о которых мы с вами говорим, должна быть ясная, четкая программа действий, направленных на развитие страны в современных условиях. Такие люди есть, в том числе и…

Келли: Могли бы его также помиловать, чтобы он стал достойным оппонентом? Навальный как раз такой человек, он достаточно популярен здесь, в России.

Путин: Помиловать можно любого человека, если он этого заслуживает.

Келли: Почему вы этого не сделали?

Путин: Если он этого заслуживает. Исключений здесь нет ни для кого, нет ни для кого исключений. Но мы же сейчас говорим не о помиловании, мы сейчас говорим об определённых политических силах. У них нет программы развития страны. У них что положительного есть и что мне в принципе нравится? Это то, что они вскрывают проблемы, и это хорошо на самом деле, это правильно, и это нужно делать. Но для позитивного развития страны этого недостаточно, совсем недостаточно. Потому что только сосредоточить свое внимание на проблемах, это не просто мало, а это даже опасно, потому что это может вести к определённым разрушениям, а нам нужно созидание.

О том, кто будет управлять страной

Почему вы думаете, что обязательно после меня к власти в России должны прийти люди, которые готовы будут разрушить всё, что сделано мною за последние годы? Может быть, наоборот, это будут люди, которые захотят укрепить Россию, создать для нее будущее, создать для нее платформу развития для следующих поколений. Почему вы вдруг решили, что придут разрушители, которые все будут разрушать и уничтожать? Может быть, кому‑то этого бы и хотелось, в том числе и в Соединенных Штатах. Но не думаю, что они правы, потому что Соединенные Штаты, как мне кажется, как раз заинтересованы в другом — в том, чтобы Россия была стабильной, процветающей и развивающейся страной, если у вас есть, конечно, возможность, заглянуть хотя бы на 25–50 лет вперед.

О своем последователе

Я с 2000 года об этом думаю. Думать не вредно, но в конечном итоге выбор все равно будет за российским народом. Все равно, симпатизирую я кому‑то или, наоборот, мне кто‑то не нравится, кандидаты придут на выборы, и в конечном итоге окончательное решение примут граждане Российской Федерации.

О силе

Важно не создавать впечатление, а проявлять его. Важно еще и то, что мы понимаем под силой. Это не просто стучать кулаками и громко кричать. Я считаю, что сила имеет несколько измерений. Первое, человек должен быть убежден в правоте того, что он делает. И второе, он должен быть готов идти до конца в достижении целей, которые перед собой ставит.

О фотографиях без рубашки

Ну, я отдыхаю. Есть ваши российские коллеги, есть интернет. Но так, чтобы это совсем уж целенаправленно, мы это не делаем. Берут то, что нравится. У меня очень много фотографий в рабочей обстановке, с бумагами, в кабинете, но это никому не интересно.

Вы знаете, я видел свои фотографии, когда я скачу на медведе. Но я на медведе пока не скакал, но фотографии такие есть.

О Пескове

У нас две тысячи сотрудников Администрации, неужели вы думаете, что я каждого контролирую? Вон Песков сидит напротив, мой пресс-секретарь, он несет иногда такую «пургу», я смотрю по телевизору и думаю: чего он там рассказывает? Кто ему это поручил?

Фото на превью: пресс-служба Кремля