«Товарищ Косарев, делегация должна выглядеть в лучшем свете!». История фотографа Ялтинской конференции

Борис до последнего не знал, куда едет . Из-под Тулы он прислал бабушке телеграмму: «Буду в Ялте до февраля, целую, Борис». 

Косарев начал фотографировать в 14 лет, в 1925 году. Уже через четыре года Максим Горький пригласил его работать фотокорреспондентом в журнал «Наши достижения».

В 1936 году Косарев стал официальным фотографом при Совете министров СССР. Именно от этого ведомства он был отправлен фотографом в Крым, снимать Ялтинскую конференцию.

Семейная легенда Косаревых гласит, что Сталин лично обращался к Борису: «Товарищ Косарев, делегация должна выглядеть в лучшем свете!». Вместе с другими фотографами Борис снимал и приезд Рузвельта и Черчилля, и работу всего корпуса дипломатов. 

Видимо, фотографиями Косарева Сталин остался доволен. После окончания Ялтинской конференции, он приказал: «Товарищ Косарев, крутите дырку в гимнастерке­». Но альбом, сделанный Борисом, не принял. По семейной легенде, Сталин сказал фотографу: «Оставь альбом себе, не могу видеть эти рожи». 

Англичане и американцы альбомы приняли – в архивах Черчилля и Рузвельта хранятся такие же книги, что и в семье Косарева.  

Красный альбом, вместе с другими книгами, фотопленками, негативами, фотографиями и черновиками мемуаров лежал на антресолях у семьи Косаревых. Восстановлением семейной памяти занимается внучка Бориса, Мария. Дедушка умер, когда Маше было 13 лет. 

Большую часть историй она слышала от своего отца, но в памяти остались самые яркие фразы из рассказов дедушки: «Я в двухнедельном возрасте была отправлена к бабушке и дедушке, я с ними провела много времени в детстве. Поэтому эти фразы въелись мне в мозг. И что „Товарищ Косарев, наша делегация должна выглядеть самым выгодном свете“, — эти фразы остались у меня в голове». 

Заниматься архивом Мария начала случайно: «Когда я разбирала архивы, я сначала их вообще чуть не выбросила. Дедушки уже не было, он умер в 89-м году. И все архивы лежали дома на антресолях. В какой-то момент захотелось эти антресоли разобрать. И я выбрасывала всякие соли, пленки. Но, к счастью, руки мои вот до этого не дошли. И с какого-то момента, лет с 17, я занималась архивами. Я не историк, не фотограф, это просто моя семейная история, которую я хочу рассказать».

За эти 17 лет Мария успела связаться с потомками Черчилля и получить доступ в их личные архивы. Там она искала следы альбома, который Косарев подарил английской делегации. 

К сожалению, пока его найти не удалось: «Мне организовали поездку в архив Черчилля в Кембридже. Я поехала, меня встречал дядечка, директор этого архива. Он мне подготовил альбом, но не тот. Директор ничего не знал про альбом деда, но он мне показал свой альбом, который хранится под замком в архивах Черчилля. Там есть масса фотографий, снятых с того же ракурса, что и дедушкины».

В воспоминаниях дедушки Мария нашла и историю про начальника охраны Сталина Николая Власика. Тот отбирал у фотографов, снимавших при Сталине, негативы и присваивал авторство себе. Печатал, писал на обороте «фото Власика», а потом показывал Сталину.  «И были моменты, когда дедушка узнавал свои фото с подписью Власика.  Я смотрела документальный фильм про Власика. В нем вообще описано, что он был фотографом», — рассказывает Мария Косарева. 

В воспоминаниях Бориса Косарева, тот самый легендарный кадр Ялтинской тройки снимали два дня: «Первый раз они пытались сделать фото в саду. И Черчилля постоянно кто-то отвлекал, а он еще и пил с утра. Прошло время перерыва и надо было возвращаться обратно на заседание. Хороших фотографий не получилось. И только на следующий день получилось сделать удачный кадр. И уже вот эта эпохальная фотография облетела весь мир».

После Ялтинской конференции и окончания войны Борис Косарев продолжил работать фотографом. Снимал похороны Сталина, фотографировал Никиту Хрущева, Ричарда Никсона во время официального визита в СССР, Майю Плисецкую и Мстислава Ростроповича.  

Борис Косарев умер в 1989 году. До последних дней он фотографировал, писал мемуары, работал с архивами. Мария вспоминает, что когда она училась в школе, на всех пионерских линейках дедушка бегал с фотоаппаратом. 

«У меня единственной в классе был дедушка фотограф. И когда мы стояли на каких-то пионерских линейках — муха пролетит, слышишь. У меня дедушка бегал везде с фотоаппаратом. И мне было так за него стыдно, что он у меня бегает. А теперь я, мне кажется, могу войти в книгу рекордов Гиннеса по количеству детских фотографий», — рассказывает она.