Мода на апокалипсис

Мода на апокалипсис. Как погибало человечество?

Бесконечная меланхолия. За что не любит людей Ларс фон Триер - обсуждаем с Лидией Масловой, кинокритиком  и обозревателем газеты "Коммерсантъ". 

Шакина: Вот так высокохудожественно у Ларса фон Триера кончается история планеты Земля.

Монгайт: Известно, что Ларс фон Триер очень не любит людей, и вот этот фильм закономерно завершает его карьеру, когда он всех убивает нафиг? Дальше, собственно, и снимать не о чем – все помучались и умерли.

Шакина: Нифига не завершает. На самом деле, самое потрясающее, что фильм о конце света снят режиссером после долгого периода депрессии в момент выхода из этой депрессии. Он нашел выход, он понял, что лучше все просто помрут, и это один из его самых оптимистичных фильмов за последние лет 20, как утверждают знатоки и кинокритики. Один из таких кинокритиков у нас сегодня в гостях. Она пишет свои заметки так, как Ларс фон Триер снимает – после этих заметок хоть трава не расти. Сюжет пересказан, с фильмом все понятно. Триер – это один из главных, наверное, авторов в кинематографе, и он снимает фильм на такую попсовую тему – о конце света.

Монгайт: А что, неприлично снимать фильмы о конце света?

Шакина: Не то чтобы неприлично, просто это такая жанровуха так называемая. Как думаешь, это симптоматично?

Маслова: Просто конец света действительно со всех сторон обсужден многократно, и что не скажешь и не снимешь, все равно это будет отдавать какой-то банальностью. В принципе, ограниченное число точек зрения на этот вопрос – либо что конец света не состоится, либо что он неминуемо состоится и постоянно назначать какую-то дату, чтобы ее отодвигать, либо решить, что он уже произошел и мы давно уже живем после конца света. Если большинство людей к концу света имеют такое пассивное отношение и могут ждать его с нетерпением, со страхом, к нему готовиться, чтобы встретить его в наилучшем виде, а есть некоторые люди, фон Триер к ним относится, которые имеют к нему непосредственное активное отношение. Он является его симптом, одним из них, либо его создателем непосредственно, и он в своих фильмах создает уже давно конец света. Потому что совершенно необязательно, на какую тему он снят – что комета пролетела, или что. Можно ознакомиться с творчеством Ларса фон Триера, и довольно на ранних этапах заметить, что в общем-то примерно оно началось уже. Оно в незаметных ползучих формах, разных мелких отраслях жизни потихонечку ржавчина какая-то идет, и «Меланхолия» пришла. Поэтому я считаю, что ничего страшного, что он к такой достаточно пошлой теме обратился. И вообще он не гнушается ничем и никакой пошлостью.

Монгайт: Можно для меня, для темной – какие еще удачные есть фильмы про конец света, какие еще есть варианты удачного решения этого вопроса? Кому еще удавались фильмы про апокалипсис?

Маслова: По-моему, единственное удачное произведение про апокалипсис – это, собственно, первоисточник в Библии. Оно очень кинематографично, это такой блокбастер библейский, потому что ты когда читаешь, и представляешь, как эти всадники прискакали – один рыжий, другой белый, как все началось, все эти признаки отлично описаны. Мне кажется, в кино с этим никто не сравнился, потому что происходит какое-то такое заигрывание с туповатым массовым зрителем - и вот эти все ледники, оползни, сели, лавины… комета – это такой сравнительно благообразный сюжет, Мумий Тролля уже вспомнили в связи с «Меланхолией», комета – это нормально. Мне кажется, самый удачный фильм про конец света, который отражает перемену в психологии людей. Потому что конец света – это конец чего? Не земли как таковой физически, а конец каких-то вещей, которые считались привычными, нормальными.

Шакина: Истории человека.

Маслова: И вот героиня «Меланхолии» что начинает делать? Она начинает вести себя совершенно непотребным образом, которым не ведут себя юные девушки.

Монгайт: А что за непотребный образ расскажите.

Шакина: У нее свадьба, и у нее жуткая депрессия в связи с тем, что, видимо, она подозревает, что скоро все накроется медным тазом. Для начала она идет на поле для гольфа, изменяет быстро жениху с кем попало, писает в лунку для мяча, расстается быстро с женихом, хамит боссу, который ее только что повысил до арт-директора рекламного агентства. Действительно ведет себя так, как будто завтра не будет, а завтра действительно не будет.

Маслова: В общем, делает то, что она давно, видимо, хотела. И вот как раз удобный случай представился.

Монгайт: Они погибают в кадре?

Шакина: Да. В конце это происходит, ну да, они погибают в кадре. В конце происходит компьютерное, хорошо продуманное и обоснованное столкновение Земли с другой планетой. Прошу прощения, если я кого-то разочаровала, кому-то что-то сказала заранее, но честно говоря, в самом начале этого фильма Земля уже сталкивается с этой планетой Меланхолия, то есть Триер с самого начала не оставляет никаких иллюзий, и будет понятно, о чем будет этот фильм. Это будет фильм о подготовке к смерти, к тотальному уничтожению всего.

Монгайт: А вот ситуация, когда человечество умирает красиво – это отражено в кино? Или это обязательно должно быть натуралистичное мясо? Все-таки это очень важный момент в фильме про конец света – как же все-таки все умерли.

Маслова: Я считаю, что больше красивых и зрелищных фильмов про конец света, потому что режиссер, может, и хотел бы скрыть, что ему не терпится, чтобы поскорее все это накрылось, и эта красота, в том числе красота в конце «Меланхолии» - это не злорадство. Это такая ирония над тем, что, «Знаете, я вам, конечно, наобещал конец света, но вы не обольщайтесь, он не завтра произойдет, а пока что посмотрите, как это происходит на компьютере».

Шакина: На самом деле Триер в этом фильме по большому счету издевается над эстетизацией этого процесса, то есть на самом деле это его первый высоко эстетичный фильм. Он в первый раз так вылизывает картинку, у него в первый раз так все красиво, все это происходит под такие очень штампованные и избитые музыкальные фразы из классики.

Монгайт: А вот какие-то настоящие катастрофы земные, например, Великая отечественная война, Карибский кризис, войны по всему свету – они добавляют внимания этой теме или наоборот отвлекают от ожидания конца света? В данном случае – в кино?

Маслова: Нет, это такие паллиативные локальные концы света, конец света в отдельно взятой стране, как это примерно может выглядеть в глобальном масштабе, присутствующие могут себе составить некое представление. Я не думаю, что это отвлекает, это даже бодрит в том смысле, что все-таки конец света возможен.

Шакина: Грубо говоря, это приучает публику к тому, как это может быть. Ты мне слегка напоминаешь героиню «Меланхолии», которая не питает иллюзий в отношении человечества совершенно, тебе какой вариант больше симпатичен? Мне, например, очень понравилась версия про эктоплазму, в которую превратится человечество. Не очень понимаю, что это такое, но по-моему, что-то симпатичное.

Маслова: По-моему, они все довольно тупые, но мне больше понравился такой безболезненный быстрый вариант. С другой стороны, если слишком быстро, то не успеешь ничего увидеть и посмотреть, насладиться зрелищем.

Шакина: В «Меланхолии» совершенно замечательная сцена в конце, не буду ее пересказывать, герои успевают посмотреть, как это происходит.

Монгайт: А бывают ли фильмы про конец света с счастливым концом?

Маслова: Да, бывают. К сожалению, там логическая неувязка в том, что он обычно отменяется тем или иным образом. Вплотную все идет, а в последний момент какой-нибудь идиот одним движением пальца своего дурацкого вдруг все меняет, останавливает и воссоединяется с женой и детишками. Такие обычно бывают фильмы.

Шакина: А мы только собирались насладиться зрелищем, а он нам все портит. У нас с Анной возник к Лидии абсолютно один и тот же вопрос, причем абсолютно сепаратно. Я Лидию знаю чуть лучше, Аня – чуть хуже, но тем не менее, мы обе решили у Лидии спросить - а как бы она мир уничтожила?

Маслова: Я в этом смысле в людей абсолютно верю, что они с этим справятся без меня сами, так что я даже не буду стараться в чем-то им помогать. Я просто вею, что они большие молодцы в этом плане.

Монгайт: Они работают над этим вопросом очень эффективно.

Маслова: Моих скромных усилий уже не потребуется.

Шакина: Твои знаменитые заметки, где, как многие считают, ты совершенно не разбираешь предмет, не критикуешь фильм, а просто пересказываешь его содержание с каким-то максимальным количеством издевок  - это ты вносишь свой вклад, приближаешь апокалипсис?

Маслова: Ты опять мне льстишь, но я надеюсь, что да, я приближаю апокалипсис. Простые очень вещи, Волобуев однажды написал, что я в своих заметках исхожу из того, что читатель, открывающий «Коммерсантъ» на полосе «Культура», должен быть наказан. Мне очень нравится эта формулировка. Я считаю, что да, он должен быть наказан.

Шакина: Вот же она, психология Ларса фон Триера – зритель должен быть наказан и земля должна умереть.

Монгайт: Нам не удалось приблизить конец света, но мы предположили, что будет с концом света дальше в кино.