«Этот опыт никого ни от чего не защитит»: почему ужасы ГУЛАГа, описанного Варламом Шаламовым, ничему не учат

Как отметил Сергей Соловьев, вернувшийся из лагерей Шаламов изменил свой образ жизни, сел на строжайшую диету  — все с одной целью: написать. По его словам, он знал, что «этот опыт никого ни от чего не защитит». И оказался прав. В отличие от Солженицына, позиция Шаламова не основывалась на христианстве, подчеркнул Соловьев: «Он страстно хотел диалога с читателем». Правка редактора, цензура, была для него мучительна, указывает историк: «Его кастрировали, его редактировали. Ощущение, что его используют, было невыносимо для него». 

«Он хотел обмануть власть», — рассказал Соловьев, подчеркнув, что Шаламов совсем не был антисоветчиком. «Что его развело с диссидентами? — Он не считает, что ей (власти) надо было противостоять так, как надо было противостоять сталинской системе». 

Он также подчеркнул, что философия Шаламова — в отличие от, например, философии Максима Горького — это антиницшеанская философия: «Он не ставил себя в положение судьи». 

Примечательно, что сам Шаламов считал себя прежде всего поэтом. «Для него стихи – это поэтический дневник, которые помогают ему переживать действительность, — рассказал Соловьев, — Без глубочайшего знания русских поэтов „Колымские рассказы" были бы невозможны».