Инна Чурикова о Дожде: я верю, что вы победите

Таратута: Расскажите, Инна Михайловна, с чем вы пришли.

Чурикова: Я долго думала, что же такое интересное подарить, чего нет у людей. И решила, что все-таки этот альбом фотографический, который называется «Инночка», так назвал меня Михаил Михайлович Жванецкий и Глеб Анатольевич Панфилов, который был автором этого альбома, посвященного моей жизни. Вот этот альбом я и хочу подарить. Здесь у меня написано: «Дорогому зрителю ДОЖДЯ на добрую память, будьте счастливы. Ваша Инна Чурикова».

Таратута: Я не устою поражаться красоте подарков и интимности подарков, которые нам приносят наши гости. Мало того, что я рада видеть Инну Михайловну, это большая радость для любого человека, для любого ее поклонника. А у вас есть возможность просто иметь этот портрет с историей с рукописным текстом.

Чурикова: Это я в костюме королевы из «Гамлета» иду по московской улице, по центральной, по улице Горького.

Таратута: Спасибо вам огромное.

Чурикова: А вот это моя картина, которая названа «Все, кто верит в меня – за мной!». Это Жанна д’Арк, ведущая за собой свое войско, сверху ее защищает Святой Михаил. Вот это я написала сама.

Таратута: Подходящий слоган для всех событий современности.

Чурикова: Да. Все, кто верит в вас – за вами!

Таратута: Инна Михайловна, вы актриса. Вам где сейчас комфортнее существовать – внутри ваших ролей, на сцене или в жизни?

Чурикова: Мне комфортно существовать на сцене. Ну как – комфортно? Я люблю то, чем я занимаюсь. Но я пытаюсь жить в каждом моменте жизни, потому что я понимаю, что она так коротка, даже несмотря на то, что трудно, бесконечно трудно, и возникает масса проблем, найти что-то хорошее. Во всяком случае, я вижу вас, и меня сегодня пригласили сюда, я вижу вашу студию, она мне нравится. Это уже счастливый момент. И я верю в то, что вы победите. Точно.

Таратута: Инна Михайловна, а почему вы считаете нужным и почему сочли нужным прийти в студию? Вы человек занятой и не то чтобы ходите направо и налево.

Чурикова: Если я не буду поддерживать тех, кто мне нравится, кто меня волнует, кто хочет дышать свободно, думать свободно, хочет быть элегантными и красивыми, потому что здесь есть чувство стиля, и это мне тоже нравится. Здесь я встречаю таких замечательных людей, с которыми вы беседуете. Такие замечательные концерты, как сегодня был, и другие, я здесь встречаю незнаемое, правда. Такие замечательные откровения, думаю, благодаря вам.

Таратута: А вообще вы человек телевизионный? В смысле вы смотрите телевизор?

Чурикова: Нет, не очень телевизионный.

Таратута: То есть вам он для жизни нужен, в каком качестве?

Чурикова: Я, конечно, люблю смотреть хорошее кино, и я люблю, когда люди говорят то, что думают. Я не считаю это опасным, я считаю это необходимым. Потому что если я буду говорить так, как меня просят или на всякий случай, то это не очень хорошо.

Таратута: Вам как-то приходится себя в последнее время смирять, смирять в разговорах? Вам приходится не говорить то, что вы думаете или как-то помалкивать, потому что вокруг вас люди, с которыми не хочется ссориться? Или вообще для вас такой проблемы не существует?

Чурикова: Вообще я вам должна сказать, что мне совершенно не хочется ссориться. И мне не хочется, чтобы люди делились на нашу компанию, вашу компанию. Существуют какие-то важные связывающие нити, существует трезвость ума. Не может пропадать дружба из-за того, что мы по-разному думаем.

Таратута: Инна Михайловна, а как так выходит? Вы не замечены ни в каких, условно говоря, я не помню вашей подписи ни под одним письмом, вашего голоса ни под каким-то специальным воззванием.

Чурикова: Я подписывалась довольно часто.

Таратута: Я говорю сейчас о тех письмах, которые в последнее время вызывали наибольший резонанс, которые и делили деятелей культуры на тех, кто с нами и против нас. Все, что появлялось в последнее время в связи с политическими громкими событиями. Как так удается вам быть от этого всего в стороне?

Чурикова: Я, во-первых, не знала об этом письме. Это я должна вам честно сказать.

Таратута: Наверняка вашу подпись хотят заполучить в таких случаях.

Чурикова: Может быть. Вы знаете, для меня драматургия сегодняшнего времени не закончилась, она, как мне кажется, еще будет продолжаться.

Таратута: Вы имеете в виду, что никаких точек нет?

Чурикова: Да, сейчас нет.

Таратута: А что будет, по-вашему?

Чурикова: Я думаю, что будут выборы, и все будет позитивно.

Таратута: Вы говорите о нас или о них?

Чурикова: О них.

Таратута: О соседях.

Чурикова: Не о соседях, они родные. Они родные и в моей памяти. Я же очень часто бываю на гастролях, бывала, вот совсем перед этими событиями мы были на гастролях в Киеве и бродили по городу. Он был тихий.

Таратута: И как вас встречали?

Чурикова: Замечательно.

Таратута: То есть вы себя не чувствовали приезжей москвичкой?

Чурикова: Нет. И там есть заветные места, которые я бесконечно любила и люблю. Это такой уютный и красивый город. И Харьков тоже прекрасный, мы там были на гастролях. Мы даже были на гастролях во Львове – очень красивый.

Таратута: Львов невероятно красивый.

Чурикова: Очень красивый город. Но когда мы там были, он был чрезвычайно беден, какие-то такси старые, ржавые, нуждающиеся люди. Я помню какой-то рыночек у театра и замечательная бабушка, которая продавала своими ручками вышитое бисером платье, все в розах, оно такое красивое. И я почему-то его не купила. Она щебетала, такая чудная. Я запомнила это и зрителя запомнила. Был полный зал, и было все замечательно.

Таратута: Инна Михайловна, чего вы нам желаете? Даже не ДОЖДЮ, а всем нам тут, нам с вами.

Чурикова: Во-первых, я хочу, чтобы жизнь для нас для всех была удобна и красива, чтобы мы чувствовали себя дома, и чтобы мы гордились этой жизнью, было бы чувство дома. Это мой дом, и мне в нем хорошо и уютно, и я могу говорить то, что думаю, и я могу жить так, как я хочу. Это я желаю всем. Я желаю вам очень, поэтому я хочу поддержать вас в эту трудную минуту. Потому что если мы не будем поддерживать тех, кого мы любим, кому симпатизируем, как тогда жить? И чтобы у нас было много друзей.