«Могла и бананами ударить». Наталья Водянова о форуме «Каждый ребёнок достоин семьи» и собственном детстве в Нижнем Новгороде

Водянова: Так как я никогда ничему не училась, мне очень сложно определять себя профессионалом. В первую очередь, я – мать и женщина, и оттуда интуиция, с которой я работаю. Это, наверное, тот голос, который, в принципе, меня ведет по жизни. Кроме семьи и близких, наверное, для меня фонд «Обнаженные сердца» и то, что мы делаем, это самое главное. Все остальное – это способ, это не цель.

Макеева: Почему государство этим не занимается, как вы считаете? Почему вам, хрупкой девушке, пришлось на себя это все взвалить?

Водянова: Во-первых, хрупкая девушка – это только внешне.

Макеева: А вы, на самом деле, другой человек – сильный, жесткий?

Водянова: Я абсолютно сильный человек. Чтобы заниматься тем, чем я занимаюсь, с такой энергией и отдачей…

Макеева: Все-таки не сильнее, чем государство. Возможности государства значительно больше.

Водянова: Конечно. Тут, на самом деле, не стоит вопрос так. Я думаю, что абсолютно естественно, что то, чем я занимаюсь, это никак не препятствует тому, чем занимается государство, и наоборот.

Макеева: В этом я вас не подозревала. В 2011 году вы объявили о старте проекта «Каждый ребенок достоин семьи». Это для наших зрителей я фрагмент интервью процитирую: «Большие проблемы в образовательной сфере, в законах, касающихся этих семей, таких детей оставляют при рождении» и так далее. Я думаю, с этой ситуацией наши зрители очень хорошо знакомы. Что вы думаете о «законе Димы Яковлева», который запретил американское усыновление детей? И как сейчас развивается ваш конкретный проект?

Водянова: Это совсем не однозначный вопрос. У нас сейчас принимаются определенные законы, которые будут помогать, со своими внутренними проблемами помогать справляться самостоятельно. Если такие законы подстегивают то, что это нужно делать скорее, быстрее, если этот процесс пойдет быстрее благодаря этому, то, наверное, можно посмотреть на это с позитивной стороны. С другой стороны, понятно, что все эти дети, которые ждут семью, они не должны ждать вообще. Я, как мама, не могу с этим согласиться.

Макеева: Есть такая паралимпийская чемпионка, американка Джессика Лонг, может быть, вы о ней слышали. При рождении ее звали Таня Кириллова, она из Братска, она была усыновлена в американскую семью. Сейчас будет Зимняя паралимпиада, Олимпийские игры в Сочи. Вы как раз лицо зимних…

Водянова: Она – паралимпийский атлет?

Макеева: Она по плаванью. Это очень трогательная история, мы делали с ней интервью, как раз, когда был принят этот закон. Скоро в Сочи стартует Олимпийские, а потом и Паралимпийские игры, я знаю, что вы как раз лицо Паралимпийских игр в Сочи.

Водянова: Это мой личный выбор. Я, на самом деле, лицо Олимпийских и Паралимпийских игр. Но я выбираю привлекать внимание именно к Паралимпийским играм.

Макеева: То есть вам предложили два варианта, и вы выбрали именно этот?

Водянова: Мне ничего не предлагали. Я просто отказываюсь от всего, что связано с Олимпиадой, и делаю все, что связано с Паралимпиадой.

Макеева: Потому что там нужнее?

Водянова: Да, абсолютно. Я там нужнее, для меня это абсолютно однозначно.

Макеева: Когда у вас есть выбор, куда направить программу, может быть, средства фонда, вы, может, приглядываетесь особым вниманием к родному городу Нижнему Новгороду? Часто ли вы там бываете?

Водянова: Скорее, наоборот, это город к нам приглядывается.

Макеева: Они все время о чем-то просят, в этом смысле?

Водянова: Нет, не в этом смысле. В смысле того, что они более лояльно настроены на сотрудничество с фондом, поэтому для нас легче именно в Нижнем Новгороде строить экспериментальную площадку. Это звучит как-то страшно, когда ты не знаешь, о чем говорится. Но именно, когда касается вопрос инклюзии, мы говорим об инклюзивность детей и людей с особенностями в развитии, в общество, в нашей стране это экспериментальная площадка. Мы работаем с департаментом образования, которое нам выделило шесть коррекционных школ для осуществления нашей образовательной программы по внедрению детей с глубоким аутизмом. Возможно, благодаря тому, что я – нижегородка, местные департаменты идут навстречу. Нам выделили квартиру, в которой сейчас идет сопровождение, где взрослые ребята могут с помощью специалистов, которые их сопровождают, обучаться самостоятельной жизни. Это тоже очень важно.

Макеева: Как часто вам приходится отказывать людям, организациям, группам людей? В моем представлении хозяйка благотворительного фонда – человек под прицелом, его все время о чем-то просят, и ему приходится часто говорить «нет».

Водянова: Мы обережены уставом, у нас четко прописан устав того, что мы делаем. Это помогает очень отсеивать, чем мы не занимаемся. Когда мы видим, что мы можем помочь хоть как-то, и когда нам что-то предлагают, например, о чем-то просят или предлагают какое-то сотрудничество, мы очень часто говорим: мы понимаем, что вы хотите, чтобы мы вам так помогли, но это слишком просто, мы вам поможем, но мы вам поможем так, как мы считаем правильным. Таким образом, мы ведем какую-то организацию, и мы вместе с нашими специалистами помогаем делать их работу даже лучше. При этом мы помогаем им осуществлять их программы.

Макеева: Мы уже коснулись момента, что вы на самом деле не такой хрупкий человек, как кажетесь. Вы считаете себя жестким человеком? Вот эти годы, эта история, которая всем и за пределами страны хорошо известна, она вас закалила?

Водянова: Не жесткость, а твердость все-таки. Закалили меня не последние 10 лет, а, возможно, первые 10 лет моей жизни.

Макеева: Я сейчас, может быть, странный вопрос задам, тем не менее. В начале этой недели, когда вы прибыли в Москву, в Москве развивались довольно драматические события. Про Бирюлево слышали?

Водянова: Что-то слышала, но не успела ознакомиться.

Макеева: Когда я к вам шла на встречу, вспомнила, как вы работали в Нижнем Новгороде, вам пришлось фрукты продавать.

Водянова: На самом деле, я не могла устроиться на работу в 11 лет, я просто помогала маме. Она торговала на рынке фруктами, я ей помогала.

Макеева: Это страшно было, нет?

Водянова: Порой да, очень страшно.

Макеева: Как вы защищались?

Водянова: В зависимости, могла кого-то и бананом ударить. Если это не человек, с которым я совсем не могу справиться, и он какой-то очень страшный, я принимала, что он взял что-то и пошел. В зависимости от ситуации.

Макеева: Как вам удается так охранять свой мир? Вы интересуетесь политикой? Вы встречались с Путиным когда-нибудь?

Водянова: Нет.

Макеева: Он не выражал желания с вами увидеться?

Водянова: Нет.

Макеева: Просто у него, видимо, можно было много чего попросить, вот, кто всемогущий человек. Он мог бы многие ваши чаяния, надежды реализовать, сделать реальностью.

Водянова: Порой это не самый правильный путь, как мне кажется. Есть какие-то задачи, которые должны решаться другим способом. Я – человек деятельный, поэтому для меня самое главное – работать с той категорией людей, когда я понимаю, что они точно заинтересованы в исполнении наших целей общих. Это родители, это специалисты, которые уже работают с детьми, это в их интересах. Поэтому я понимаю, что они услышат. Поэтому мы больше все-таки занимаемся общественной работой, чем какой-то политической.

Макеева: А это уже политика, если с президентом?

Водянова: Да, наверное.

Макеева: Вы как-то брезгливо относитесь к политике, нет?

Водянова: Не то что брезгливо, я просто ничего про это не знаю. И у меня нет времени на это.