МАКЕЕВА. Крыму – Крым

Макеева: Вы на свое обращение, как я понимаю, получили массу комментариев в интернете, включая негативные комментарии. Каких все-таки было больше, и какой в целом получился эффект? Вы не жалеете о том, что записали это обращение? Оправдало ли себя ваше намерение?

Комаровский: О жалости никакой речи не идет, поскольку у меня не было другого выбора. Вы даже представить себе не можете, в каком состоянии мы здесь все находились. Просто представьте себе ситуацию, когда вся страна, вся Украина, сидит перед телевизорами и смотрит заседание Совета Федерации. И там под председательством уроженки Черкащины принимаются решения о том, что президент имеет право применить военную силу на территории Украины. Заметьте, не в Крыму, а на территории Украины. А мы здесь, в 40 км от границы с Россией, и еще и учения идут, понимаете? Если бы просто понимали, в каком состоянии находились женщины наши, какими глазами смотрела на меня жена, зная, что у нее двое взрослых сыновей. И это же показывали постоянно всем, это все видели. Вот в чем ситуация. И мы понимали прекрасно, что мы все заложники политиков, мы ничего не можем решить, поэтому к кому я могу обращаться? К кому я как детский врач имею право обратиться? Кто меня будет слушать? Я не политик, я не бизнесмен, я обратился к родителям России, просто с попыткой объяснить, что если есть какие-то проблемы между людьми, то люди тем и отличаются от зверей, что они решают проблему интеллектом, а не автоматом. Я хотел, чтобы услышали именно это. Что да, на Украине безумное количество проблем, но на Украине нет проблем, для решения которых нужны люди с автоматами в руках.

Макеева: Когда сегодняшние новости о Крыме, какое чувство возникло?

Комаровский: Возникло чувство бессилия. Это самое страшное. Врачу это чувство часто знакомо, когда ты видишь анализы и знаешь, что все, ничего сделать нельзя, но тебе надо как-то с этим жить. Я не могу сказать, что судьба Крыма уже решена, и ничего сделать нельзя, я просто вижу четко, что мы все куклы. От нас не зависит ничего. Есть люди – крымчане, севастопольцы, татары, русские, украинцы – сейчас они никому не интересны. Никому. Есть ребята, здоровенные дядьки, причем не те, которые с пулеметами там стоят, а те, которые сидят сейчас в кабинетах, обсуждают, звонят по телефонам. Они решают совершенно другие вопросы: кто круче. А Украина – страна, которая попала между жерновов, и сейчас мы будем разбираться, кто из вас круче, ребята. А заложниками этих ситуаций будут люди в Крыму, к сожалению.

Макеева: На связи со студией ДОЖДЯ Олег Волошин. В прошлом Олег – пресс-секретарь министерства иностранных дел Украины. Я упоминаю этот титул, потому что надеюсь, что именно Олег нам поможет немного разобраться с международным правом и с украинскими законами, которые диктуют, наверное, свои правила в отношении Крыма. Олег, как вам крымские новости? Пару часов назад министр юстиции Павел Петренко сделал заявление по поводу Крыма, потом фактически в Брюсселе повторил его слова Арсений Яценюк, только развернуто: что судьба Крыма – вопрос общенационального,  а не регионального референдума, как минимум. Ваше мнение по этому поводу? Может, вы как-то дополните и объясните нам, потому что и в России люди сейчас много пишут на тему законов.

Волошин: Несколько важных моментов. Первое – я сам русскоязычный украинец, родом из Николаева, с юга Украины, который теоретически, якобы, спит и видит – мои родители, кстати, живут в Николаеве – войти в состав России. Это абсолютная неправда. Есть симпатии к России, есть принадлежность к русской культуре, и есть желание присоединяться к России. Спросите русских в Латвии, в принципе, их достаточно активно притесняют, в отличие от Украины, там много желающих присоединиться к России? Нет. Почему? А что, Россия – какая-то процветающая, богатая страна, где гарантированы всем широкие гражданские демократические права и возможность саморазвития? Конечно, нет. Наиболее огромное число успешных русских сегодня живут в Лондоне. Поэтому непонятно, к кому присоединяться. Я только что слышал в эфире, обсуждалось, что «в Украине есть проблемы, но не надо решать их военной силой» — да вообще не надо решать проблемы русскоязычных Украины. У нас нет проблемы с русскими в Украине. У нас есть проблема, скорее, с украинским языком, потому что в Киеве русскую речь вы услышите чаще, чем украинскую. Между тем, эта страна называется Украина, здесь есть доминирующий этнос и по всем соцопросам показывают, что большинство – это украинцы, просто часть из них русскоязычных украинцев. Поэтому не нужно решать проблему русскоязычных украинцев, в принципе, ее нет. Есть проблема крымских татар в Крыму, которая связана с тем, что крымским татарам нужно каким-то образом землю вернуть, которую у них отняли, и они не хотят жить там, где их сейчас селят. Они хотят жить на южном побережье, где они жили исторически, а не в степной части Крыма. Эта проблема есть. Но ее не может решать не то, что военная сила. Ее точно не должна решать Россия. Ее вполне может решить Украина.

Макеева: Евгений Комаровский, который с нами на связи из Харькова, говорил о том, что сегодня, услышав новости из Крыма, испытал некое чувство бессилия. Какие чувства испытали вы? Что-то собирается ли делать Киев? Как настроены, по вашим наблюдениям, и власти, и люди? Что вы думаете: эта ситуация как-то отыгрываема? И как она может быть отыграна?

Волошин: Я испытал чувство восторга. Знаете почему? Потому что это очень похоже на действия украинской власти в ситуации с Майданом. Совершить какое-то бесконечное количество идиотских, глупых действий, которые приводят к краху. У Януковича было колоссальное количество возможностей захомутать эту всю ситуацию, свести все к бесконечным переговорам, развести, грубо говоря, всех, спустить Майдан на тормоза. Он пошел по пути эскалации, в итоге, где он сейчас, все мы знаем. Путин идет таким же путем. Он создает сумасшедшую эскалацию, которую вас, россиян, в итоге приводит к серьезной катастрофе и в экономическом плане, и, я думаю, в политическом. Я сегодня искренне, как человек, который желает сохранить целостность Украины и видеть Украину в составе западного сообщества нации, я искренне рад этому безумному решению, потому что, во-первых, если Путин сейчас откажет, то он будет выглядеть слабаком в глазах своих «ура»-патриотов, если он поддержит, то Россию ждет жесточайшая изоляция, с которой даже Советский Союз не сталкивался в последние годы своего существования. Вот какие  у меня чувства.

Макеева: Евгений, вы слышите хорошо разговор? А как настроены люди вокруг вас в Харькове? Что думают по поводу Крыма? У меня есть ощущение из разговоров, записей в соцсетях, что есть некое чувство обреченности и даже некое облегчение люди испытывают: «Ну, ладно, хотя бы так, хоть какая-то определенность». Что будет дальше? Прогноз Олега Волошина мы слышали. А как настроены люди в целом? Кто-то, может, настроен сражаться за Крым? Кто-то мысленно уже потерял его?

Комаровский: Люди прекрасно понимают, что если пойдет развитие по тому сценарию, который сейчас прописан – референдум, правительство – процесс этот не имеет конца. Возникает горячая точка, начинается эскалация конфликта, начинает литься кровь, и литься она может бесконечно долго, пока не будет какое-то другое, принципиально другое, решение. Это люди понимают. Меня как врача волнует кровь больше всего на свете. Я прекрасно понимаю, что решение проблемы сейчас может быть только одно – это нормальный возврат Крыма в площадь существующей Конституции. Потому что всем очевидно понятно, что это марионетки, что они ничего не решают, что каждое слово правительства Крыма диктуется за пределами Крыма. Это понимают все, бабушка на скамейке понимает. Все знают цену референдуму. Ни одна страна мира его не признает. Россия признает. Дальше начнется просто братоубийство за деньги. О чем тут можно думать? Другой вопрос, что я в отличие от нашего собеседника  не могу испытывать восторга от того, что огромное число жителей России испытают разочарование, потерю близких,  проблемы с экономикой. Как можно? Надо решать вопросы в политической плоскости. Надо немедленно усаживать политика силой. Народ должен потребовать от политиков, чтобы они сели говорить. Дайте мы решим проблемы сами. Никто не признает тот факт, что Крым ушел к России. Вы понимаете, что сейчас реально по существующим законам российским, которые вы пытаетесь принимать, получается, что забрать себе Крым легче, чем усыновить ребенка в России. Вот в чем проблема. И кто с этим согласится?

Макеева: Вы почетный гражданин Алушты. Вы еще вчера в Твиттере с юмором отмечали, что вот приглашают стать мэром Алушты, а при этом совершенно не смущает отсутствие украинского гражданства. Видите, как быстро события развиваются

Лебедев: Быстро.

Макеева: Сегодня хоп и уже, может быть, завтра, фигурально выражаясь, не нужно будет украинского гражданства.

Лебедев: Может, почетным гражданам разрешат избираться.

Макеева: Что будете избираться, если Крым присоединят к РФ?

Лебедев: Знаете, я мечтаю на самом деле кое-что доделать в Алуште, я пожертвовал деньги на набережную, но, к сожалению, при предыдущих властях набережная была просто как помойка, а на самом деле она намного красивее многих городов юга Франции. То есть реально сделать Алушту лучше Монако – это вполне возможно, тем более, что мы за эти годы восстановили Театр имени Чехова в Ялте, построили храм очень красивый по дороге на Судак.

Макеева: Почему Алушта, а не Ялта? Мне казалось, что у вас Ялта основное, там Дом-музей Чехова.

Лебедев: Я больше увлечен… Ну да, там мы помогали дому-музею, но все основное строительство, то есть 27 отелей мы строили в Алуште. Там, если честно, поближе на 45 км к аэропорту. Во-вторых, это профессорский уголок, это места выдающиеся.

Макеева: А из каких соображений вы действовали, это было больше меценатство, желание спасти тот же Дом-музей Чехова, а потом уже какие-то возможности для бизнеса смотреть?

Лебедев: Нет, я ничего не заработал, а количество денег, которое мы потратили на благотворительные вещи – это несколько десятков миллионов евро. Отели, которые мы построили, в сезон дают не очень большую прибыль, но там отдыхают, во-первых, десятки тысяч человек за сезон, во-вторых, это полутора тысяч рабочих мест. К сожалению, я пожалуюсь, что в предыдущие несколько лет не было недели, чтобы кто-нибудь что-нибудь у нас не отбирал. Посмотрим, что теперь будет.

Макеева: А что вы имеете в виду?

Лебедев: Собственность, естественно.

Макеева: Кто отбирал?

Лебедев: Предыдущее руководство киевское было большим специалистом.

Макеева: А вот как.

Лебедев: Ну, это широко всем известно. Мне кажется, в Кремле, хоть их и приютили, но не очень их уважают, значит, дали бы возможность проводить пресс-конференцию в Москве, а не в Ростове-на-Дону. Ну да ладно, это прошлое дело. Я хотел бы сразу обратить внимание, что очень большие проблемы у сезона курортного, а крымчане – 2,5 миллиона человек в основном живут за счет этого сезона. Поэтому если он будет сорван, могут потом справедливо - несправедливо обвинить Россию. Поэтому я написал сегодня письмо руководству страны, ко мне обратилось много владельцев местных отелей - неплохо бы в кои веки использовать наши госбанки и госкорпорации положительно. Например, купить путевки сотрудникам, а это миллион человек россиян, чтобы они поехали туда на сезон, можно получить большие скидки, но это будет лучшим способом оказать экономическую помощь Крыму. Прямые бюджетные вливания, может, необходимы, там действительно давно не платили пенсии, но коррупцию пока еще никто не отменял, в том числе на Украине, в том числе и в Крыму. Поэтому сезон отдыха и покупка больших блоков для россиян, сотрудников госкорпораций неплохая идея.

Макеева: А добровольно россияне, вы считаете, не поедут?

Лебедев: Они отвыкли от Крыма. Вы сами знаете, куда они ездят, - Турция, Египет.

Макеева: Мне кажется, многие ездят и в Крым, нет?

Лебедев: Понемногу. У нас в прошлом году примерно 50% было москвичей, с Питера, с Красноярска. Но, к сожалению, сам бренд был испорчен в последнее время, это факт. И многие не знают, что там много чего было сделано положительного. Это нужно узнать, поехать и посмотреть. Да и еще очень дорогие билеты были традиционно в сезон, то есть «Аэрофлот» мог спокойно стоить тысячу долларов туда и обратно, а это не всем по карману.

Макеева: Это вряд ли изменится, я думаю.

Лебедев: Вы знаете, не так трудно это сделать. Берешь компанию «RedWings», которая только с российской авиатехникой, даешь ей какую-то дотацию, у нас в России дотации на маршрутах есть. Это надо просто сделать и все, и за счет этого билеты будут намного дешевле.

Макеева: У вас открывается какая-то новая страница, получается, если это действительно будет так, если референдум закончится 16 марта тем, что проголосуют за то, чтобы Крым присоединить к России, у вас открывается возможность стать мэром Алушты, например, что-то доделать, получить…

Лебедев: Меня как раз из-за того, что осужденный, меня как раз лишили статуса депутата Слободского района Кировской области. Хотя написали мне очень трогательное письмо депутаты, что «мы, к сожалению, закон не можем нарушить, но спасибо вам большое». Это так полушутка  - полувсерьез. Конечно, мне бы хотелось то, что я там 8 лет делал, закончить, потому что набережная могла из крайне плохого минуса стать потрясающим плюсом. Кроме того мы очень хотим сделать там в межсезонье клинику здоровья – то, что сегодня можно в Европе, но цены должны по идее быть раза в три меньше, чем в Мерано и в «Лансерхофе» в Австрии, куда наши олигархи любят ездить восстанавливаться с точки зрения чистки организма, спорта.

Макеева: Если, предположим, Крым останется в составе Украины, Янукович, как вы сами отметили, это прошлое, а с новыми властями у вас есть шансы все закончить?

Лебедев: Насколько я понял пресс-конференцию нашего президента, Россия к аннексии Крыма ни в коем случае не стремиться, может, дело закончится каким-то компромиссом с расширением Крымской автономии.

Макеева: Крымчанам задают вопрос на референдуме 16 марта два вопрос. Первый – хотите, чтобы Крым вошел в состав России или в составе Украины остался, то есть ни о какой автономии даже речь не идет, о прежнем положении речи нет, либо в составе Украины, либо в составе России. Такой выбор. Если предположить, что этот референдум станет решающим и определяющим судьбу Крыма, потом ничего не будет меняться и пересматриваться, то тогда будет либо так, либо эдак, другого варианта нет.

Лебедев: Посмотрим. Мне кажется, что вариантов достаточно. Мне как любому россиянину в душе своей, конечно, хотелось бы, чтобы и Крым, и Украины были частью великой, могучей и процветающей страны, но история распорядилась по-другому, тем более, что СССР процветающей страной вряд ли можно было назвать, производить танки, пушки, забыв о том, что есть здравоохранение и образование. В современной Европе, где проходят границы, не так уж и важно. Я отлично понимаю настроения и даже понимаю российские действия, поскольку уровень испуга жителей Крыма был очень велик, правда. Это надо было там побывать, я был там две недели назад, вы даже не представляете, это как своего рода психоз, они, правда, были жутко напуганы, что с ними что-то такое произойдет, придут какие-то люди… На Майдане же всего хватало, разных людей, при всем при том, что, наверное, это надо считать революцией, но надо посмотреть, чем она закончится. Всякая революция всегда имеет и пену, поэтому так однозначно считать, что российские действия напоминают агрессию, я бы так не делал.

Макеева: Там нет никаких российских действий, если говорить за президента.

Лебедев: Есть все-таки, они такие…

Макеева: Он говорит, что нет.

Лебедев: Есть вынужденные в значительной мере, там могли начаться серьезно опасные процессы.

Макеева: Давайте поговорим про бизнес.

Лебедев: Как в СССР, надо что-то сказать, но стараться ничего не сказать.

Макеева: Давайте так попробуем, да. Бизнес меня сейчас интересует с точки зрения вашего прогноза. Насколько выигрышно будет именно для бизнесменов, может быть, удастся что-нибудь заработать в том случае, если Крым войдет в состав России? Недвижимость сразу вырастит в цене, например?

Лебедев: Не линейно, все-таки цикл окупаемости гостиничных любых вещей, во-первых, сезон короткий, во-вторых, инфраструктура была не Бог весть какая, даже сама дорога от Симферополя до Ялты, они ее латали предыдущие власти, но это не как выглядит сегодня Сочи. В-третьих, туда почти не ездили европейцы и перестали ездить россияне, в этом смысле эти вещи надо будет как-нибудь решать, кто бы ни был у власти. А у власти до сих пор на Украине и в Крыму находилось очень много людей прямо непригодных, уровень коррупции там был с нашим несопоставим, поэтому все так и кончилось на самом деле. В значительной мере это была реакция на то, что у власти находились по существу, как у нас, если вы помните, кущевские пришли бы, то примерно так. Извините, но называю  вещи своими именами. Поэтому там много чего надо сделать и без денег, влитых в инфраструктуру, без политической стабильности, без разъяснений россиянам, что Крым ничуть не хуже Турции, тоже ничего так быстро не получится. Это в принципе основной сектор туризма в Крыму.

Макеева: Вы упоминали владельцев отелей, которые обратились к вам, это украинцы в основном, россияне, кто там вообще владеет гостиницами?

Лебедев: В Алуште, например, «Лукойл» владеет двумя отелями «Radisson», там есть Тарута, он, по-моему, губернатором согласился стать одного из регионов, «Айвазовское». Там есть «Татнефть», там есть «Внешторгбанк», там есть «Сбербанк», там много на самом деле российских объектов, там есть «Система», ну есть и местные. Есть что-то у Ахметова, что-то было, безусловно, у семьи Януковича, его окружения. В общем и в целом, думаю, что инвестиции в туристическую индустрию на несколько миллиардов долларов сделаны.

Макеева: Вице-премьер Крыма сегодня сказал, что в том случае, если Крым войдет в состав РФ, то вся украинская госсобственность в Крыму будет национализирована. Это какие-то дачи государственные там?

Лебедев: Это такие совсем отрицательно революционные вещи. Помните, было сравнение Майдана со взятием Бастилии, а дальше там понятно…

Макеева: То есть в Крыму происходит тоже революция?

Лебедев: Робеспьер, Марат, гильотина, казни, Термидор, Наполеон. Не хотелось бы мне, хотелось бы, чтобы права собственности, за исключением там, где есть расследования и судебные решения по коррупции, соблюдались. Это и была большая ошибка предыдущего украинского руководства, вот они это точно не соблюдали.

Макеева: Что там есть еще кроме гостиниц, виноградники, я не знаю, что-то еще?

Лебедев: Есть определенная промышленность, но это сладкие вина, кстати, неплохие – «Массандра», но все, что касается серьезного качества сухого вина, это пострадало существенно во времена сухого закона в советское время, поэтому небольшая отрасль. Есть кое-какие промышленные предприятия, но на голову туристический сектор там основной, но он не существует без инфраструктуры, без хорошего аэропорта, без хороших дорог, без обеспечения электроэнергией, газом и так далее. Там есть с этим проблемы. Кстати говоря, вода в Крым поступает из двух регионов украинских, там практически нет воды.

Макеева: А как же Крым будет решать этот вопрос? Если что - перекроем газ, а тут, если что – перекроем воду.

Лебедев: Пока, не знаю, правильно ли назвать «новое украинское руководство», поскольку тут меняется все на ходу, к тому же скоро выборы, они ведут себя довольно умно. Во всяком случае, от какой-то эскалации они воздерживаются, и это правильно. Хотя если считать баланс, вот обострение и экономическая война между Россией и Украиной, тот факт, что мы газ экспортируем через Украину, все наши дороги ведут, вот тут баланс. Я думаю, что стороны найдут в себе достаточно здравого смысла для компромисса.

Макеева: То есть это может быть какой-то торг, признание властей Украины в обмен на Крым?

Лебедев: Я считаю, что наши власти начали аккуратную деэскалацию, и так же ведут себя украинцы, мне кажется, и европейцы довольно сдержано себя ведут, ну американцы… Во всяком случае, точно никто двери не закрывает, и прямые сравнения, что это впервые после Второй мировой войны, Европа на грани, чуть-чуть было, но уже этого нет.

Макеева: Представим себе, что 16 марта референдум проходит с результатом – Крым присоединяется к РФ. Как, вы считаете, отреагирует бизнес на это, бросятся ли российские бизнесмены, например, заниматься инфраструктурой Крыма, может, что-то строить?

Лебедев: Они инфраструктурой не занимались, и это правильно, бизнес не занимается инфраструктурой, это абсолютно государственное дело. 

Макеева: Ну, вкладываться в Крым так или иначе.

Лебедев: Больших инвестиций иностранных в Крым не делалось. То, что я сказал, что несколько миллиардов,  это накопилось за 10 лет.

Макеева: Я имею в виду, российские инвестиции в территорию Крыма, как в территорию РФ.

Лебедев: Должна быть высокая окупаемость, высокий сезон, высокая норма загрузки, высокое качество. Конкуренцию в Европе никто не отменял, и потом Россия только что закончила огромную инфраструктурную революцию в Сочи. Не забывайте, между прочим, что это конкурирующие регионы. Я больше предпочитаю Крым, но на вкус и цвет. Поэтому нет, линейно и просто так не произойдет, для этого нужно очень много поработать, чтобы какие-то инвестиции российские-не российские направлялись в отельный бизнес и ресторанный в Крыму.

Макеева: Вы как бизнесмен больше предпочитаете Крым или чисто эмоционально?

Лебедев: А я не бизнесмен, Маша, уже, у меня бизнес практически весь был ликвидирован, понятно кем, хотя некоторые из этих оборотней в погонах уже уволены из соответствующей службы, поэтому я сегодня только как замредактора «Новой газеты» и шеф бюро расследований.

Макеева: То есть, вы чисто эмоционально предпочитаете Крым Сочи?

Лебедев: Все, что я там построил, все уже давно продано, переоформлено. Я там только как меценат, я что-то пытался делать по набережной, но мои сегодняшние возможности весьма ограничены. Я могу, скорее, как эксперт. Я погружен в крымские дела последних 10 лет, поэтому многое знаю, лично кого-то знаю, поэтому мое впечатление, что люди, правда, испугались, это правда, они жутко были напуганы за детей, за семьи. Поэтому тут наши действия, так скажу «наши действия» имеют некоторые объяснения, и много чего мы до конца не знаем. Для того, чтобы почувствовать, как люди были напуганы, надо было быть там. Кстати, и ваш канал лучше бы больше показывал мнение крымчан, чем Киселев, например. Было бы куда разумнее, чтобы потом случайно не начать верить в то, что сам кому-то даешь поручения, извините, не совсем правду говорить. Это вообще такая злая шутка, в которую судьба может сыграть, в собственную пропаганду поверить, которая не основана на фактах. Поскольку я гостелевидение пару лет не смотрю, поэтому на меня эта бацилла не действует, я смотрю вас, интернет, но точно не Киселева.

Макеева: Обращение к вам жителей Алушты свидетельствует о чем, о желании кому-то припасть, чтобы защитили, об этом эмоциональном потрясении?

Лебедев: Есть опасения, что сорван будет сезон, поэтому я получил штук 8 писем от руководителей и владельцев отелей. Мне кажется, что части граждан Алушты хотелось бы, чтобы я там навел порядок, потому что предыдущие власти предпочитали брать небольшие взятки со всяких ларьков, которых на сезон ставится на набережную, в результате помойка получается. На самом деле на набережной надо убрать движение машин или резко ограничить, надо убрать все эти помоечные ларьки и эти 5 км сделать лучше, чем в Каннах. Это несложно сделать на самом деле, тем более, что большую часть набережной я за свой счет я уже отремонтировал. Но для этого надо по-другому руководить. У нас все-таки принцип руководства, особенно на Украине, да и у нас, это принцип такой клептократический, потому что бюрократия вне всякого контроля. До тех пор, пока политическая система не поймет, что нужна оппозиционная конструкция, но не симулякр типа Жириновского или Зюганова или Миронова, а который на самом деле внушает хоть какой-то страх чиновникам, а так же независимым СМИ. Увы, мы пока двигаемся в сторону от независимых СМИ, если вас закроют, если будут изменения в «Эхе Москвы», и у нас в «Новой газете» тоже не все в порядке, нам просто реально тяжело. Это будет очень плохо. Очень плохо, если мы опять окажемся в СССР.

Макеева: Вы начинали с того, что как хорошо, великая страна.

Лебедев: Я так наполовину иронизировал. В СССР были и позитивные стороны, но тогда же, я вам сказал в самом начале, что было много отрицательных, ужасное количество. Поэтому ностальгировать по этому просто потому, что мы прожили там 25 лет, и у нас уже что-то в памяти случилось, это плохо. В частности мне очень не нравилось в СССР, и почему я 8 лет финансирую «Новую газету», я не хочу опять оказаться с этим враньем – «Правда», «Известия» без правды. Помните эту шутку? Прав нет в «Известиях», а в «Известиях» нет прав. Потому что тогда власть точно не будет никакой информации, никакой не будет обратной связи. Сегодняшнее, кстати, письмо из Вологодской области, в общем, на эту тему. Помните, там житель Вологодской области просит ввести туда войска. Главное, чтобы это в Кремле читали, это юмор, но в нем есть доля истины.