Запрещенная профессия. Иностранные журналисты записали обращения в поддержку независимой журналистики в России

Христо Грозев, Bellingcat: То, что происходит в России, это уничтожение даже той гомеопатической свободы, которая была раньше в СМИ. Когда начинают закручивать гайки так, чтобы таких «островков» не оставлять в стране, то это уже финальное право, финальный этап существования такого строя.

Джилл Догерти, CNN: Каждый раз, когда я открываю интернет, я вижу, что больше и больше журналистов и мирных организаций закрываются, или их закрывают, вернее. И это большая трагедия, я об этом очень много думаю. Это закрывает поле информации, которая очень нужна гражданам России и даже людям в других странах.

Джошуа Яффа, The New Yorker: Я испытываю большое уважение к своим коллегам, которые в напряжении много лет, несмотря на достаточно тяжелые, непростые условия, непонимание не только со стороны власти, но и иногда со стороны общества, продолжают делать очень важное профессиональное дело. И профессиональность для меня, наверное, ключевое слово, выходить к людям в мир, что-то видеть, слушать, узнавать, фиксировать и передавать это зрителю, читателю, не важно.

Наталья Васильева, The Independent: Кремль выучил уроки Беларуси и ведет себя более осторожно и точечно. Здесь мы видим применение того же ярма иностранного агента, это в свою очередь, не генерирует таких заголовков и такой критики ни в стране, ни на Западе, но это как бы очень эффективно, потому что люди в растерянности, коллеги уходят, теряют доход, теряют место работы, не понимают, что делать дальше.

Андреа Паласчиано, AFP: Видеть, как издания должны закрываться, как журналисты теряют работы, средства к существованию, а иногда даже получают угрозы себе и своим семьям, это очень страшно. Я считаю, что такого не должно происходить ни в одной стране. СМИ должны работать свободно, журналистам должны давать заниматься своим делом. И как журналист, должна сказать — ни один профессионал не должен через такое проходить.

Джилл Догерти, CNN: Вольтер, известный французский философ, есть книга о нем, биография. Вот цитирую: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить». И это очень важно, это потеря, когда люди не знают других взглядов, потому что они имеют право знать то, что разные люди в стране думают. И они могут, они не глупые, они могут судить то, что правда, что неправда. Но они имеют это право, и вы им должны помогать.

Наталья Васильева, The Independent: Все журналисты, которых я знаю, подписываются на СМИ друг друга, надо поддерживать друг друга рублем, спрашивать, как ты можешь помочь другому человеку, распространять информацию в независимых профсоюзах, в международных организациях. Потому что если мы об этом не будем говорить, то кто еще кроме нас скажет о наших собственных проблемах?

Джошуа Яффа, The New Yorker: Для меня очень важно подчеркнуть, что я ни на чьей стороне, то есть у меня нет ангажированной позиции ни в отношении происходящего в России, точно ни в отношении российской власти. Я вот за возможность людей заниматься спокойно и достойно своим профессиональным делом.

Джилл Догерти, CNN: С тех пор, как я начала работать, жить и учиться в России, это много лет назад, пятьдесят лет с лишним, откровенно говоря, я думаю, что все-таки люди более просвещены, люди более свободны, чем они были, без сомнения. Я оптимист, потому что иначе мы будем сидеть в подвале и плакать.

Христо Грозев, Bellingcat: Во-первых, будьте готовы к тому, что и к вам придут рано утром, потому что аппетит нарастает с каждой ложкой для властей. В то же самое время для меня самые большие адмирации к тем журналистам, которые продолжают работать каждый день, зная, что завтра, возможно, и в их двери постучатся, они продолжают говорить правду. Это не забудется, и весь мир реально смотрит на вас, и это очень красиво.

Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС