«Все по-прежнему зависит от настроения Путина». Как стало очевидно, что у Байдена нет стратегии по России

Посол Анатолий Антонов вернулся в США. И ему сразу пришлось отвечать на вопрос о предстоящих американских санкциях.

«Это не тот сигнал, который получили после саммита. Я думаю, что через санкции стабилизировать отношения, наладить взаимоотношения между двумя странами, но это невозможно», — сказал журналистам Антонов.

С санкциями ситуация сложилась довольно двусмысленная. Только прошел исторический, как некоторые считают, саммит президентов России и США. Только оба лидера в нарочито уважительной манере отозвались о встрече, только договорились о восстановлении — пусть минимального — но сотрудничества в некоторых сферах (об этом подробнее позже) — и вдруг приходит сообщение об очередном пакете ограничительных мер.

«Мы всегда показывали, что не собираемся смягчать удары, будь то случай с SolarWinds, вмешательство в выборы или Навальный, когда дело доходит до ответа на вредоносные действия России», — сообщил советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан в эфире CNN.

Поднялся шум. Он понятен. Источники в окружении президента утверждают, что для Владимира Путина было крайне важно получить от Вашингтона гарантии не введения санкций и не повторения истории трехлетней давности, когда встреча с Трампом прошла вроде как хорошо, но после нее США ударили по российскому руководству неприятными ограничительными мерами.

«Есть противники развития отношений с Россией, есть сторонники. Какие силы возобладают, мне трудно сказать. Но если после нашей встречи начнутся шаги, о которых вы вспомнили в 2016 году, это будет означать очередную упущенную возможность», — заявил Владимир Путин на пресс-конференции по итогам саммита в Женеве в 2021 году.

Но дело в том, что речь сейчас идет не о каком-то сюрпризе, некоем неожиданном пакете санкций. Нет никакого удара в спину, никаких «не тех» сигналов. После отравления Навального, еще в марте, американцы приняли первый раунд ограничительных мер по закону о контроле за химическим и биологическим оружием. Этот закон подразумевает, что, если страна не исправилась, то через определенный период президент США обязан ввести второй пакет санкций (должен, а не может). Такова процедура. Более того, санкции ожидались в начале июня, но Вашингтон их отложил (закон это позволяет), за что получил ушат критики от своих же законодателей.

«Я ожидаю большего от этой администрации. Президент Байден и его команда должны объявить санкции на этой неделе, ведь Путин не раскаивается за свои подлые действия», — сказал председатель комитета сената США по международным отношениям Боб Менендес. 

В ответ на запрос таких, как Боб Менендес, администрация Байдена оправдывается: что вы, что вы, никто ничего не отменял, мы по России позиции не сдаем. Одним словом, предстоящие меры — это совсем не сюрприз, и в американо-российские отношения они ничего нового не внесут, впечатления от саммита в Женеве не испортят.

«Я лишний раз убедился в том, что Президент Байден — человек очень опытный, очень конструктивный, взвешенный человек», — сказал Путин на пресс-конференции по итогам саммита в Женеве.

«Давайте говорить прямо. Мы хорошо знаем друг друга; мы не старые друзья. Это просто бизнес. Я рад, что он сегодня согласился начать двусторонний диалог о стратегической стабильности. Я думаю, что последнее, чего он сейчас хочет, — это холодная война», — заявил Джо Байден после завершения российско-американского саммита в Женеве. 

Они проговорили три с половиной часа вместо запланированных пяти. Когда в переговоры вступают руководители двух враждующих ядерных держав, то вот эти недоиспользованные полтора часа кажутся бездной упущенных возможностей. За это время они могли бы спасти человека (политзаключенного, например) или какую-нибудь, допустим, постсоветскую страну. Конечно возникает вопрос — почему разошлись в нарушение графика? Потому что все пошло настолько плохо, что не о чем говорить? Или потому что все настолько хорошо, что быстро пришли к согласию? По версии Байдена, в какой-то момент стороны исчерпали темы для разговора.

«Мы посмотрели друг на друга: окей, а что дальше?» — также сказал Байден после завершения саммита в Женеве. 

Окей, что в сухом остатке. Как мы тут и предсказывали, Путину и Байдену удалось договориться об упомянутом уже возвращении послов. Ну и по сдерживанию кибератак. Пожалуй, всё. По остальным темам стороны остались при своем мнении. Согласились не соглашаться — agree to disagree. Но давайте проверим, правильно ли мы обозначили повестку, когда пытались предсказать пункты беседы:

• Хакерские атаки на США 
• Иран и Северная Корея с их ядерными программами
• Беларусь и захват самолета с Романом Протасевичем на борту
• Украина и война в Донбассе
• Политические заключенные в России (в частности Алексей Навальный)

Все вышеперечисленные темы и правда были обсуждены. Байден ни о чем не забыл — ведь если бы он не стал поднимать болезненные для Владимира Путина вопросы, то унизительных и даже оскорбительных сравнений с Трампом действующий президент США избежать бы не смог. А так 46-й глава Белого дома отработал все пункты программы в лучших традициях своего бывшего руководителя, 44-го главы Белого дома Барака Обамы. Ну а несменяемый Путин что при Обаме, что при Трампе, что при Байдене не называет Навального по имени.

«Гражданина, о котором вы упомянули, этот господин выехал за границу на лечение, он вышел из больницы и разместил свои видеосюжеты. Он сделал то, чего он хотел», — сказал Путин после саммита в Женеве.

Навальный нарушил закон (в том числе и в момент, когда покинул Россию в состоянии комы, и кстати тогда разрешение на выезд подписал сам Путин, но это уже детали). В любом случае поделом — это главный путинский тезис в контексте главного оппозиционера страны. Второй тезис — классический whataboutism: то есть «а у вас там тоже дела не фонтан». Теперь в любой непонятной ситуации российские официальные лица вспоминают о январском штурме Капитолия.

«А Вы знаете, что у вас 450 человек арестованы после захода в Конгресс?» — сказал Путин в интервью американскому телеканалу NBC в преддверии встречи с Байденом.

«Широкая кампания преследований участников так называемого „штурма“ Капитолия 6 января», — заявила на брифинге официальный представитель МИД России Мария Захарова в феврале 2021 года. 

«Против 400 человек возбуждены уголовные дела, им грозит тюремное заключение до 20, а может быть, до 25 лет», — сказал Владимир Путин после саммита в Женеве.

«С интересом следим за преследованием тех лиц, которые обвиняются в беспорядках 6 января этого года», — сказал глава МИД России Сергей Лавров на пресс-конференции перед саммитом в Женеве.

С учетом того, что перед встречей с Байденом Путин не только не смягчил репрессии, а наоборот — объявил структуры Навального экстремистскими — никакой открытости к диалогу на тему прав человека в России не было. Владимир Путин был готов к тому, что ему скажет американский коллега. И к тому, что ему скажут американские журналисты. Это его не смутило. Для него победа была одержана во-первых в тот момент, когда Байден позвал его встречаться. А во-вторых, в тот момент, когда Байден назвал Россию великой державой.

«Там, где у нас есть разногласия, мы попытаемся работать предсказуемо и рационально. Две великие державы», — сказал Байден в начале встречи с Путиным в Женеве. 

Обама видел Россию региональной силой. Это было для Москвы оскорбительно. Теперь цель достигнута — мы на равных. Несмотря на Навального, запреты, ограничения, войну против независимых СМИ, правозащитных организаций, недопуск альтернативных кандидатов к выборам — несмотря на все это, мы на равных с Америкой. Что же до Байдена, то он тоже может собой гордиться: в его представлении сегодня демократический мир столкнулся с вызовом под названием «авторитаризм». И от него — Байдена — во многом зависит, кто выйдет победителем — Китай и Россия или Америка с ЕС. Байден отправился в большое турне по Европе для того, чтобы говорить о ценностях, продвигать их, быть главным лицом этих ценностей. Каждый его шаг, расписание рабочих встреч и дружеских ужинов в Старом Свете — это символы. Американская пресса в восторге. К примеру, в авторской колонке Дженифер Рубин на сайте The Washington Post поток комплиментов в адрес действующего президента. Даже тот факт, что Путин разговаривал с журналистами в закрытом помещении, а Байден провел пресс-конференцию на открытом воздухе, на фоне женевских красот — указывает на разницу в подходах двух лидеров. Вот представители свободных СМИ задают Путину смелые вопросы! И это — само олицетворение демократии, пишет Рубин. А вот лидер свободного мира, который предстает непримиримым борцом за права человека.  

«Это был трезвый и серьезный президент США, который защищал демократию и стойко выступал против бандитского диктатора. Он добился того, зачем прибыл в Женеву: вновь подтвердил американские ценности и сообщил России об опасности ее безрассудной агрессии», — высказала мнение Рубин в авторской колонке. 

Сообщил России. Как будто Россия не в курсе. Я, конечно, согласна с теми, кто считает эту встречу важной и нужной. Перессориться в конец — не лучший вариант развития событий. Чем хуже отношения Москвы с Западом, тем хуже наше с вами положение. Есть шанс, что российские власти — когда с европейцами и американцами налаживаются рабочие отношения, когда происходят встречи, пусть даже на уровне заместителей министров или советников — выжигать дотла политическое поле не станут. Но вместе с тем упоение стратегией Джо Байдена мне не ясно, возможно, потому что я не вижу стратегии. Декларация ценностей и демонстрация символов — впечатляют и кого-то может даже воодушевляют. Только не правозащитника Юрия Дмитриева, осужденного на 13 лет. И не сотрудника ЮКОСа Алексея Пичугина, осужденного на пожизненное заключение. И не политика Андрея Пивоварова, арестованного ни за что. Список длинный. Одним словом, мы еще раз убедились в том, что механизмов влияния на ситуацию в России у Запада нет. Все по-прежнему зависит от Путина и его настроения. Возможно, после выборов в Госдуму Путин смягчится и решит, что с Западом можно иметь дело. Но я искренне сомневаюсь. Тезис о том, что Америке и Европе нельзя верить и что все зло исходит именно от них — едва ли не основа всей российской идеологии последнего времени. Договариваться о ядерной стабильности или об изменениях климата — Путин готов. Но не о внутренней политике России. Это дело суверенной державы.

Фото на превью: OLIVER CONTRERAS / POOL / EPA / TASS