«Обнадеживает, что не враги». Экс-помощник президента США о российском «списке недружественных стран» и будущей встрече Путина с Байденом

Предстоящая встреча может предшествовать дискуссии по контролю над вооружениями. А вот переговоры по стратегической стабильности предполагают, что представители министерств обороны собираются за столом и обсуждают действия другой стороны, вызывающие беспокойство. И чтобы с обеих сторон это было продуктивно, именно президенты должны сначала сказать: «Окей, давайте сделаем это». Это первый момент, который, очевидно, на повестке у Белого дома. Еще одна критически важная проблема — Иран и нераспространение ядерного оружия. И США, и России уже удавалось конструктивно сотрудничать в удержании Ирана от создания ядерного оружия. То есть существует целый ряд подобных вопросов, которые нужно начинать обсуждать прямо сейчас. Они непростые, но они важны — и если начать сейчас, у нас будет шанс в течение следующих нескольких лет добиться прогресса и, возможно, заключить те или иные договоренности, которые будут отвечать национальным интересам США и, вероятно, России.

Несколько дней назад на улицах Москвы и других российских городов прошли массовые акции протеста, спровоцированные состоянием здоровья Алексея Навального. После этих масштабных протестов Владимир Путин принял участие в саммите, посвященном мировым климатическим изменениям. И пригласил Путина на этот международный саммит именно Байден. Этот шаг выглядел очень странным в глазах многих журналистов, политиков и активистов в Москве. Что бы ни происходило, у Белого дома своя повестка — и получается, что Владимира Путина будут приглашать на крупные встречи, несмотря ни на что. Или есть какая-то критическая точка, красная черта? Вы считаете, у Белого дома Джозефа Байдена она есть? 

Ну, я не могу говорить за Белый дом и я не знаю, где может быть критическая точка для них. Но я думаю, что еще одна причина этого саммита — желание дать понять, что в американо-российских отношениях вопросы о том, как российские власти обращаются со своими гражданами (в том числе — с Навальным и протестующими), не будут отодвинуты на второй план. Мне кажется, основная идея, которую Белый дом донес публично и вполне недвусмысленно, — он может заниматься и тем и другим. Он может открыто говорить о том, что поступки российских властей вредят россиянам и России, а также о международных действиях российского правительства — например, о военной угрозе на границе с Украиной, но вместе с тем у президента США есть обязательства перед американским народом — он должен продвигать и защищать наши интересы. А изменения климата сейчас очень волнуют американцев из-за ураганов и наводнений.

То есть у Байдена есть обязательство — попытаться понять, возможно ли найти пути к сотрудничеству со странами, с которыми мы в корне не согласны (это не только Россия и Китай), чтобы развивать взаимодействие и уменьшать влияние людей на изменение климата. 

Вы были специальным помощником президента по России в течение четырех лет. И, как я понимаю, вы имели связи в Москве. Вы поддерживаете их? И считаете ли вы, что люди, ответственные за принятие решений в России, заинтересованы в развитии отношений с Соединенными Штатами? Они действительно хотят отношений какого-либо рода? Или вы считаете, что России и Владимиру Путину не нужны связи с США в принципе, что ему просто все равно?

Когда я работала в Белом доме и в Министерстве обороны, мне казалось, что российские власти хотят проводить переговоры или как минимум встречаться и обмениваться взглядами. Зачастую кардинально отличающимися от США взглядами. Я сама тогда регулярно встречалась с послом, Сергеем Кисляком. Он был главой дипмиссии, и в его обязанности входили встречи со мной, чтобы сообщать, что российским властям не нравится в поведении Соединенных Штатов. А в мои обязанности входили встречи с ним, чтобы сообщать, что нам кажется проблематичным в поведении России (в том числе, хотя и не только, — украинский кризис). 

Так что мне кажется, что есть какой-то странный миф, что российские и американские власти якобы не общаются друг с другом на рабочем уровне. Они общаются. Часто это трудно. Часто это сопровождается большим накалом и разногласиями. Но есть и много профессионального дипломатического общения на уровне «правительство-правительство». 

А что, по-вашему, означает эта новая стадия отношений, когда Москва рекомендует послу Салливану покинуть Россию и улететь в Соединенные Штаты, это же вроде как беспрецедентная вещь? Обычно ведь Вашингтон решает, кому возвращаться домой для консультаций. На этой стадии Москва не объявляет его персоной нон грата, но рекомендует покинуть страну. Это что-то вообще значит? Повлияет ли это как-то на отношения между странами? Что это значит?

Я разделяю ваше замешательство. В дипломатических кругах считают, что это довольно странно. Как вы отметили, государство может выражать свое недовольство либо отзывая посла для консультаций, либо высылая посла [другой страны]. А предложить послу съездить в Вашингтон — это было творческое нововведение в американо-российской дипломатии. Думаю, в Министерстве иностранных дел таким образом показали, что не хотят заходить далеко и высылать посла, не хотят доводить до такого, но при этом дали понять, что происходит нечто серьезное. Пожалуй, для посла Салливана было неплохо вернуться для консультаций. Если саммит состоится, то посол Салливан станет ключевой фигурой, кто будет планировать и организовывать эту встречу. Поэтому что-то такое в любом случае произошло бы просто чтобы конструктивно поработать над встречей. Но я соглашусь с вами, это немного сбивает с толку. 

Еще одна вещь. Россия готовит список «недружественных стран», если я правильно перевожу. Соединенные Штаты туда уже включили. Мы еще не знаем, какие еще страны войдут, но Америка на самом верху списка. Как вы думаете, такие формальные, символические шаги Российской Федерации на что-то влияют? Может быть в Вашингтоне американская сторона подготовит свой список, не знаю, «нежелательных» стран? Или список нежелательных людей из Москвы.

Вы опять говорите об очередном произведении дипломатического творчества из России. В первую очередь: российское правительство имеет право создавать любые категории, которые ему покажутся нужными. Вы наверняка знаете, что внутри Соединенных Штатов была дискуссия о том, как охарактеризовать Китай и Россию. И в итоге был принят термин «стратегические конкуренты». Правительства разных стран все время так делают, чтобы лучше осознавать мир вокруг них. Полагаю, это хорошо. С точки зрения сотрудничества обнадеживает уже то, что нет «списка врагов», мы не враги. Но, опять же, это способ выразить недовольство и показать, что действия США считаются проблематичными. При этом не желая отворачиваться окончательно и определять Соединенные Штаты как своего врага, как это было в советское время. Это очень интересно. Немало диссертаций будет написано о том, какие решения принимала Россия в последние пару недель. 

Спасибо вам большое. Хорошие новости — мы не враги. Пока что. Спасибо.

Фото: kremlin.ru; Белый дом