МИД России заявляет о преследовании журналистов «Sputnik Латвия». Это правда проявление «русофобии»? Спросили обе стороны конфликта

В России появился еще один иностранный агент — издание VTimes, которое было создано бывшими журналистами «Ведомостей». Сначала в респектабельную, уважаемую газету «Ведомости» пришло новое руководство, которое устроило откровенную цензуру, журналисты в знак протеста ушли, селали новое СМИ — и это новое СМИ признали иноагентом.

Плашкой из неудобоваримого набора слов сопровождаются все заметки «Медузы» — потому что тоже иноагент — как и «Радио Свобода»*, в студию которого несколько дней назад вломились для описи имущества судебные приставы. Одним словом, все это вместе выглядит как кампания по вытеснению свободных медиа с российского рынка.

Но если вы спросите у официального представителя МИД России Марии Захаровой о том, почему у нас теперь повсюду иноагенты, то она, во-первых, скажет, что «не мы первыми начали» и что RT в США давно признан иноагентом. А во-вторых, напомнит о преследовании российских журналистов в Латвии.

«Мы рассматриваем эти действия как очередной пример и „демонизации“ России, но главное — гонений на русскоязычных жителей Латвии и, конечно, опять же двойных стандартов», — заявила на брифинге 15 апреля Мария Захарова.

Итак, что произошло в Латвии с изданием Sputnik (а это часть одного с RT холдинга)? Если открыть сайт самого Sputnik, то увидим такую версию:

«Латвийская служба госбезопасности развернула масштабные репрессии в отношении русскоязычных журналистов», — сказано на сайте издания.   

Семеро журналистов, сотрудничающих с порталами Sputnik и Baltnews, получили статус подозреваемых, у них прошли обыски, были конфискованы электронные носители и банковские карты, взяты подписки о невыезде. Журналистов подозревают в нарушении режима санкций Евросоюза. При этом пишущие для этих СМИ латвийские журналисты не являются их сотрудниками, а выступают лишь как внештатные авторы, — указывает автор текста. В апреле 2021 года на допрос вызывали еще пятерых латвийских журналистов, публиковавшихся на порталах Sputnik Латвия и Baltnews.

Обсудили с одним из внештатных авторов Sputnik Латвия Андреем Татарчуком, преследование издания и его причины. 

Андрей Татарчук: Я пишу на Sputnik, потому что Sputnik, скажем, в отличие от всех остальных, от абсолютно всех средств массовой информации, которые здесь есть, здесь есть и «Медуза» либеральная, и жесткие, скажем так, националистические издания, и прозападные издания, но здесь нет ни одного оппозиционного. Чтобы понимать: Латвия ― это достаточно маленькая страна, находящаяся под внешним управлением, объективно, вступив в Европейский союз, она сделала то же самое, что вступила в Советский Союз, только управление внешнее еще более жесткое. Власть в Латвии, все ветви власти, то есть исполнительная, судебная, законодательная и так называемая четвертая власть, медийная, ― они сконцентрированы в одних руках.

В конце февраля ко мне тоже неожиданно пришли полицейские, четверо людей в масках, было очень неприятно. Меня обыскали, заглядывали в кастрюльки, заглядывали в кровать, испугали мою жену, спрашивали, так, неофициально спрашивали: «Давайте с вами неофициально поговорим. Неужели трудно быть лояльным?». Я говорю: «А что такое быть лояльным?». У нас реализуется коррупционная схема закупок зеленой энергии, где частные фирмы получают от этого, три миллиарда уже распилили. Я про это пишу как оппозиционный журналист, остальные про это не пишут, это не в теме. Афера с ковидом, закупки масок, на самом деле ужасная демография, ужасные какие-то такие вещи, которые меня беспокоят. Социальная безопасность Латвии, то есть деградация определенных слоев населения, с которыми государство не решает проблемы. То есть журналистика может быть проблемной на самом деле, журналистика может быть критичной, я считаю, что это заслуга журналистики.

Меня не в чем не обвиняют, но на самом деле я чувствую прессинг со стороны государства. Вот смотрите, если к вам на Дождь придут сотрудники ФСБ, если придут на «Радио Свобода» или на «Настоящее время», которое, так на секундочку, Государственный Департамент США, вот придут эфэсбэшники или какие-то другие спецподразделения, люди в масках и скажут вам: «Против вас возбуждаем уголовное дело». То есть речь идет вообще о свободе слова: она должна существовать или журналистика должна быть настолько сервильной, что на самом деле о свободе слова просто стоит забыть?

Я бы избегал вообще, наверно, каких-то оценочных критериев. Дождь ― это пропаганда? Скажите, Дождь ― это пропаганда? Ну, и Sputnik такой же.

Председатель латвийского Национального совета по электронным СМИ (NEPLP) Иварс Аболиньш рассказал Дождю, попирается ли свобода слова в Латвии и как в NEPLP разграничивают журналистику и пропаганду.

Иварс, приветствую вас!

Иварс Аболиньш: Здравствуйте!

Благодарю вас, что нашли время. Давайте сразу я вас попрошу свою точку зрения, свою позицию высказать относительно ситуации со Sputnik. Вас обвиняют в том, что это преследование журналистов, это цензура, это попрание свободы слова в Латвии. Вы как отвечаете?

Аболиньш: У этого вопроса есть две стороны. Первая сторона ― что не NEPLP, не наша организация сделала эти шаги относительно людей, которые работали в Sputnik. Это было Бюро государственной безопасности. Насколько мне известно, там есть причины думать, что они были связаны с господином Киселевым, который находится под санкциями Европейского союза. И это одна сторона. Все шаги, которые делает наша страна, Латвия, юридически точные, они законные, и ни прокуратура, ни суд до этой минуты не сказали, что что-то было противозаконно.

Вторая сторона этого вопроса, что работники, которые работают в Sputnik, не журналисты. Как мы знаем, Sputnik не медиа, Sputnik ― источник пропаганды. Мы видим, кто эти люди, которые там работают, по моему мнению, они не журналисты, мы не можем называть их журналистами, и это мое мнение по этому вопросу.

Смотрите, очень сложно провести грань, да, Иварс, согласитесь? В том-то и, наверно, прелесть демократических государств и демократических обществ, да, что давать оценки тем людям, которые работают в средствах массовой информации, считается делом неблагодарным, да? Всегда найдется тот, кому не нравится Дмитрий Киселев, и всегда найдется тот, кому не нравится Екатерина Котрикадзе, например. Для кого-то я, наверно, могу быть таким примером пропаганды, непрофессиональной журналистики, кто-то решит: «А черт вообще возьми, давайте-ка закроем ее».

Просто кто определяет, да, существуют ли достаточно твердые, четкие и эффективные механизмы определения, где журналистика, а где пропаганда?

Аболиньш: А вы находитесь под санкциями Европейского Союза?

Но эти журналисты работают ведь в Латвии фрилансерами.

Аболиньш: Но европейские санкции введены, потому что был повод, их не ввели просто так. Я хочу напомнить, что в прошлом году, в июне Латвия, мы, NEPLP, наша организация приняла решение закрыть Russia Today в Латвии, потому что мы констатировали, что Дмитрий Киселев является человеком, который контролирует эти медиа. Латвия ― страна, где все окончательные решения принимает суд. Russia Today не шла в суд, она признала наш шаг законным. И если сама RT, Россия и Дмитрий Киселев считают, что этот шаг был законным, они никак не реагировали на него юридически, то мы считаем, что и сам господин Киселев признал, что он является этим человеком, который держит контроль над RT, Russia Today. Вы не можете связывать себя с Дмитрием Киселевым, потому что между вами большая разница.

Спасибо.

Аболиньш: Он находится под санкциями Европейского союза, вы не находитесь, и это очень большая разница. Закон есть закон, санкции есть санкции.

Вы сами считаете, что они заслуженно, например, оказались в ситуации, когда их посещают представители правоохранительных органов в масках, проводят обыск, забирают какие-то флешки и компьютеры? Насколько вообще это с точки зрения демократического государства приемлемо?

Аболиньш: Во-первых, я абсолютно доверяю нашим правоохранительным органам. Если они сделали этот шаг, то это было законно, это номер один. Номер два ― эти шаги, которые делало Бюро государственной безопасности, не были никак связаны с контентом, это было связано с тем, что были, как я понимаю, доказательства, что они связаны с этими европейскими санкциями. Эти европейские санкции введены, потому что люди, которые под ними, не могут иметь финансовые отношения с другими.

Скажите, пожалуйста, если тут дело не в контенте, то почему тогда закрываются в Латвии государственные средства массовой информации, государственные телеканалы? Тут тоже дело не в контенте или тут уже такое политическое скорее решение?

Аболиньш: Нет, это не политическое решение. Когда, как вы знаете, «Россия-РТР» была на год закрыта в Латвии, потому что там были очень грубые нарушения закона, призывали люди казнить Светлану Тихановскую, призывали к войне против Эстонии, призывали к войне против Германии, против Швеции, на прошлой неделе этот наш шаг законным признала и комиссия Европы, это один случай. Другой случай ― это RT, Russia Today, где были конкретные нарушения санкций.

Есть «НТВ Мир Baltic», REN TV Baltic, где просто были эти юридические нюансы, когда эти программы не могли никак доказать, что у них есть представитель в Латвии, и до сих пор мы не знаем, кто представитель этих программ в Латвии. Если бы они хотели здесь работать, то я думаю, что они бы… Уже три месяца прошло, они могут это юридически сделать и вернуться в пространство Латвии, они это не делают.

А что они должны сделать для того, чтобы вернуться в пространство Латвии?

Аболиньш: Они должны найти человека, организации, которые являются их представителями в Латвии, или самим прийти к нам, не прийти, прислать документы, и мы будем по закону, как любую программу, их проверять, и они могут вернуться. Это их выбор.

В России официальные лица то и дело называют происходящее в Латвии в связи с разными поводами, в частности, сейчас в связи с ситуацией с журналистами называют это русофобией. Как вы отвечаете? Мы сейчас с вами говорим на русском языке, я хочу это подчеркнуть для зрителей, если кто-то это не заметил. Как вы отвечаете на обвинения в русофобии, Иварс?

Аболиньш: Да, во-первых, я хотел это сказать, что мы теперь разговариваем на русском языке, это пункт номер один. Пункт номер два ― в эту минуту Латвия работает над интернетной платформой на языках национальных меньшинств, в основном на русском языке, страна Латвия будет платить свои деньги, чтобы люди, которые говорят на языках национальных меньшинств, в основном на русском языке, могли получать контент. В Латвии государство платит за русские школы. Если бы я поехал со своей семьей в Россию, я очень сомневаюсь, что мои дети могли бы пойти в школу на латышском языке.

Справедливости ради, латышей в процентном соотношении в России меньше, чем русскоязычных в Латвии.

Аболиньш: Да, но в Латвии толерантность к национальным меньшинствам, в том числе к русским, я думаю, одна из самых больших в Европейском союзе, потому что фактически любой латыш знает русский язык. У каждого есть русские друзья. В Латвии русские говорят на латышском и понимают, латыши говорят и понимают на русском. И если кто-то говорит, что в Латвии русофобия, он просто лжет, это все политика. Это умеренные шаги, чтобы разжечь ненависть к Латвии, если кто-то говорит, что в Латвии русофобия, это не так.

Хорошо, у меня к вам последний, если позволите, вопрос, Иварс. Вы были включены в черный список Российской Федерации, вы объявлены персоной нон-грата на территории России. Помимо представителей Европейского союза и ряда европейских государств, именно вы, да, сколько там всего имен, восемь, по-моему, имен? Вы в том числе названы в этом черном списке. Как вы думаете, почему?

Аболиньш: Я думаю, потому что Россия… Это политика России. Латвия защищает свое информационное пространство, и это шаг России, фактически Россия сказала, что мы все делаем правильно, потому что я думаю, что это реакция России на то, что Латвия защищает свое информационное пространство и будет это делать и в будущем.

А когда вы узнали, что вы в черном списке, что вы подумали? Расскажите о своей реакции.

Аболиньш: Мне позвонил министр иностранных дел Латвии Эдгарс Ринкевич.

Мы с ним знакомы, делали интервью не так давно.

Аболиньш: Я подумал, что Россия оценила мою работу.

Как вы думаете, за что конкретно?

Аболиньш: Я думаю, за то, что мы защищаем свое информационное пространство.

Прокомментировал Дождю ситуацию с изданием Sputnik и председатель правления Латвийской ассоциации журналистов Илья Козин. Он объяснил, почему не считает происходящее с латвийским изданием цензурой.

Илья, здравствуйте!

Илья Козин: Добрый день!

Благодарю вас, что нашли время. Я хотела бы вашу позицию услышать. Считаете ли вы, что в Латвии в связи с теми процессами, мягко выражаясь, которые происходят вокруг «Sputnik Латвия», существует некое ограничение свободы прессы, ограничение свободы слова, что это прямая цензура в отношении оппозиционных СМИ?

Козин: Это такой непростой вопрос, сразу и не ответишь, хотя если говорить о моем личном мнении, то мне кажется, что говорить о какой-то цензуре здесь не приходится. Причины, собственно, здесь следующие.

Насколько мне известно, сейчас те обыски или другие оперативные действия, которые проводились в отношении людей, работающих на Sputnik или сотрудничающих с Sputnik, там ведется расследование, если я правильно помню, то речь шла о разжигании национальной розни. Соответственно, те материалы, которые они публиковали, эти люди, у них есть до сих пор все возможности использовать свободу слова, но мне кажется, что многие люди не понимают, что свобода слова не является вседозволенностью. Есть конкретное латвийское законодательство, которое, в общем-то, предусматривает случаи, когда свобода слова не безгранична.

Еще раз, я не хотел бы вдаваться в подробности конкретного дела, потому что там сейчас занимаются следователи этим, но в конкретном случае пока что таких вопиющих нарушений свободы слова я не вижу, у меня просто нет оснований это говорить. Меня просто чисто по-человечески, то, что я сейчас скажу, ― это все-таки мое личное мнение, но не мнение моей организации, я это хотел бы подчеркнуть. На мой взгляд, эта история с обысками у сотрудников Sputnik создает такой нежелательный фон. То есть мне лично неприятно, что в моей стране людей, которые работают на такое издание, я затрудняюсь назвать Sputnik журналистикой, я думаю, вы понимаете, почему.

Вполне.

Козин: Но тем не менее. Мне немного неприятно это с точки зрения такого фона.

*По решению Минюста России «Медуза», «Радио Свобода» и VTimes включены в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента

Фото на превью: пресс-служба МИД / ТАСС