В России могут сократить зарплаты топ-менеджеров госкорпораций и перейти на почасовую оплату для обычных людей. Что происходит?

Во-первых, про почасовую оплату. Эта идея была в проекте Михаила Мишустина по выходу экономики из кризиса. Она, по замыслу министра, рассчитана для внештатных сотрудников. Конкретной цифры министр не называл, а депутаты ЛДПР предложили 150 рублей за час — это примерно $2,2.

На самом деле, $2,2 в час — это довольно мало, если сравнивать с другими странами. Например, минималка в Австралии — $15 в час, в Израиле — $8, в США — $7, в Гонконге — $5. Но если говорить о России в целом, то эта сумма в два раза больше имеющегося сейчас МРОТ — 12 тысяч рублей. Если 150 умножить на 8 (это обычный рабочий день) и еще умножить на 20 (столько рабочих дней в месяце), то получается 24 тысячи. Поэтому можно говорить и о позитивной динамике.

Надо отметить, что пока все это только предложение ЛДПР — документ рассмотрит правительство, но вряд ли кого-то удивит, если эту цифру еще несколько раз изменят.

Во-вторых, о небожителях — топ-менеджерах госкорпораций. Им могут сократить зарплаты. Об этом 8 июня узнал «Коммерсантъ». Причем схема довольно интересная — вознаграждение топ-менеджеров хотят привязать к трем минимальным зарплатам премьер-министра. Это довольно странно. Почему не министра экономического развития или президента? В итоге выходит, что нельзя будет платить топ-менеджерам более 30 млн рублей в год.

Хотя и тут есть исключения — в случае, если президент разрешит, то сумму можно увеличить. И к этому тоже возникают вопросы. Почему именно Владимир Путин, а не тот же Михаил Мишустин должен согласовывать превышение максимальной оплаты? 

Для сравнения — государственная «Роснефть» в 2019 году выделила на вознаграждение своих членов правления, — а там всего 11 человек, — 3,5 млрд рублей. Если грубо поделить эту сумму в равных долях (там наверняка не так делают, но все же), получится по 345 млн рублей на человека. То есть, очень грубо говоря, Игорю Сечину могут сократить зарплату в 10 раз. 

Обсудим эту тему с управляющим партнером по России компании Transearch International Станиславом Алексеевым.

Бакалейко: Здравствуйте! Скажите для начала, что это такая за практика вообще, существует ли где-то, когда в стране какие-то люди, топ-менеджеры каких-то компаний не могут получать зарплату выше какой-то отметки? И насколько вообще эта практика может быть эффективной?

Алексеев: Как мне представляется, если мы думаем, что компании все-таки рыночные, а мы хотим, чтобы они действовали в рыночных условиях и были рыночными компаниями, то ограничивать их самостоятельность нерыночными методами, коими предполагается, как пишет газета «Коммерсантъ», наверно, не совсем резонно.

Понятно, что задача стоит очень сложная, и мне представляется, что, скорее всего, задача такая политическая и социальная, наверно, две таких задачи, которые пытаются решить. Вряд ли тем самым они как-то улучшат положений компаний, вряд ли те доходы, которые вы озвучили, Богдан, чуть раньше, даже если их сократить в десять раз, как-то существенно повлияют на показатели, общие показатели компании «Роснефть», к примеру. Скорее всего, тут, как я уже сказал, все-таки это политический вопрос и социальный, наверно, на уровне социальной справедливости.

Вы знаете, за границей на самом деле руководители крупнейших корпораций получают где-то, наверно, сопоставимые деньги плюс-минус, где-то больше, где-то меньше, но там и сами компании могут быть в десятки раз больше. Это первое. И второе ― там все-таки есть прогрессивная ставка подоходного налога, которая так или иначе хотя бы частично, но регулирует, да, вот эту социальную несправедливость. То есть получил ты свои 50 миллионов долларов в год, заплатил с этих 50 30 в качестве налогов.

Понятно, что в случае с российскими госкомпаниями это будет некое перекладывание из одного кармана в другой.

Бакалейко: А в какой карман? Грубо говоря, в прошлом году Guardian посчитали, что в среднем топ-менеджеры в мире получают 17 миллионов долларов в год. Это какая-то средняя оценка, и это в триста раз больше, чем обычные рядовые сотрудники. Эти деньги куда?.. То есть вы уже говорите, что это политический момент. То есть это популизм какой-то, эти деньги все равно будут в компании, менеджеры компании ничего не потеряют, а эти деньги людям не достанутся?

Алексеев: Нет-нет, когда я говорил про перекладывание из одного кармана в другой, я имел в виду скорее государственный карман. Просто вы, скажем так, из одного кармана, в котором у вас лежат доходы государственных же компаний, перекладываете в виде подоходного налога и, возможно, каких-то социальных взносов в другой карман.

Бакалейко: На развитие нацпроектов, например.

Алексеев: Для развития нацпроектов, да, может быть, еще чего-то.

Потом, вы знаете, есть же, Богдан, такой вопрос. Понятно, надо, безусловно, оговориться, что очень много непрозрачности в этих всех вопросах со ссылкой, как правило, на конфиденциальность, частную информацию и так далее. Но тем не менее я знаю доподлинно, что доход топ-менеджеров российских государственных корпораций в виде именно заработной платы, как это сформулировано в газете «Коммерсантъ», не всегда является основным.

Бакалейко: Да, то есть это маленькая часть доходов, а все остальное ― это бонусы и KPI, если они выполняют, если они эффективные менеджеры, скажем так, то им доплачивают.

Алексеев: Им доплачивают, это первое. И второе ― у любой госкорпорации очень много дочерних структур и аффилированных структур, в которых те же топ-менеджеры, которые сидят в центральном правлении, могут занимать должности в совете директоров, включая даже должность председателя совета директоров. У компаний есть офшорные всякие структуры, через которые тоже каким-то образом можно оплачивать труд, очень тяжелый труд российских топ-менеджеров гос-корпораций.

Роменский: Станислав, у меня к вам вопрос. Как вы считаете, почему в Белом доме, в правительстве эта инициатива получила развитие именно сейчас? Не связано ли это с тем, что на фоне карантина, коронавируса сильно обнищавшее население, которое так ждало поддержки от государства и видело, сколько выделяют денег в Соединенных Штатах, будет просто радо увидеть, что власти не только оказывают должную помощь населению, но и дают по заднице вот этим жирным котам из госкомпаний?

Алексеев: Мне кажется, это всегда дело благодарное, да, в какие-то периоды политических изменений или когда нужно, чтобы эти изменения произошли, нужно подкинуть каких-то хороших новостей избирателям. Это совершенно оправданный шаг, я думаю, что это одна из них.

Бакалейко: Да, Станислав, еще вопрос как раз по почасовой оплате труда, которая появляется. Вообще я посмотрел, далеко не во всех странах вводится почасовая оплата труда. То есть минимум, какие-то единицы имеют такую ставку. Здесь, как вам кажется, на что идет расчет и действительно ли это для новых трендов касательно удаленной работы, внештатной работы? Потому что мне сложно представить, как человек на удаленной работе будет доказывать, что он отработал 12 часов и что ему за каждый час должны заплатить.

Алексеев: Скорее всего, наверно, это будет от обратного. Удаленно или не удаленно, все равно будет какое-то трудовое соглашение, и в нем будет оговорено, сколько этот человек должен работать. Именно за эти часы он будет получать, исходя из расчета ставки почасовой, свою зарплату, именно в эти часы он должен работать и должен быть доступен, это полноценное рабочее время.

Бакалейко: Насколько это эффективная мера? Это действительно прямо революция в Трудовом кодексе или здесь ничего нового нет?

Алексеев: Мне кажется, это те же яйца, только вид сбоку. Я не вижу никакой принципиальной разницы в этом, тем более что, вы знаете, почасовая ставка ― это все-таки больше относится к так называемым голубым воротничкам. Даже в тех странах, где почасовая ставка есть, она абсолютно неприменима к людям среднего менеджмента, высшего уж тем более.

Бакалейко: Собственно, средний менеджер будет получать свои три зарплаты от министра. Ну, не средний уже, а топ-менеджер.

Алексеев: Топ-менеджер по-прежнему будет работать 24 часа в сутки, некоторые даже 25. Какую бы ставку для них ни придумали, оплачивать им в час, в день, в месяц или в год, в большинстве стран мира зарплата годовая всегда исчисляется, потому что есть, как вы правильно заметили, составляющая, которая ежемесячно выплачивается, есть ежеквартально, ежегодно и так далее. Наверно, более правильно подсчитывать годовой доход, не говоря уж про почасовой.

Бакалейко: Спасибо большое, Станислав! Будем надеяться, что все-таки топ-менеджеры начнут делиться в этот кризис и хорошими новостями, и своими доходами, а люди, которые сейчас вынуждены быть вне штата, будут получать денег немножечко, да больше, защищены от этого.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.

Фото в коллаже: EPA\TASS