Кашин и государственная ярмарка тщеславия

Политическая интрига, о которой мы говорили две предыдущие недели — приход Сергея Кириенко в Кремль и переход Вячеслава Володина в Госдуму, — наконец-то разрешилась. В последние часы перед назначением Кириенко был какой-то странный вброс, что на самом деле назначат Рогозина, но нет, все обошлось. Старый лозунг СПС — Путина в президенты, Кириенко в думу, — теперь звучит как Кириенко в Кремль, Володина в думу. Меняется ли сумма от перестановки слагаемых? Всем хочется думать, что да, но вообще лучший демотиватор про российскую политику (демотиватор не в смысле смешная картинка в черной рамке, а вот буквально — нечто демотивирующее) — лучший демотиватор про российскую политику — это просто Госдума, как она выглядит и какое впечатление производит. Мне кажется неправильным и лицемерным рассуждать о том, каких законов стоит ждать от этих людей — законы, как мы понимаем, пишут не они. А зачем нужны они — лучшая политическая статья об этой Госдуме вышла в начале недели в РБК, там было написано, как в зале заседаний производится рассадка депутатов, чтобы стоящие на балконе камеры могли поймать в кадр именно «каких надо» депутатов — телезвезд и статусных единороссов, — а безымянных и унылых регионалов из КПРФ и других партий рассадка оставляет за кадром. Вот это действительно интересно, и большего Госдума, наверное, не заслуживает. Об этом моя колонка для издания Rus2Web.

Разглядывать лица, смотреть, кого с кем посадили и кто на сколько лет постарел — это может быть светской хроникой, может быть началом нового учебного года (тот же Сидякин называет Милонова своим «соседом по парте»). Но чего здесь точно нет — парламента. Советская традиция поощрения «знатных людей» ничего не значащим мандатом в сочетании с совсем не советской иерархией путинской России дает на выходе гламурный корпоратив. Корпоратив для людей, готовых получать министерскую зарплату и выступать по телевизору в обмен на это стыдное чувство собственного ничтожества, когда ты утром не знаешь, какой законопроект тебе придется вносить после обеда и какое «резкое заявление» сочинили за тебя в администрации президента.

Государственная ярмарка тщеславия с почти казарменными внутренними порядками — вот что такое Государственная дума Федерального собрания Российской Федерации. Оппозиционерам, выдвигавшимся в этот орган и жалеющим теперь, что их в него не пустили, стоит внимательнее вглядеться в самодовольные лица — что, серьезно, вы хотели оказаться среди них? А зачем?

Человеком недели стоит назвать министра культуры Владимира Мединского, который каким-то чудом отбился от попыток лишить его степени доктора исторических наук — все ждали этого заседания диссертационного совета в Уральском университете, все прочитали, по крайней мере, самые яркие фрагменты его диссертации, которая больше похожа на пост в блоге какого-то патриотического тролля, чем на научную работу историка, и инсайдеры даже сообщали, что диссертационный совет уже подготовил отзыв на диссертацию не в пользу Мединского. Но в самый последний момент он, видимо, сумел нажать на нужную кнопочку, заседание перенесли на потом, то есть на то время, когда шум утихнет, и Мединскому будет проще отстоять свое научное звание. И, видимо, закрепляя свой успех, он примерно в те же дни сначала назвал «мразями» историков, доказывающих, что подвига 28 панфиловцев не было, а потом написал большую статью для «Российской газеты», объясняющую, почему именно противники этого мифа мрази. В эти дни все уже сто раз вспомнили старинный анекдот про звонок в министерство культуры, я тоже в своей колонке его, конечно, вспомнил, но что хочу сказать еще — основная линия защиты Мединского заключается в том, что атаки на его диссертацию политически мотивированны и поэтому необъективны. Здесь самое печальное, что этот аргумент на самом деле работает, потому что действительно, все видят людей, инициировавших разбирательство с диссертацией Мединского, это действительно люди ярко выраженных так называемых либеральных взглядов, и совершенно очевидно, что если бы Мединский не был министром, или даже — если бы он не был таким министром, то никто бы на его диссертацию не нападал. Так говорит Мединский, так говорят его сторонники, и это, чего уж там, правда. Но есть нюанс. В этой правде нет вообще ничего, что оправдывало бы Мединского и его диссертацию. Он действительно политик, и политик должен быть готов к политическим атакам, а не жаловаться на их недопустимость — они как раз вполне допустимы и вполне естественны, просто мы уже, к сожалению, забыли, что такое политика.
Вот что мне кажется важным в связи с диссертацией Мединского, а все остальное я написал в колонке для «Слона».

Друг Проханова и поклонник Сталина, человек, готовый оценивать исторические факты с точки зрения их выгоды государственным интересам, – приятнее было бы относиться к нему как к живому эксцессу, слишком экстремальному для российского правительства, но нет, самое невыносимое его свойство состоит именно в том, что он во главе Минкульта находится на своем месте, и это не столько его заслуга или вина, сколько свойство всей системы, на очередном этапе своего развития вторгшейся на ту территорию, где прежде властвовали художники и искусствоведы.
Абсурдно звучит словосочетание «эпоха Мединского» – нет, разумеется, это эпоха Путина, и она в ее нынешнем изводе именно такова, что именно «священные мифы», а вовсе не что-то другое, лежат теперь в ее основе. Для Мединского «священный миф» – это панфиловцы, но вообще-то на мифах была построена и вся украинская политика Кремля, и нынешняя Сирия, и антиболотная стратегия 2012 года, когда альтернативой Путину как-то незаметно и почти естественно сделалось сокрушение всех «духовных скреп», специально изобретенных в те же самые годы.
К министру Мединскому разумнее относиться как к министру именно культуры в точном (у нас его традиционно принято приравнивать к искусству) значении этого слова – и кто поспорит, что российская политическая, социальная, даже военная культура времен позднего Владимира Путина адекватна именно такому министру?

Пятиметровая фигура Михаила Калашникова на двухметровом постаменте, а за ним — земной шар, и рядом — конная фигура Георгия Победоносца. Описание будущего памятника Калашникову напомнило мне нереализованный проект памятника Булгакову, про который уже все забыли, а ведь он был устроен точно так же. Там был автомобиль, в котором едут Мастер и Маргарита, за рулем автомобиля был грач, был, конечно, кот, и был огромный примус, который венчал все это дело. И на примусе общественное мнение лужковской Москвы сломалось — в конечном итоге он даже городским властям показался избыточным, и сначала памятник решили перенести с Патриарших на Воробьевы горы, потом отказались от примуса, а потом и от памятника. Он до сих пор стоит в усадьбе скульптора Рукавишникова на Молчановке, туда пускают людей, можно зайти посмотреть.

За десять лет москвичи стали то ли равнодушнее, то ли терпимее к таким экспериментам, но поменялось что-то в атмосфере, и вместо примуса теперь земной шар с автоматом, а вместо Кота Бегемота — советский оружейник, которого до сих пор многие, и я с ними согласен, упрекают в том, что он ничего на самом деле не изобретал. Когда-то в Советском Союзе было принято хотя бы на словах бороться за мир, мы в школе учили стихи Сергея Михалкова про мальчика, которому на день рождения подарили пушку, танк и пистолет, а он их поломал на кусочки, потому что он за разоружение. Вот этой пацифистской или даже псевдопацифистской риторики сейчас нет, сейчас положено гордиться пушками, танками и пистолетами, и логично, что вместо Булгакова у нас теперь Калашников. Об этом я написал колонку для Deutsche Welle.

Можно сколько угодно смеяться над формулировкой «оружие добра» применительно к автомату в равной мере ценимому и российской армией, и бойцами вроде кавказских террористов или нынешнего ИГИЛ. Земной шар, на котором действительно осталось не так много мест, где бы не прошел бравый боевик с «Калашниковым», - символ скорее зловещий, чем праздничный.

Но, с другой стороны, в современной России уже стало хорошим тоном говорить о войне не как о трагедии, а как об удачной рекламной кампании отечественного оружия. Новый милитаризм интегрирован в массовую культуру - вспомним футболки «Не смешите наши искандеры», культ «вежливых людей» и даже трагикомическую детскую кроватку в виде «Бука». Пацифизм в России вышел из моды, и циклопический Калашников на Садовом кольце - если его все-таки поставят - станет адекватным символом переживаемой Россией исторической эпохи.
Более того, длящиеся много лет споры о том, мог ли вообще юный танкист без технического образования сконструировать самое совершенное стрелковое оружие своего времени, или все же история автомата не обошлась без участия пленного Хуго Шмайссера, - эти споры тоже ничем не вредят репутации Калашникова, потому что принятая сегодня в России официальная точка зрения на "священные мифы" допускает любые преувеличения, если они идут на пользу государственным интересам.

На прошлой неделе мы уже говорили об иске «Роснефти» к РБК на три миллиарда рублей, эта история, очевидно, будет еще долгой, и самое странное в ней, конечно, то, что иск подан к нынешнему РБК, которым руководят люди из ТАССа Елизавета Голикова и Игорь Тросников, а статья, которая стала предметом иска, была опубликована еще при прежнем руководстве, которое в мае, как известно, было уволено. И это действительно странно — ну как если бы кто-нибудь взялся сейчас наказывать нынешнее НТВ за давнюю программу «Куклы» времен Шендеровича. Для меня это аргумент в пользу того, что Сечин выступает не от имени вот этой карающей государственной машины, а как, пусть и крайне влиятельное, но все же частное лицо с расшатанными ни к черту нервами. Это совершенно не значит, что беспокоиться не о чем — нынешнее РБК, конечно, тоже будет жалко, оно остается отличным СМИ, и грустно будет, если Сечин его обанкротит, но вообще, мне кажется, главный герой этого сюжета не СМИ, а именно нынешний Сечин — человек, который как-то сверх меры увлекся исками против прессы и требованиями уничтожить тиражи газет. Я думаю — и пишу об этом в «Слоне» — что вся эта история ничем хорошим не кончится и для Сечина тоже.

Осень 2016 года. Российские ВКС бомбят Алеппо, собирая в мировом масштабе на голову России самые громкие проклятия за все постсоветские годы. Только что стал известен промежуточный результат международного расследования о малайзийском «Боинге», и в этом расследовании хороших новостей для России примерно ноль. Внутри страны происходит самое масштабное переформатирование силовых структур со скандалами, посадками, утечками в прессе и полноценными межведомственными войнами. В Кремле только что сменилось руководство президентской администрации, и чего ждать от нового начальства, никто до сих пор не знает. На таком впечатляющем фоне Сечин, пытающийся разобраться с РБК, выглядит засидевшимся в лесу партизаном, пускающим поезда под откос спустя много лет по окончании войны. Во времена дела ЮКОСа не было в российском бизнесе ничего более зловещего, чем черная метка от Сечина в любом виде. В наше время эта метка выцвела, обтрепалась и пахнет затхлостью. Возможно, Игорь Сечин, сам того не желая, шлет черную метку сам себе.

Моя самая любимая сейчас соцсеть — это телеграм, там тоже, кстати, можно на меня подписываться — kashinguru, — и там довольно часто бывают интересные дискуссии, которые чем хороши, что никто не может тебе ответить в комментариях, комментировать там нельзя, а в режиме монолога мы все, как известно, выглядим гораздо даже не умнее, а монументальнее, что ли — и каждый может почувствовать, что последнее слово именно за ним. На этой неделе в телеграме была отличная дискуссия об эмиграции — стоит ли валить, или не стоит, — и начал ее такой Михаил Пожарский, довольно умный парень, который пишет, что уезжать нельзя, потому что это дезертирство, и чем меньше хороших людей останется в России, тем больше останется плохих. И эта точка зрения оказалась очень популярное — многие стали писать, что да, надо оставаться и строить в России демократию. Как ее строить, никто не пишет, и я даже догадываюсь, почему — никто не знает. И то, что этого никто не знает, мне показалось лучшим аргументом в пользу того, что да, если есть возможность, лучше уезжать. Я написал на эту тему колонку, и что хочу уточнить — в ней я как раз вообще не имею в виду себя, у меня совсем другие мотивации и амбиции, и хотя в России я не был уже полгода, я до сих пор не готов сказать о себе, что я уехал — я не уехал, я тут, я с вами. Нет, это статья как раз про всех, про общий случай. И мне кажется, что я прав — почитайте меня на сайте «Спектр», ну или послушайте фрагмент.

Право российского государства требовать от граждан соучастия в защите его интересов, подкреплено не общественным договором, а только силой, и все разговоры о том, что мы избиратели или налогоплательщики, звучат как плохой перевод иностранного кино — нет, власть в России держится не на воле избирателей, а государственное богатство, хоть и состоит частично из собираемых с граждан поборов, не имеет к гражданам никакого отношения и принадлежит только правящей группировке. Государственные интересы — это именно ее, этой группировки, интересы, больше ничьи, а если говорить о национальных интересах, то есть об интересах народа, нации, то они наоборот, не имеют вообще никакого отношения к государству и состоят из интересов частных людей.

Как могут выглядеть эти частные интересы — каждый, очевидно, решает сам, но если человек не видит своего интереса в том, чтобы оплачивать войну в Сирии, или платить дань центоройскому клану, или отдавать своих детей в воспитание военно-патриотическим матушкам или «Юнармии», то да, отъезд из России наиболее полно отвечает настоящим национальным интересам и может восприниматься как самый настоящий патриотический поступок.

В четверг в Калининграде открылась областная дума нового созыва — такое традиционно ритуальное для любого парламента первое заседание, когда никаких законов еще никто не принимает, а все просто сидят, знакомятся друг с другом, если не были знакомы, выбирают спикера и слушают напутствие первого лица. И вот скандал — первое лицо не пришло напутствовать депутатов. Назначенный два месяца назад исполняющим обязанности губернатора Евгений Зиничев не пришел открывать областную думу. Критики власти традиционно возмутились, а сторонники традиционно начали объяснять, что все нормально. Как сказала спикер облдумы Марина Оргеева, Зиничев не пришел, потому что был занят важными государственными делами. Через несколько часов стало известно, что это были за дела — прогубернаторствовавший несколько недель охранник подал в отставку и больше не имеет отношения к региону.
Губернаторство Зиничева — такой прямо неприличный анекдот, посвященный всем, кто верит в глубокую мудрость кадровой политики Владимира Путина и присущие ему хитрые планы. Два месяца назад лояльные политологи, местные и московские, объясняли, как это здорово и правильно — назначать губернаторами тех людей, которым доверяешь лично, и уж с Зиничевым-то Калининградская область расцветет. Теперь Зиничев, не прощаясь, уезжает в Москву, и фамилию его запомнят, наверное, только журналисты, от которых он прятался все эти два месяца, не дав ни одного интервью и избегая даже подходов к прессе на официальных мероприятиях. Коллеги из издания «Новый Калининград» настойчиво пытались выяснить, какой вуз закончил Зиничев, слали запросы во все инстанции, но ничего не вышло — это так и осталось тайной, и, возможно, никакого образования и нет вообще. Да и сам Зиничев — был ли он вообще, или это пелевинская голограмма, которую наконец-то сумели изобрести в реальности?

Формальная причина его отставки — семейные обстоятельства, и вот это как раз самое странное. Если семейные обстоятельства срочно вмешались, то, наверное, до того, как они вмешались, он строил какие-то планы на губернаторство, пытался работать, вел свою предвыборную кампанию, как это принято в России после назначения? Ничего этого не было. Он прятался два месяца и потом исчез. Все выглядит так, что он не хотел быть губернатором. В этом смысле он похож на тоже всеми забытого Алу Алханова — человека, который был президентом Чечни между Ахматом и Рамзаном Кадыровым, в то время как реальным хозяином республики был уже Рамзан, которому просто закон не позволял до тридцати лет возглавить Чечню. Преемник Зиничева Антон Алиханов (не Алханов, не путайте!) отпраздновал тридцатилетие за две недели до отставки Зиничева и до своего назначения, и политологи совершенно логично сейчас предполагают, что Зиничев просто держал место, дожидаясь, пока Алиханову не исполнится тридцать.
То есть здесь самое интересное — кто такой Алиханов. Он гораздо более публичен, чем Зиничев. В Калининград они приехали почти одновременно прошлым летом, но если Зиничев был засекреченным начальником местного УФСБ, то Алиханов за этот год успел всех очаровать и со всеми подружиться, и когда Зиничев назначил его областным премьером, все радовались — толковый парень, будет работать. Но о толковом парне известно не больше, чем о Зиничеве. Откуда он взялся, кто его родители, кто помог такой стремительной даже по меркам нашего феодализма карьере — это ведь первый в России глава региона, который был еще ребенком, когда к власти пришел Путин. Алиханову было четырнадцать лет в 2000 году.

Есть даже слух, что папа Алиханова — личный врач Путина. И еще некоторые заметили, что, назначая Алиханова, Путин напутствовал его почти теми же словами, которыми он совсем недавно говорил о своем будущем преемнике — «молодой и  опытный». Может быть, Алиханов и есть этот преемник? Но стоит вспомнить, что преемниками сейчас называют многих, того же Дюмина, более удачливого, чем Зиничев, путинского охранника, возглавляющего сейчас Тульскую область. И чаще всего туманные намеки на преемничество маскируют какую-нибудь банальность и пустоту. Формулировка «Путин готовит преемника» звучит менее стыдно, чем «Путин подарил область знакомому мальчику».
Стать хорошим губернатором после Зиничева будет, конечно, не труднее, чем обыграть в футбол команду деревянных манекенов. В Калининграде уже многие воодушевлены назначением Алиханова — он выступает за открытость области Европе, за упрощенное пересечение границ, за мир и дружбу — это приятно диссонирует с привычным в наше время мракобесием и изоляционизмом. Иностранные советологи, которых я читаю в твиттере, называют Алиханова человеком «Вайно-поколения» и говорят, цитата, о «победе кудринизма», в Калининграде. Можно ли представить молодого Алиханова провозвестником скорой либерализации? Да легко. Должен же когда-нибудь пройти нынешний военно-патриотический морок. Но что важно понимать — вот он пройдет, свобода нас встретит радостно у входа, и лидерами этой свободы будут, очевидно, как раз чиновники «Вайно-поколения» и примкнувший к ним Сергей Кириенко. Наверное, это будет лучше, чем сейчас, но почему-то мне кажется, что это будет по-своему омерзительно — до такой степени, что мы еще вспомним с нежностью нынешние времена максимальной ясности добра и зла.

Я никогда не пишу о спорте, ну и в самом деле, просто представьте, как это выглядело бы, если бы я писал о спорте — смехопанорама какая-то, — и я меньше всего думал, что когда-нибудь произнесу в этой программе имя Федора Емельяненко, однако это случилось — он, знаменитый российский боец, на этой неделе стал таким, ну не побоюсь этого слова, героем, который не побоялся вступить в публичное противостояние с Рамзаном Кадыровым и его друзьями. Мы привыкли, что такие эпизоды обычно заканчиваются публичными извинениями, но я позволю себе так не очень смело, прячась за его спину, пожелать Федору сил и победы. Хочу, чтобы он понимал, сколько людей сейчас на его стороне. Это программа Кашин гуру, я Олег Кашин, мы встретимся на Дожде через неделю. Всего доброго.