«Кто вы, господин Венедиктов, – агент Кремля или добрый человек?»: Кашин о роли главреда «Эха» в истории с праздником 24 декабря

Такая довольно дикая история с митингом 24 декабря — еще в начале декабря активисты «Протестной Москвы» подали заявку, мэрия отказала, но, как мы знаем, в Красносельском районе на муниципальных выборах победила оппозиция, во главе района теперь стоит Илья Яшин, и он придумал такой остроумный ход — вместо митинга провести районный праздник с тем же смыслом, но с другим юридическим статусом. Тем более что этим трюком давно и часто пользуется власть, когда районные праздники или, скажем, дни города используются для такой наглой саморекламы мэров, губернаторов и самой «Единой России». И вот Яшин придумал этот праздник, оформил его в районном совете, и власть очень смешно засуетилась — понятно, что у нее нет оснований запрещать праздник, но понятно, что она не может его не запретить. Дело в конце концов дошло до Мосгорсуда, который тоже — вот сюрприз! — решил отказать муниципалитету в проведении праздника по формальным причинам.

Кульминация этого сюжета пришлась на день рождения главреда «Эха Москвы» Алексея Венедиктова. Венедиктов, связи которого в Кремле и в мэрии общеизвестны и, в общем, вызывают восхищение, предложил Яшину все-таки подать заявку на митинг — законные сроки уже прошли, но у Венедиктова связи, и он может это устроить. Яшин вроде бы согласился, формальным заявителем митинга выступил Дмитрий Гудков, городские власти согласовали митинг, но потом Яшин сказал, что настаивает на празднике, Гудкова оппозиционеры заклеймили как соглашателя, и он заявку отозвал. Что в итоге будет 24 числа, до сих пор не ясно, но, конечно, самое интересное здесь — фигура Алексея Венедиктова. Почему-то он всегда появляется как такая посредническая фигура между властью и оппозицией, всегда находит интересный компромисс, и это становится иногда даже на годы предметом для споров — я имею в виду, конечно, прежде всего тот знаменитый эпизод с «вискарем», распитым в московской мэрии и сделавшим возможным Болотную в 2011 году. И, наверное, уже пора спросить прямо — кто вы, господин Венедиктов? Законспирированный агент Кремля или добрый человек, помогающий оппозиции именно в те моменты, когда она близка к краху?

Об Алексее Венедиктове и его роли в русской революции я написал для Репаблика.

Разница давлений по разные стороны стен эховской студии, разница физических законов, действующих на «Эхе» и вне его, превратили Венедиктова в того единственного человека, который в равной мере важен и для среднего чиновника, и для среднего оппозиционера. Здесь Венедиктову с его учительско-родительским характером безумно повезло, потому что эти качества идеальны для роли незаменимого и безальтернативного связующего звена между теми, кто митингует, и теми, кто их разгоняет. Можно предположить, что именно в этой роли Алексей Венедиктов по-настоящему счастлив. Он живет в двух мирах, и в обоих он очень нужен.

Для Кремля именно Венедиктов стал единственной понятной фигурой, ассоциирующейся с «несистемной» оппозицией — возможно, для Кремля Венедиктов и есть оппозиция, они знают его, и этого им достаточно.

В этой ситуации Венедиктов оказывается заложником кремлевского представления о нем, обреченным на то, чтобы вечно влезать в политические сюжеты, снова и снова доказывая оппозиционерам, что он и есть главный кремлевский мурзилка. Из него получился бы отличный лидер большой оппозиционной партии, но в условиях российского двоемыслия это невозможно. Кремль привык, что все лидеры ненастоящие, и что за всеми кто-нибудь стоит, поэтому судьба Венедиктова — быть тем человеком, про которого в Кремле думают, что он влияет на оппозицию, а в оппозиции думают, что он подослан Кремлем.