«Судьба Заболотного и Цуркану была предрешена, когда Путин решил спрятать своих детей»: Кашин о плененных в Сирии россиянах

Я зачем-то, хотя и так знаю, что там будет написано, полез искать комментарий Дмитрия Пескова по поводу русских пленных в Сирии — уже было выступление ростовского депутата, что один из этих пленных, казак Роман Заболотный, убит, а в «РИА-Новости» в заметке о комментарии Пескова даже слово «захваченный» дается в кавычках, то есть нам предлагают не верить тому, что этот человек захвачен в плен или даже вообще что он существует. Про второго пленного Мария Борзунова с Дождя делала репортаж, и его родственники, как вы, наверное, видели, отказались с ней общаться, ссылаясь на людей из ФСБ, хотя скорее всего те гости, которые опередили Машу по дороге к родным Григория Цуркану, были не из ФСБ, а из наемнической компании «Вагнер» — хотя, в общем, это сейчас примерно одно и то же.

Я, да и не только я, — все писали, что при Путине с его давним, но, видимо, навсегда его травмировавшим спецслужбистским опытом все, что делает государство, превращается в спецоперацию, а общество всегда становится если не врагом, то по крайней мере тем, от кого по определению всё скрывается — чтобы россияне, видимо, меньше знали и крепче спали. Это безусловное уродство нынешней российской жизни, оно исключает саму возможность подвига, потому что не бывает таких подвигов, которые совершаются анонимами, и даже если всем известно имя и воинское звание этого анонима, власть, сохраняя свой покер-фейс, до конца будет делать вид, что ничего не случилось и что все только выдумка журналистов или вообще каких-то врагов.

Эта формула — «их там нет», — видимо, кажется кому-то во власти, вероятно, самому Путину, очень удобной и полезной, но она, по крайней мере, безнравственна, она превращает солдат в наемников, журналистов в пиарщиков, чиновников в лжецов, и ничем хорошим это, конечно, не закончится. Путин явно хочет остаться в истории, претендует на что-то, но сам зачем-то превращает ту часть российской истории, за которую он ответственен, в одно большое уголовное дело. Вместо славной летописи пишет сам про себя обвинительное заключение. Его дело, конечно, но это некрасиво в любом случае. Да и про место в истории — на этот вопрос тоже ведь можно ответить «Его там нет», и история еще ответит именно так.
О российских пленных в Сирии — моя колонка для Republic.

Сейчас именно так выглядит путь лоялиста, когда человек, желающий послужить Отечеству в уличной политике или на войне, должен выдавать себя за уголовника (и хулиганство, и самоуправство, и наемничество — уголовные статьи), который действует сам по себе. Патриотический долг в России десятых пережил самую странную трансформацию — чтобы сделать что-нибудь патриотическое, гражданин должен уйти в серую зону, практически в подполье, и его в любом случае не ждет ни почет, ни слава, он превращается буквально в бесславного ублюдка, который нигде не числится и ни по какому ведомству не проходит. Может быть, реальная последовательно именно такая: сначала власть, воспринимая общество как враждебное окружение, начала скрывать от него свою реальную жизнь, свои доходы, свои семьи, свою собственность, а потом уже логика подполья захватила все государство, которое теперь само стало подпольным и тратит самые серьезные усилия не только на свои действия, но и на сокрытие их, и в какой-то момент эта логика доходит до самых низов, втягивая в себя даже провинциальных казаков. Именно эта логика превращает политиков в платных агентов, руководителей нефтяных компаний — в участников операций по аресту министра, журналистов — в пиарщиков, а солдат — в наемников. Это прозвучит дико, но судьба Заболотного и Цуркану была предрешена много лет назад, когда Владимир Путин решил спрятать от общества своих детей, Дмитрий Медведев начал экспериментировать с фондом «Дар», а администрация президента с помощью закулисных технологий подчинила себе парламентские партии. Подпольное государство подпольно во всем.