С каждой оттепелью все холоднее. Олег Кашин о кратковременном гуманизме в делах Серебренникова и Калви

Такое понижение репрессивного градуса на половинку деления шкалы — Кирилла Серебренникова перевели из-под домашнего ареста под подписку о невыезде, а Майкла Калви — из СИЗО под домашний арест. Интервал два дня, то есть такая совсем минимальная календарная погрешность — два события одновременно позволяют говорить о тенденции, и тенденция по нашим временам вполне оттепельная. Это, конечно, отдельный — и грустный, — анекдот, в котором домашний арест и подписка кажутся аттракционом неслыханного гуманизма, но время научило нас радоваться малому, и формула «а мог бы и ножичком» давно не кажется смешной — действительно, мог бы.

Слово «оттепель» именно при Путине стало значить не конкретный период советской истории после смерти Сталина, а любое, даже очень кратковременное и символическое, смягчение государственных нравов. И при Путине же слово «оттепель» фатально обесценилось — оттепелью называли и громкие инициативы, и какие-то отставки с назначениями, и даже просто какие-нибудь телевизионные эпизоды, когда в программе «Время» вдруг упоминали о чем-то, о чем обычно молчат — и каждый раз оттепель, и с каждым разом все труднее и труднее произносить это слово всерьез.

Обесценивание слова влечет за собой обесценивание явления. Оттепель — это что-то кратковременное и необязательное, то, что завтра же сменится неиллюзорными заморозками. Даже в радостных комментариях по поводу освобождения Серебренникова их авторы оговариваются, что да, сейчас авторы атаки на режиссера чуть отступили, но теперь нужно ждать, что они перегруппируются и нанесут ответный удар, который будет даже более болезненным, чем сам арест режиссера. О Калви вообще в те два месяца, пока он сидел, старались не говорить вслух, чтобы не спугнуть возможную удачу — и не спугнули, Калви дома, это как бы победа и как бы оттепель. Завтра победой будет казаться что-то еще более скромное — вау, вау, фигурантов очередного большого политического дела типа «Сети» не пытают, а просто сажают, посмотрите на них — у них нет синяков и следов от шуруповерта, оттепель, оттепель. С каждой оттепелью почему-то становится все холоднее, разовые ослабления почему-то приводят к общему  закручиванию гаек, а все попытки обнаружить общую тенденцию к гуманизации государственных репрессивных практик сводятся к выяснению имени того счастливчика, который застал Путина в хорошем расположении духа и уговорил его заменить домашний арест на подписку — в случае Серебренникова это был, если верить Андрею Колесникову, Евгений Миронов, и это тоже такое свойство оттепелей нового типа — их двигают вот такие почти случайные люди, не имеющие собственного политического веса, и дальше тоже непонятно — если это действительно был Миронов, он израсходовал свою разовую возможность повлиять, то есть следующего раза уже не будет, и на очередном вручении наград, если он попробует заговорить с Путиным, его кто-нибудь возьмет за локоть — «не надо»? Или наоборот, теперь к Миронову как к доказавшему свою способность спасать узников, потянутся делегаты, и он превратится в тайного влиятельного правозащитника? Оба варианта в равной мере свойственны нашим новым оттепелям — в них больше византийщины, чем даже при Сталине, в них нет и намека на любые политические перемены, на кону теперь только точечное и на максимально высоком уровне решение локальных «чудовищных ошибок». Вам понравилась эта оттепель с Серебренниковым и Калви — тогда ждите новую, только сначала нужно дождаться новых арестов.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.