«Пусть сидят все»: ждет ли Пескова судьба Улюкаева

Все эти конструкции с бывшими женами, конечно, никого не обманывают, мы и так все понимаем. Бедных людей в российской номенклатуре нет, и их официальные зарплаты, их декларации о доходах значат примерно столько же, сколько и вся их публичная риторика. Эти люди никогда не говорят то, что думают, и эти люди никогда не живут по тем средствам, по которым они должны жить. За каждой скромной чиновничьей зарплатой при ближайшем рассмотрении обнаруживается огромная квартира в Париже, или яхта, или сверхдорогие часы — ну, понятно.

Навальный нашел квартиру бывшей жены Пескова за 125 миллионов рублей

И понятно, что за коррупцию нужно наказывать, нужно сажать, и нужно, чтобы земля горела под ногами. Берет губернатор в руки деньги, а рядом появляются оперативники с ультрафиолетовой лампой, и деньги светятся синим светом, не отвертеться. Или приходит министр к главе госкомпании за колбасой, берет корзинку, и тоже возникают оперативники с понятыми и хватают взяточника. Или директор государственного театра заключает договор с собственной студией — думает, что его никто не поймает, но его обязательно поймают.

Кого-то здесь может смутить избирательность правоприменения. Когда хватают одного министра из двадцати или трех губернаторов из восьмидесяти, или одного директора театра из сотни, это странно. И поскольку мы понимаем, что все они друг от друга не отличаются, давайте посадим их всех. Не одного министра, а двадцать, не одного губернатора, а восемьдесят, не одного режиссера, а сто. Пусть знают, что незаконно обогащаться нельзя, нельзя брать в руки деньги и ездить за колбасой, нельзя заключать договоры с собственной студией. А что, можно, что ли? Действительно ведь нельзя. И что с ними делать? Сажать, конечно.

От игры на бильярде в Гоа до колонии строго режима: главные эпизоды дела Улюкаева

Давайте сажать. Этот посыл, может быть, не очень четко звучит, когда он обрамлен шуточками и мемасиками, но он тут ключевой — нужно сажать, пусть меняют кабинеты на нары, а костюмы от Бриони на зековские телогрейки. Когда выпускали ту минобороновскую женщину, которая толком и не отсидела практически ни дня — у всех же было чувство несправедливости, да? То есть справедливость — это когда они все сидят, когда слово «посадки» из лозунга становится реальностью. Пусть каждый день приносит эти новости — посадили очередного коррупционера, и вот он, уже не в президиуме, а за решеткой, так ему и надо. Вот этот усатый — мы же его и так не любим, не верим ему, его о чем ни спросишь, он никогда ничего не знает, и понятно же, что врет, а тут еще квартира в Париже — пусть на допросах отвечает, что это не его вопрос, и пусть, когда ему дадут шесть или восемь лет, подумает о своем поведении.

Не стесняйтесь признаваться вслух в своих желаниях. Вы хотите, чтобы эти люди сидели в тюрьме. Ведь коррупция это отвратительно, и незаконное обогащение в любом случае заслуживает наказания. Пусть будет не один Белых, не один Улюкаев, не один Серебренников, а сотни. Пусть сидят все. Да? Да!

Если чего-то хотеть по-настоящему, всерьез, то желание обязательно сбудется. Было время, когда в нашей стране не хватало колбасы и демократии, и люди мечтали — прежде всего, конечно, о колбасе, но и о демократии тоже, и в какой-то момент добились. Но, поскольку мечта о колбасе, чего уж там, была более массовой, более понятной и более настоящей, чем мечта о демократии, то сбылась только колбаса. Сейчас, когда люди мечтают о посадках коррупционеров, и о демократии заодно, есть риск, что сбудется тоже только одна самая заветная мечта. Почему-то так всегда происходит.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

«Это организованная преступная группа»: Михаил Ходорковский о том, кто посадил Улюкаева и как ему обживаться в заключении

Бремя новостей

10:22