Почему Олегу Кашину неловко за «Форум свободной России» в Вильнюсе

Это такой стереотип — частью преувеличенный, частью основанный на реальности, — что мы за границей стараемся избегать друг друга, не бросаемся обниматься или даже просто здороваться, когда слышим где-то русскую речь, ну и вообще стараемся лишний раз не подавать вида, что мы русские. Я тоже часто ловил и ловлю себя на том, что веду себя по этому стереотипу, и мне всегда было интересно, почему так происходит, и что со мной или с нами не так. Ответа у меня до сих пор нет, есть только несколько наблюдений. Я два года жил в Женеве, это не очень релевантный пример, потому что Женева не Амстердам и не Барселона, то есть не очень ходовое туристическое направление, и россияне, которые там встречаются — они либо проездом на дорогие лыжные курорты, либо у них там своя сверхдорогая недвижимость, и, сталкиваясь там с соотечественниками в магазинах или ресторанах, я, действительно, не лез к ним обниматься, а пытался угадать, кого я перед собой вижу — губернатора, депутата или начальника районного отдела полиции откуда-нибудь с юга России. В любом случае желания говорить «мы» о себе и о людях такого рода у меня не было никогда, и это кажется мне вполне естественным — что у нас общего? Ничего.

А второе наблюдение — несколько лет назад я два месяца просидел в Нью-Йорке по одной журналистской программе, тихо занимался всякими своими делами, новых знакомств и дружб не искал, но они каждый день образовывались сами, и каждый день хотелось куда-то от них скрыться. Как будто из воздуха материализовывались какие-то персонажи плутовских романов, которые почему-то именно мне, хотя, я думаю, вообще всем русским, которых они встречали, излагали свои сверхамбициозные планы, чаще всего политические. Звучало это так — старик, я Путина знаю еще по Ленинграду, он страшный человек, давай его свергать, вот у меня знакомый с Борисом Абрамычем работал, вот другой знакомый с Мишей Ходорковским дружит, присоединяйся к нам, будешь министром — и через раз то запах серы, то какой-то тухлой селедки. У каждого дела запах особый, как сказал бы Джанни Родари в переводе Маршака.

Я допускаю, что это только моя, вот так мне повезло, практика, но русскую диаспору за границей, я делю именно на эти две большие категории. Понятно, что есть еще много разных других людей, но этих — просто какие-то огромные количества. Либо наши коррупционеры, тратящие там свои деньги, либо наши же революционеры, то есть почему-то прежде всего какое-то политизированное жулье, паразитирующее на небольших, но, по крайней мере, точно существующих тематических денежных потоках — кто с западными фондами, а кто с беглым нашим бизнесом. Понятно, что по-человечески эта вторая категория мне ближе (губернаторы-то это вообще какой-то другой биологический вид), и понятно, что они наследуют или пытаются наследовать предыдущим политическим эмиграциям из России, причем всем сразу одновременно — и еврейской диссидентской, и послевоенной власовской, и белогвардейской, и даже дореволюционной большевистской, и вот эта разнонаправленность почему-то чаще всего делает их такими унылыми советскими идиотами, которые долго тебе рассказывают о планах будущего обустройства России, а потом по секрету говорят — старик, а вон там на сто сорок второй улице в подвале есть шикарный магазин недорогих джинсов, фирмА!

Собрать всех известных людей этого типа на форуме в Вильнюсе было довольно остроумной идеей. Над программой Константина Борового по спасению от Путина, это дословная цитата, жизни на земле, в соцсетях все уже отсмеялись, а война Божены с корреспондентами ВГТРК — это вообще отдельный эпос. Я не хочу много иронизировать по поводу этого форума, дело это нехитрое, я просто вдруг понял, что мне почему-то неловко за этих людей, то есть это буквально тот случай, когда я готов сказать о себе и о них — «мы», как ни странно. Оказывается, именно неловкость и порождает солидарность.

Но почему мне за них неловко и перед кем — вы не поверите, перед литовцами. Литовцы же действительно думают, что к ним приехала альтернативная Россия, та самая, которая в девяностом году выходила стотысячными толпами на Манежную площадь, поддерживая литовскую независимость, и вот что осталось от этих стотысячных толп — Евгений Чичваркин и Илья Пономарев? А на самом деле нет, просто сомнительный вид российских политэмигрантов — это концентрированное выражение и отражение наших внутренних дел. Они говорят глупости и не знают, чего хотят, но на самом деле это прежде всего мы говорим глупости и не знаем, какой хотим видеть завтрашнюю Россию. Это тоже хорошо понятно при сравнении с литовцами — в постсоветские годы в каждой из трех балтийских стран президентом становился эмигрант из Америки или Европы, который жил там, может быть, всю жизнь, но оставался литовцем и эстонцем, потому что так же, как соотечественники по нашу сторону занавеса, мечтал о независимости своей страны. Извините за совсем уж проповеднический тон, но если бы у нас была общенациональная мечта, то и этот форум в Вильнюсе выглядел бы гораздо менее неприлично, да и с русскими за границей чаще бы хотелось обниматься.​

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.