Охранители: на страже зла

Два главных скандала этой недели — ярославские пытки и танки на «Нашествии». Не знаю, уместно ли такое выражение, но если бывают благодатные темы для либеральной прессы, то вот они — тут можно и на частном примере вскрыть большую проблему, и спросить «доколе?», и поставить власть и ее защитников в самое неудобное положение. Я сам писал на обе темы, и они, скажем так, простые — все наглядно, все очевидно, все выводы напрашиваются сами. Но это — если ты либеральная пресса.

А если ты — пресса охранительная, то тебе придется чуть труднее, чем обычно. И чего уж там, тех, кому пишется трудно, читать интереснее. Поэтому самые интересные комментарии на две главные темы этой недели пишут те, кто не готов обличать и ругаться. О ярославских пытках я читал на этой неделе много интересных текстов — например, о том, что заключенный Макаров, которого, собственно, и пытали на том видео — сам по себе не такой хороший, каким хочет казаться, еще в тинейджерские годы украл телефон, дрался, хулиганил, да и в колонии себя вел черт знает как — посмотрите, сколько у него взысканий. А видеозапись пыток опубликовал фонд «Общественный вердикт», а это иностранные агенты, а среди учредителей фонда есть даже нежелательные организации, а еще ведь скоро заседание комитета ООН по пыткам, и неспроста, что запись, которой год, появилась только сейчас. Вот такого в эти дни много пишут, я читаю и понимаю — ну да, ФСИН включил механизмы кризисного пиара, занес денег разным авторам и редакциям, отбивается, ну и выглядит это так себе.

С «Нашествием» все менее трагично, но принцип тот же — можно увидеть, как выстраивается линия защиты фестиваля и военных. Пишут, что поддерживать армию не значит поддерживать войну, и что малоизвестные группы просто пиарятся с помощью скандальной темы, и что на Украине на фестивалях собирают деньги на АТО, и никто не ругается, то есть тоже такой набор аргументов из серии «сейчас мы как-нибудь хитро докажем, что танки это хорошо, а музыканты неправы», и тоже читаешь и думаешь — ага, «Нашествие» или Минобороны включило механизмы кризисного пиара, занесли денег разным людям и лихорадочно пытаются спасти репутацию.

И вот как раз то, что оба эти эпизода происходят в одно и то же время, и в защиту ФСИНа и «Нашествия» выступают одни и те же люди — на самом деле это почти однозначно доказывает, что никто никому ничего не занес, и что тут нет никаких механизмов кризисного пиара, а есть рефлекс, срабатывающий практически в первую минуту скандала, на автомате — если возникает какая-то, снова использую это спорное выражение, благодатная тема для либеральной прессы, то люди, которые выбрали для себя роль охранителей, сами сразу же начнут искать контраргументы — не потому, что их об этом просят, а потому, что годы практики приучили их к тому, что даже в самых очевидных случаях нужно искать повод для оправдания тех, кто неправ. И именно это оправдание становится настоящей охранительной миссией. Никому ничего заносить не надо — охранитель сам знает, что если критик власти говорит о пытках, то охранитель должен защищать пытки. Роли расписаны годы назад. Искать недостатки пытаемого или разоблачающих — это не ситуативная реакция, а системная.

Теоретически ведь ничего не мешает умеренному охранительному комментатору высказаться в том духе, что да, в колониях работают садисты, милитаристский рок-фестиваль — это абсурдно, но вообще да здравствует Путин, давайте избавляться от отдельных недостатков и перегибов на местах. Но почему-то именно этой логики не возникает примерно никогда, рефлекс работает именно так, что и садистов надо защищать, и абсурд, и вообще все, что критикует либеральная пресса. И здесь, вероятно, все дело в том, что любой охранитель понимает, хотя сам никогда об этом не скажет, что он стоит на страже всего самого плохого, что есть в российской реальности, и что его миссия — искать в этом плохом хорошее, а в жертвах плохого — что-то еще более плохое. Охранитель сам не допускает, что может стоять на страже каких-то идеалов, его роль — роль адвоката дьявола, его сторона — сторона зла. Охранитель сам не допускает мысли, что он может быть против пыток или против танков — он приучен всегда спорить с конкретной частью общества, и если против пыток она, то для охранителя будет естественным поддержать пытки. Он найдет аргументы, изучит биографию пытаемого и структуру «Общественного вердикта». Все докажет, со всем справится. А потом когда-нибудь сойдет с ума, потому что нельзя не сойти с ума, сознательно защищая зло.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.