Охота на ольгинских ведьм: как Петр Толстой, сам того не желая, может начать революцию в соцсетях

Идея Петра Толстого записывать в иностранные агенты блогеров, получающих деньги от иностранных правительств — да, понятно, что это очередная серия нашей бесконечной охоты на ведьм, и понятно, что Толстой ничего хорошего не имеет в виду, а хочет, чтобы жизнь каких-то конкретных критиков российской власти стала хуже. Я не знаю, существуют ли вообще в России блогеры, которым платят иностранные правительства, но предложенная Толстым мера в любом случае изменит ситуацию в наших соцсетях, посеет в них атмосферу подозрительности и недоверия.

И это очень здорово, потому что на самом деле атмосфера подозрительности и недоверия — это именно то, чего сейчас не хватает нашим соцсетям.

«Власть начала понимать, что она профукала интернет»: блогер-эмигрант Дмитрий Иванов (Kamikadzedead) о жизни в Праге

Знакомство российской аудитории с блогами началось примерно тогда же, когда Кремль начал брать под свой прямой и опосредованный контроль традиционные средства массовой информации. Чем меньше свободы становилось на телевидении и в газетах, тем большее значение приобретали блоги, в которых каждый мог писать то, что думает, не оглядываясь на цензуру или на начальство. Это было пятнадцать лет назад или больше, с тех пор сообщество российских блогеров сильно эволюционировало, много раз перемещалось между соцсетями — из ЖЖ в фейсбук и твиттер, из твиттера в телеграм, но самое главное — на каком-то этапе в нашу блогосферу пришли политические деньги.

Не знаю, станет ли это сюрпризом для Петра Толстого, но нет, это были совсем не деньги иностранных правительств. Уже как минимум десять лет главным игроком на рынке блогерских высказываний остается Кремль — это очень условное обозначение, потому что речь идет о каких-то непубличных и, скорее всего, нелегальных бюджетах, но так или иначе, типичный заказной политический пост в соцсетях выглядит так, что из-за него торчат именно кремлевские уши. Заказчиком может быть и пресловутое Ольгино, которое на самом деле уже давно не Ольгино, или какие-то осколки старого Селигера, с некоторых пор превратившиеся в огромное агентство по производству контента, или какие-то кириенковские чиновники — Кремль многолик и многогранен, но это все равно Кремль. Когда-то, в позапрошлой жизни, сразу несколько популярных блогеров написали вдруг по большому посту о магазине «Утконос», и как-то всем было понятно, что не бывает так, чтобы разные люди вдруг одновременно озаботились «Утконосом». За много лет ничего не поменялось. Каждый день я вижу в том числе у своих давних знакомых посты о том, как улучшилась жизнь в России — я знаю этих людей, представляю себе сферу их интересов и уверен в том, что по своей инициативе они никогда не станут читать региональные новости в поисках сообщений о новых больницах или школах. Ну и совсем классика — когда в последние месяцы Навальный ездил по регионам, и самые разные блогеры — не только политические, но и пишущие про искусство, театр, шоу-бизнес, про что угодно, — один за другим публиковали одинаковые фотографии с дронов, доказывающие, что на очередной митинг Навального никто не пришел. Блогер — это профессия, профессия — это то, чем люди зарабатывают. Как выразился один мой знакомый профессиональный блогер — он давно занимается этим спортом и рад, что наконец-то может позволить себе делать это профессионально с хорошими тренерами.

Наши соцсети здорово бы украсила система таких пометок на аватарах, где было бы написано, что вот этому пользователю Кремль платит с 2007 года, этому с 2013-го, а этот сидит на ольгинском контракте. Понятно, что такого никогда не будет, но хотя бы шаг в этом направлении можно сделать. Ирония судьбы заключается в том, что этот шаг делает единоросс Толстой, но это неважно: насквозь коррумпированная и продажная российская блогосфера давно заслуживает, чтобы в ней воцарилась атмосфера недоверия и подозрительности, и чтобы каждый пост вызывал вопросы прежде всего по поводу того, кто заплатил за этот пост автору. Давно пора перестать относиться к соцсетям как к пространству свободного и неподцензурного высказывания — Толстой совершенно прав, даже если имеет в виду что-то совсем другое.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.