«Круг отставников». Почему Путину больше не нужны «старые друзья»

Все политические слова, которые можно было бы сказать об ожидаемой отставке Александра Бастрыкина, уже были сказаны самыми разными комментаторами, и мной в том числе, после отставки Сергея Иванова. Да, очевидно, политическая судьба Владимира Путина дошла до той неизбежной у правителей такого типа стадии, когда старые друзья и соратники начинают раздражать. Те, кто помнят тебя не таким солнцеликим, как теперь, те, кто могут обратиться к тебе по имени и даже на «ты», те, кто даже при соблюдении всех положенных аппаратных норм нет-нет да и позволят себе что-нибудь, что прозвучит так, как будто равный разговаривает с равным. Александр Бастрыкин был старостой на курсе Владимира Путина. Вы помните своего старосту? Вы уверены, что вам будет приятно видеть его тогда, когда вы достигните высшей власти? Вот и Путину может быть неприятно.

Этот круг отставников — от Виктора Черкесова и Виктора Иванова и до нашего времени, — пополняется медленно, но неумолимо. Во власти уже нет Бориса Грызлова, нет Сергея Иванова, нет Владимира Якунина, о котором когда-то даже ходили слухи, что он тоже может стать преемником Владимира Путина. Я когда-то работал в ежедневной газете, в которой была, да и до сих пор есть, рубрика, где известные люди поздравляют известных людей с днем рождения. В этой рубрике Анатолий Чубайс дважды с интервалом в пять лет поздравлял Владимира Путина. Первое поздравление начинается словами «Дорогой Володя, поздравляю тебя». Второе — «Уважаемый Владимир Владимирович, поздравляю вас». Чубайс умный, Чубайс понимает, но и Чубайса рано или поздно отправят на пенсию.

Политологи в последнее время много говорят об усилении влияния Сергея Чемезова — оно стало особенно очевидно после назначения главой кремлевской администрации Антона Вайно, у которого отец работает в чемезовских структурах. И на месте Сергея Чемезова я бы не радовался своему усилению и даже слухам об усилении, а боялся бы этих слухов, потому что вообще-то это не очень круто — остаться последним влиятельным старым другом Владимира Путина в ситуации, когда Путин избавляется от своих старых друзей. Последний вообще всегда рискует пострадать сильнее остальных. Образно говоря — он выходит последним, и закрывающаяся за ним с размаху дверь может сбить его с ног. В какой-то момент в политических кругах стало модно говорить о табакерке — имеется в виду самый знаменитый дворцовый переворот в царской России, свержение Павла Первого. Мода на такие разговоры прошла, потому что мы видим, что если и происходят в нашей власти дворцовые перевороты, то их жертвами становятся как раз чиновники уровня Иванова или Бастрыкина, и табакерка почему-то всегда оказывается в руках Владимира Путина.

Интересно говорить о войнах силовиков, но перед нами, помимо войн, еще и явная смена поколений во власти. Организованная смена правящего поколения — это что-то китайское, даже на моей памяти это происходило в Китае уже трижды, когда последовательно менялись все политические лидеры, включая самого главного, и на их место приходили более молодые. Так бывает, когда есть устойчивая политическая система, не зависящая от персоналий — у нас такой системы, как мы понимаем, нет. Если поколения меняются под контролем и по инициативе бессменного лидера — это эксперимент другого рода, более драматичный и более рискованный. Я часто и давно спорю с политологами, у которых всегда есть какая-нибудь научная теория, объясняющая российский авторитаризм. Можете считать нашу программу таким антинаучным заповедником, но я продолжаю настаивать, что формулы, описывающей наше государство, не существует, и ее не существует именно потому, что никакого государства на самом деле и нет, не успели построить, не подумали, не захотели. Вместо государства у нас — только Владимир Путин, вокруг которого группируются разные силовики и люди с деньгами, находящиеся в России в прямом смысле этого слова проездом — понятно же, что никто из них свое будущее и свою судьбу с нашей страной связывать не собирается. Конечно, есть книги и об экономике гангстерских группировок, и о закономерностях наркотрафика, но я не уверен, что подмена государства и подмена политики частными лицами и их частными интересами вообще может быть объяснена тем языком, которым принято говорить о государствах. О политике в России должны писать не политологи и даже не я. О политике в России должны писать поэты. «Мы живем, под собою не чуя страны», — что-нибудь в этом роде, мне кажется.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции​