Олег Кашин и интересы русских людей

О смерти «красногорского стрелка»

Lifenews передал, что полиция нашла труп «красногорского стрелка» Амиране Георгадзе. Так закончилась самая драматичная политическая история последнего времени, и надо отметить, что стиль в ней был выдержан до конца, если бы Георгадзе просто арестовали, это было бы совсем не то. Это кино, но не триллер про гангстеров, а такая кровавая русская драма, что-то вроде фильма «Окраина», когда некого жалеть и не за кого болеть.

У нас есть какое-то сложившееся представление о том, что такое политика — когда жизнерадостные молодые люди собирают подписи, стоя у куба, а потом администрация президента решает, пускать оппозицию на выборы или нет. Красногорские события показали нам, как еще может выглядеть политика в России. Стрельба и кровь — конечно, все это очень жутко, но вообще жутко выглядят и более мирные формы политической борьбы в России. Нас не удивишь и не испугаешь страшным кино — мы сами давно в нем снимаемся.

О российских войсках в Сирии

Когда Совет Федерации голосовал за применение российских войск в Сирии, было понятно, что это голосование — просто пустая формальность, но не было понятно, до какой степени. На этой неделе глава кремлевской администрации Сергей Иванов дал интервью ТАСС, в котором признался, что российские спецподразделения и самолеты были отправлены в Сирию еще до того, как Совет Федерации за это проголосовал. Новость как бы скандальная, но как бы и нет, а почему — об этом моя колонка для Deutsche Welle.

О войне в Донбассе

На прошлых выходных был митинг «Солидарности» против участия российской армии в сирийской войне, и вот что поразительно — нормальные, действительно нормальные антивоенные лозунги звучат сегодня как какая-то совсем неприличная демшиза. Мы отвыкли говорить всерьез на такие темы. В 1983 году Гребенщиков в связи с Афганистаном пел Вертинского: «Я не знаю, зачем и кому это нужно», и всем нравилось, а сейчас споешь, и тебе все сразу ответят — ну как зачем, государственные интересы, борьба с терроризмом, геополитика, исламский мир. Со времен Афганистана мы все поумнели, поумнели до такой степени, что сами научились находить оправдание всему, что делает государство. По-моему, это ужасно.

На моем сайте «Кашин.гуру» вышло интервью с российским сержантом, который рассказал, как его часть в ноябре прошлого года заходила в Донецк. Повоевать им не удалось, время было, скажем так, тихое, но в любом случае рассказ получился интересным.

О том, против кого на самом деле воевала Украина

​/// Колонка для зрителей Дождя

Чем хорошо быть телеведущим — можно встрять в чью-нибудь фесйбучную дискуссию и сказать в ней свое веское слово, не опасаясь, что тебя за это забанят. Двое моих товарищей очень интересно спорили вчера об итогах донецкой войны. Журналисты Сергей Смирнов и Илья Васюнин, выходцы из одной и той же московской левацко-антифашистской среды, оказались теперь по разные стороны украинского фронта. Васюнин считает, что главное, чего добивались и добились ополченцы Донбасса — это то, что в их городах нет, цитата, пылающих рун, и что в их стране украинский националист Шухевич не стал национальным героем. Васюнин говорит, что примерно за то же самое погибали в Москве его друзья-антифа, и война в Донбассе — это война за антифашистские ценности.

Смирнов возражает ему в том духе, что нет вообще такого субъекта — донецкие ополченцы, в Донбассе Украина воевала с Россией, и если уж говорить о нацизме, то к российскому государству вопросов не меньше, чем к украинскому. Это российские власти создавали БОРН, это они заигрывали и заигрывают с ультраправой средой до тех пределов, когда уже неясно, кто хвост, а кто собака.

Украинцы действительно верят, что воюют с Россией непрерывно с того самого дня, когда в Крыму появились так называемые вежливые люди

Этот спор мне кажется принципиально важным, и вот что я хочу по его поводу сказать. Первое. Украинцы действительно верят, что воюют с Россией непрерывно с того самого дня, когда в Крыму появились так называемые вежливые люди. Простая формула всегда нравится очень многим, но это не повод считать ее доказанной по умолчанию. Первые достоверные сведения о присутствии российских регулярных частей на востоке Украины относятся к августу прошлого года, об этом писал и я, и Васюнин, и много кто еще — и это был конец августа, а война началась весной.

Роль России в раскачивании ситуации на востоке Украины бесспорна, но она ничего бы не значила без местных

Что было весной — была вот эта воронка, в которую, как в кино, затягивался миллиметр за миллиметром весь Донбасс. Сначала митинги, потом захваты зданий, потом Болотов в Луганске и Стрелков в Славянске — хорошо, если вы настаиваете, давайте считать все это российской и только российской активностью, то есть и Стрелков выполнял приказ из Москвы, и Болотов, и все люди, которые захватывали здания в Донецке, Луганске и других городах. За скобками оставим, что такая картина выглядит очень шизофренично, потому что она подразумевает, что на востоке Украины с каких-то очень давних пор, с девяностых или с советских времен, были внедрены сотни российских агентов от Нелли Штепы до Рината Ахметова, которые готовили агрессию до такой степени заранее, что и Януковича они привели к власти только для того, чтобы пять лет спустя он пропустил российские танки в Донецк и Луганск. Понятно, что это неправда. Роль России в раскачивании ситуации на востоке Украины бесспорна, но она ничего бы не значила без местных — и тех хозяев региона масштаба Ахметова, которые были не против поиграть с Киевом в сепаратизм, и тех простых «шахтеров и трактористов», которым нравилась перспектива повторить судьбу Крыма, которые не считали Украину своей родиной и были готовы присягнуть России при первом удобном случае. Я уже повторял этот аргумент, мне он нравится — если бы Стрелков приехал во Львовскую область, сами местные скрутили бы его и отнесли бы в СБУ. Потому что во Львовской области живут украинцы, а в Донецкой — нет.

И вот кто живет в Донецкой области. Илья Васюнин говорит, что там живут антифашисты, и это, конечно, анекдот, потому что «пылающие руны» — в любом случае слишком сложная вещь, чтобы как-то принципиально повлиять на настроение масс. Прошлой весной общим местом было говорить, что в Донецке живут русские. И вот здесь, мне кажется, есть очень важный нюанс.

Да, наверное, русские, но ни Москва, ни назначенные ею лидеры «народных республик» не могут сказать этого вслух. Потому что и в самой России говорить о русских получается не очень, то есть на «русском марше» какой-нибудь безумец с бородой и имперкой может сказать, а официальное лицо не может. Никто и никогда не назовет многонациональную Российскую Федерацию государственностью русского народа, потому что это может оскорбить тех, кто живет в этнократических государствах внутри России — от Чечни до Бурятии. Бурятия — государство бурятов, Чечня — государство чеченцев. Русские же — просто один из двухсот народов Российской Федерации, примерно такой же, как все остальные, с той разницей, что у чеченцев и бурятов есть свои государства, а у русских нет.

Признавая субъектность русских в Донецке, Россия была бы вынуждена признать ее и в Москве, а это просто обрушило бы всю Российскую Федерацию

Путин любит называть нас разделенным народом — да, эта солженицынская формула нравится и мне, только надо учитывать, что мы не такой разделенный народ, как корейцы, у которых есть сразу два государства, нормальное и коммунистическое, а что-то вроде курдов — люди без родины. Прошлой весной все, и враги, и друзья, как-то вдруг решили, что Россия может воевать за интересы русских, но в том-то и секрет, что не может. Признавая субъектность русских в Донецке, Россия была бы вынуждена признать ее и в Москве, а это просто обрушило бы всю Российскую Федерацию. Ровно поэтому пророссийские республики Донецка и Луганска получились советскими, шахтерскими, гопническими, какими угодно, только не русскими. Ровно поэтому Илья Васюнин, которому явно симпатичны ДНР и ЛНР, вынужден придумывать какой-то антифашизм, якобы мотивирующий жителей Донбасса служить в пророссийских отрядах.

Проще всего украинцам — они как верили, что воюют с Россией, так и верят. А нам просто не во что верить, мы не умеем.

О национализме в России

Совершенно дикая даже по нашим временам история — следователь Шайдуллин угрожал сидящему в тюрьме националисту Александру Белову-Поткину убийством. В письменном виде, ничего не стесняясь, очень подробно и красочно. Вообще это сенсация, но надо признать, что общественное мнение она не взорвала — ну да, угрожал, ну да, приносил в камеру отвертку, но кого это у нас удивляет? Несколько лет назад в оппозиционной среде было модно спорить о том, уместно ли звать националистов на Болотную, избирать их в Координационный совет, общаться с ними. Алексей Навальный до сих пор оправдывается, что ходил на Русские марши. Время само дало ответ на этот вопрос, и я попытался сформулировать такой ответ в своей колонке на «Слоне».

И уже вчера стало известно, что следователь Шайдулин все-таки отстранен от ведения дела Белова-Поткина. Это мы сегодня обсуждали по скайпу с адвокатом Белова Иваном Мироновым — тем самым, которому следователь и писал те самые эсэмэски.