«Пересмотр итогов приватизации может стать катастрофой для Путина»

Следователи близки к доказательству того, что компания ЮКОС двадцать лет назад была приватизирована незаконно. «Близки к доказательству» — это дословная цитата Владимира Маркина, который, кажется, сам не понял, в чем сознался — что Следственный комитет целенаправленно ищет доказательства незаконности приватизации ЮКОСа, доказательств у них пока нет, но они очень стараются и обязательно найдут. Маркин проболтался, или, если говорить его языком, был близок к тому, чтобы проболтаться, но это не сенсация, и я не буду делать большие глаза — мы и так понимаем, как это работает; у российского государства сейчас проблемы с бывшими акционерами ЮКОСа, акционеры ЮКОСа судятся в международном суде с Россией по поводу отъема у них и разгрома этой компании. Там огромная сумма иска, 50 миллиардов долларов, и иски такого рода — вещь не символическая. Многие помнят, как швейцарская фирма Noga отсудила у России 27 миллионов и потом гонялась по всему миру за российским имуществом, успешно добиваясь его ареста. Не могу не вспомнить, как по иску «Ноги» арестовали парусник «Седов», а я в тот момент был на другом нашем большом паруснике, на «Крузенштерне», и российские власти всерьез боялись, что арестуют и его, нам из Москвы пришло указание оставаться в нейтральных водах, и мы неделю не заходили в очередной порт, боясь, что арестуют и наш парусник. Вот что такое международные арбитражные иски, и вот чего боится Россия.

И понятно, что российские власти ищут разные способы избежать неприятностей с акционерами ЮКОСа — это проблема для всего государства, а когда проблема носит общегосударственный характер, то это влечет за собой такое соревнование между разными ведомствами — кто быстрее и эффективнее решит проблему. Мы примерно представляем себе, какие инструменты для решения таких проблем есть у Минфина, какие у МИДа и какие у Следственного комитета. Он же у нас сейчас очень влиятельное ведомство, и было бы странно, если бы он остался в стороне от этой истории. А как он работает — это мы тоже знаем, и понятно, что следователям не составит труда доказать, что залоговый аукцион в 1995 году был проведен незаконно.

Не допустить пересмотра итогов приватизации — этот принцип был священной коровой российской власти на протяжении всех послеприватизационных лет. Даже первое дело ЮКОСа, когда нефтяную компанию, собственно, отбирали, не ставило под сомнение законность ее приватизации. В 2016 году это сомнение становится официальной позицией СК, и хотя, повторю, очевидно, что это, прежде всего ситуативная реакция на международный иск — но какая разница? Все табу именно так и снимаются — в порядке исключения, по очень важному поводу, но почему-то всегда все приходит к тому, что оглянуться не успеешь, и то, что было нельзя, становится можно. Залоговые аукционы — они же не только про ЮКОС были, с них начиналась история почти всех крупнейших российских частных компаний, и если сегодня в руках СК, то есть в руках этих милых людей в синих мундирах из ведомства Бастрыкина сегодня оказывается инструмент пересмотра залоговых аукционов, то завтра им вполне может стать интересно, а все ли в порядке с приватизацией было у «Лукойла» или у «Норникеля». Это сейчас звучит фантастикой, но вообще это буквально закон природы, как в книгах Брема — если субъектом становится человек в синем мундире, то он не остановится на одном только случае, и завтра придет в «Лукойл», а послезавтра — в «Сургутнефтегаз», почему бы и нет.

Самое смешное, что пропагандисты девяностых и нулевых были правы — пересмотр итогов приватизации для этого режима действительно может стать катастрофой. И то, что эту катастрофу несут не леваки из подполья, не сердитые пролетарии, не Зюганов, в конце концов, а самая соль системы, Следственный комитет — это вообще-то лучше всего характеризует саму систему. В ней заложена эта логика самоуничтожения, у нее нет страховки от самоубийственных решений, она ведет себя, простите за вторую подряд отсылку к биологии, как динозавр, которому суждено вымереть. Ну и пускай ведет, на здоровье.