Зачем Путин наградил генерала НКВД спустя 30 лет после его смерти

Если бы существовал какой-нибудь рейтинг самых необычных награждений, то фаворит в таком рейтинге определился бы уже сейчас — вряд ли до конца года кому-нибудь удастся получить более странную награду. Генерал-майор госбезопасности Анатолий Горшков, умерший тридцать лет назад, в этот четверг стал посмертно Героем России — соответствующий указ подписал Владимир Путин. И это действительно такое удивительное событие, которое заслуживает отдельного разговора.

Начать, наверное, стоит издалека в том смысле, что сама по себе практика посмертных награждений — это такая игра на стыке бюрократии и метафизики, потому что помимо государства, дающего награду, и самого награждаемого, в этих сюжетах всегда присутствует смерть. Чаще всего посмертную награду получает человек, который погиб только что, и награда в этих случаях дается как раз за тот подвиг, в результате которого награжденный погиб. Если брать имена, ставшие известными в последнее время, то можно вспомнить сбитого турками летчика Олега Пешкова или «русского Рэмбо» Александра Прохоренко, погибшего в Сирии — им обоим посмертно Владимир Путин присвоил звание Героя России, и здесь спорить не о чем — так бывает, что награда находит героя уже после его смерти. Если сразу после смерти, то тут вопросов нет, но если не сразу, то вопросы появляются. Сколько может пройти лет, чтобы награда не опоздала и не воспринималась как недоразумение? Год, десять лет, сто? Можно ли дать звезду Героя посмертно Александру Невскому или фельдмаршалу Кутузову? Тут, кстати, можно обратиться к украинскому опыту, на Украине была в свое время очень громкая спорная ситуация с посмертным награждением — президент Виктор Ющенко присвоил звание Героя Украины посмертно Степану Бандере, и противникам Бандеры удалось через Конституционный суд добиться отмены награждения на том основании, что Бандера при жизни не был гражданином Украины.

Еще такая почти личная история. В моем вузе этику моряка преподавал калининградский писатель Виктор Степанович Геманов, у которого в жизни было одно очень важное дело — еще с семидесятых годов Геманов боролся за возвращение доброго имени знаменитому советскому подводнику Александру Маринеско, который прославился в годы войны, а потом прожил сложную и трагическую послевоенную жизнь, включавшую в себя и магаданский лагерь, и какие-то мелкие должности на ленинградских заводах, и нищету, и пьянство — в общем, жизнь не сложилась, при этом в военно-морской среде Маринеско оставался легендой. И Геманов много лет бегал по инстанциям, доказывал, писал о Маринеско книги, статьи и всякие коллективные письма и уже в самом конце советской эпохи дошел до Горбачева и добился посмертного награждения Маринеско званием Героя Советского Союза. Это произошло в 1990 году, через 27 лет после смерти Маринеско, и у меня нет ответа на вопрос, корректно ли такое награждение — сейчас, когда имя Маринеско стоит в одном ряду с другими, прижизненными Героями, за скобками остается его послевоенная судьба, и это уже такая практически фальсификация истории — человек ведь не был Героем, а теперь почему-то считается, что был.

Но вернемся к Горшкову, которого наградил Путин. Кто такой Горшков. Горшков — это человек из НКВД, причем такой настоящий чекист бериевского призыва — что-то вроде знаменитого Павла Судоплатова. Осенью 1941 года Горшкова направили в Тулу, которую вот-вот должны были взять немцы, и Горшков должен был создавать в городе диверсионные группы. Оборона Тулы, когда город удержали фактически без участия армии, местными силами — это одна из самых сильных страниц истории Великой Отечественной войны, но в принятом у нас представлении о войне есть, конечно, очень большая доля лицемерия — как-то не получается корректно сформулировать этот трагический парадокс: отпор Гитлеру дала именно та система, в которой были лагеря, пыточные камеры, расстрелы, доносы. Есть такая обидная формула — «победа Колымы над Бухенвальдом». Когда речь идет о великих битвах типа Сталинграда, эта формула кажется несправедливой, но когда мы говорим, допустим, о партизанском движении, то вообще-то да, его организовывали персонально те же люди, которые в мирное время до и после войны избивали невиновных на допросах, пытали, гнали в лагеря и расстреливали. И роль НКВД в обороне Тулы — это проявление того же трагического парадокса. Чекист Горшков в конце войны командовал карательными батальонами НКВД на освобожденных территориях, а в послевоенные годы проводил зачистки на Западной Украине, а потом стал начальником управления НКВД в Кабардинской республике — именно Кабардинской, Кабардино-Балкария тогда называлась именно так, потому что балкарцев ведомство Горшкова, как известно, депортировало в Среднюю Азию всех поголовно. Что такое начальник регионального НКВД в конце сороковых, объяснять, думаю, не стоит. Черчилль вспоминал, что Сталин, представляя ему Берию, назвал его «наш Гиммлер» — ну да, Берия и был советским Гиммлером, а НКВД и НКГБ были нашим гестапо. Просто история так рассудила, что советское гестапо внесло свой огромный вклад в разгром нацистской Германии и на параде Победы на маршале Берии был такой же мундир и такие же погоны, как на маршалах Жукове и Рокоссовском, но оправдывает ли это террор НКВД против нашего народа?

Горшкова, как многих его товарищей по бериевскому ведомству, могли посадить в 1953 году, но ему повезло, он вышел на пенсию еще при Сталине и потом тридцать лет ветеранствовал, писал книги об обороне Тулы и умер в 1985 году заслуженным советским ветераном. То есть это даже не тот случай, когда посмертная награда знаменует собой возвращение доброго имени забытому человеку — все у него нормально было с добрым именем, он даже в шестидесятые стал почетным гражданином Тулы. Награждать его сейчас, через тридцать лет после его смерти, не имеет вообще никакого смысла с точки зрения его биографии — эта золотая Звезда вообще ничего не прибавит к реальной судьбе реального Анатолия Горшкова. А вот расстановку приоритетов в отношении современного российского государства к нашему прошлому эта звезда объясняет очень доходчиво. Да, тут особого сюрприза нет — в победоцентричной картине истории, которая сегодня в России стала официальным каноном, война списывает все грехи и партийным лидерам, и чекистским палачам. Фактически они уже признаны такими же соавторами победы, как все солдаты и офицеры, как весь советский народ. Никаких «но» современный российский канон не предусматривает. Хотя это скорее недостаток прежде всего самого канона — рано или поздно неприятные вопросы о войне нашему обществу задать обязательно придется, и о звезде для генерала Горшкова спорить тоже обязательно будут. Эта звезда не спишет грехов тому ведомству, в котором в разные годы служили Анатолий Горшков и Владимир Путин, и выяснение отношений между нашим народом и этим ведомством в любом случае еще впереди.​

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции