Депутат Никонов — «не сталинист, а конформист»

«Я бы его кое в чем другом упрекнул. Вот он идет по улице с портретом своего деда — да, это здорово, что внук гордится дедом, но, если совсем честно, запоздал он со своей гордостью. О том, что Никонов внук Молотова, мы все узнали в девяностые — Никонов тогда еще не был депутатом, он был модным политологом из телевизора, кем-то вроде нынешнего Константина Костина или Сергея Маркова. Он рассказывал нам о мудрости Бориса Николаевича Ельцина, о недопустимости коммунистического реванша и о том, что нужно строить рыночную экономику. А про деда — это был такой курьез, мало ли кто у кого был дед. У музыканта Стаса Намина дед был, как известно, Микоян — того же порядка курьез.

Так вот, именно в те годы Никонова с портретом Молотова по-настоящему не хватало на московских улицах. Именно тогда, когда Молотов считался бесспорным злодеем, когда о пакте с Риббентропом как о преступлении нам рассказывали в школах, и когда каждая домохозяйка, читательница таблоидов, знала, что Молотов был настолько предан Сталину, что даже не стал возражать, когда тот отправил в тюрьму его жену, Полину Жемчужину — бабушку Никонова. Вот в те годы, когда Молотова посмертно топтали и оплевывали, когда вообще никто не говорил о Молотове добрых слов — вот тогда, по-хорошему, политолог Никонов и должен был выходить на улицу с дедушкиным портретом. Тогда не было «Бессмертного полка», но были регулярные огромные демонстрации коммунистов, которые ходили по Москве с красными флагами и портретами Сталина, и их иногда избивал ОМОН, причем, как правило, довольно жестоко. Но Вячеслава Никонова на тех демонстрациях не было, он был в телевизоре и рассказывал о демократии и о рыночных реформах. И знаете почему? Потому что он конформист.

И сейчас, когда он несет в День Победы портрет Молотова, я уверен, причина здесь та же — конформизм. Сейчас мягкая ресталинизация стала мейнстримом, а политолог и депутат Никонов привык всегда быть в мейнстриме. Если завтра Молотова опять объявят злодеем и преступником, я хочу посмотреть на политолога Никонова — почему-то мне кажется, что портрет своего деда он снова спрячет до лучших времен.

Я знаю многих убежденных сталинистов. Один из них, Сергей Удальцов, уже четвертый год сидит в тюрьме по политическому обвинению. Если бы Удальцов шел по улице с портретом своего большевистского предка, именем которого названа улица на юго-западе Москвы, это было бы тоже спорно, но, по крайней мере, не так омерзительно. В таких вещах тоже нет абсолютной шкалы — если мы говорим об убежденном стороннике Сталина, то здесь ключевое слово «убежденный». А когда мы говорим о Вячеславе Никонове, ключевое слово здесь другое. Депутат Государственной думы, наверное.

Я большой поклонник… Не уверен, что слово поклонник в этом контексте звучит правильно — можно ли быть поклонником Анны Франк? Но так или иначе, я большой поклонник Евфросинии Керсновской, это очень недооцененная фигура в нашей истории и в нашей культуре,  небогатая бессарабская помещица, которую — стараниями того же Молотова, — в 1940 году вместе с Бессарабией присоединили к Советскому Союзу и на пятнадцать лет отправили в лагеря Нарымского края, а потом в Норильск. Керсновская в каком-то смысле опровергла Шаламова, она оставила после себя огромный иллюстрированный труд — гулаговские мемуары с картинками, тысячи картинок из ада, в котором человек, оказывается, может остаться человеком. Кто не видел, обязательно поищите, книга Керсновской есть и в интернете на специальном сайте, и в бумажном виде ее несколько раз переиздавали, но когда будете искать, не ошибитесь. Поисковики, особенно англоязычные, по запросу «картинки из Гулага», или «рисунки из Гулага» чаще выдают гораздо более популярную книгу Данцига Балдаева. Там тоже ад, причем, наверное, более концентрированный, чем у Керсновской, картинки более натуралистичные и страшные, а подписи более подробные и информативные. И есть разница. Данциг Балдаев рисовал все это уже в перестройку, будучи заслуженным пенсионером, ветераном МВД, полковником в отставке. Его гулаговский опыт — по другую сторону решеток, при Сталине он служил охранником в тюрьме. Может быть, и Керсновскую он где-то даже видел — на пересылке, когда гнал ее по этапу. Книга Балдаева, написанная им на волне перестроечной моды, когда стало можно и даже нужно, переведена на многие языки, у меня у самого есть только английское ее издание, русского я купить не смог, его книга до сих пор продается во всех больших книжных магазинах во всех странах, и очень трудно объяснить неподготовленному читателю, почему надо читать не Балдаева, а Керсновскую.

Это я все к чему. Вот есть два сталиниста — Удальцов и Никонов. Представим, что завтра в России маятник качнется в другую сторону, и со сталинистами начнут бороться, начнут их отлавливать и судить. Почему-то мне кажется, что и в этом случае Удальцов будет в тюрьме, а Никонов — в Государственной думе. Давайте попробуем увидеть разницу между ними, давайте запомним эту разницу и не забудем, что настоящее зло всегда держится на конформизме и трусости, а не на портретиках усатого человека или его заместителя Молотова».

Фото: www.facebook.com/vyacheslav.nikonov