Федералы берут Махачкалу: Кашин о том, как Дагестан без боя перешел под прямой контроль Москвы

Как устроен российский федерализм — это нам сейчас показывают в Дагестане. Республика с репутацией самого сложного региона, образец «дела тонкого» в том значении, какое в эти слова вкладывал известный киногерой, на глазах  переформатируется в генерал-губернаторство, где даже полицию на дорогах меняют на приезжих силовиков, и слово «федералы» звучит точно так же, как двадцать лет назад, с существенной поправкой на то, что теперь наведение порядка обходится без боевых действий.

«Главный клан сидит за кремлевской стеной»: что последует за зачисткой в Дагестане

Самое время вспомнить, что у Владимира Путина именно с Дагестана все и началось восемнадцать с половиной лет назад. Первые выстрелы второй чеченской войны прозвучали именно в горах Дагестана, и официальная мифология (сейчас не имеет значения, правда это или нет) описывает начало той войны таким образом, что еще до прихода федеральных войск первый отпор Басаеву и Хаттабу дали именно простые дагестанцы, взявшие в руки оружие и организовавшие народное ополчение. В 1999 году еще можно было говорить о субъектности местного населения, делающего сознательный выбор в пользу Москвы. Сегодня Москва делает выбор за дагестанцев. Довольны они или нет, никто никогда не узнает. Кстати, вполне могут быть довольны, но у общества в России сегодня нет способов сказать об этом, и потому разница между довольными и недовольными оказывается стерта.

Русский губернатор из центра в сложном регионе — это ведь тоже такой очень серьезный образ из нашей истории, от Муравьева-вешателя в Польше до Геннадия Колбина в Казахстане. Такой губернатор всегда привозит с собой конфликт, и Владимир Васильев тоже привез конфликт в Дагестан, но это такой конфликт эпохи стабильности, когда репрессивные возможности федеральной власти не ограничены вообще ничем. Можно арестовать кого угодно из республиканского руководства, можно заменить местных гаишников на дорогах приезжими росгвардейцами, можно вообще делать что угодно — особость региона оказывается если не мифом, то несущественным фактором в сравнении с федеральной мощью.

«Для Васильева вычищают элиту Дагестана»: Орхан Джемаль о задержаниях членов правительства республики

Имеет ли все это отношение к борьбе с коррупцией — вопрос философский в том же смысле, в каком его можно задать применительно к делу Никиты Белых, Алексея Улюкаева или любому другому громкому делу, в котором фигурируют госслужащие и деньги. Даже делу Кирилла Серебренникова. В нашем феодализме о законе вспоминают только в тех случаях, когда закон нужен для чего-нибудь еще. Второе с 1999 года федеральное вторжение в Дагестан выглядит скорее как попытка переформатировать республику в соответствии с какими-то новыми правилами, о которых пока никто не говорит вслух. Федералы берут Махачкалу — двадцать лет назад такими словами описывались войны, сейчас — непонятно что, но вообще-то можно предположить, что за событиями в Дагестане, затаив дыхание, наблюдают и в других кавказских и не только кавказских республиках от Чечни до Татарстана.

Это можно было бы назвать новым колониализмом, если бы Россия не называлась федерацией, и хотя глупо цепляться за слова, но способность центра так масштабно переформатировать самые проблемные регионы — это новость, это сенсация. Земля по-восточному коррумпированных чиновников и по-восточному же радикального исламистского подполья без боя переходит под прямой контроль Москвы. Но самое интересное, как всегда, впереди.

Потому что Дагестан в любом случае останется Дагестаном, и чем новая жизнь будет отличаться от старой — если раньше ответственность за все безобразия в республике несли местные элиты, то теперь эта ответственность автоматически ложится на федеральный центр. Как не раз уже бывало, победитель дракона сам станет немножко драконом — у Путина так было и с Чечней, и с лужковским «Отечеством» и много еще с чем. Зачистив Дагестан, Кремль сам так или иначе приобретет какие-нибудь дагестанские черты.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.