Бедные родственники. Олег Кашин о патологической реакции на грузинский протест

Чтобы быть хорошим человеком, необязательно любить Грузию. Чтобы быть честным человеком, необязательно любить Грузию. Чтобы быть порядочным человеком, необязательно любить Грузию. Грузию вообще необязательно любить, понимаете?

Однажды министр Мединский сказал такую глупость, будто у нашего народа за годы страданий выросла какая-то дополнительная хромосома. Сейчас мне кажется, что это не совсем глупость — что-то лишнее действительно выросло, какой-то невидимый орган, атавизм, дополнительное сердце, по умолчанию наполненное любовью к Грузии. Не знаю, что тому виной — Сталин или недоступность оригинального Средиземноморья для нескольких поколений, но эта привязанность бедного родственника, которого в восторг приводит вообще все — это какая-то жуткая патология. Представьте, если бы англичане сходили с ума от Франции, гораздо спокойнее относясь к своему острову. Если бы немцы обожали Польшу, армяне — Азербайджан, да даже испанцы Португалию. Нет, мы знаем случаи, когда какие-нибудь народы любят какие-нибудь чужие страны. Мексиканцы любят США, таджики и узбеки Россию, люди из северной Африки — Францию. Вот любовь россиян к Грузии, наверное, стоит в этом же ряду, но с той разницей, что мексиканец имеет шансы стать американцем, алжирец станет французом, узбек — дорогим россиянином, и только русский никогда не сможет стать грузином, и так и будет смотреть на объект своего поклонения снизу вверх.

Реакция грузинских активистов на появление в президиуме их парламента российского депутата Гаврилова — мне она кажется избыточной, но это как раз не наше дело, грузины не обязаны радоваться появлению Гаврилова, и, если хотят, могут даже разнести весь свой Тбилиси — грузины в своем праве, это их страна. Их, а не наша.

Кризис в российско-грузинских отношениях —  натужный, вымученный, оставляющий чувство неловкости, — не заслуживает, наверное, того, чтобы говорить о нем всерьез. Взаимные импульсивные реакции, сила привычки, какие-то  еще вещи того же порядка — ну да, одним нравится делать вид, что их угнетает империя, другие всерьез гордятся опытом 2008 года, комплексы у всех свои.

Единственное, что страдает всерьез — вот эта патологическая привязанность россиян к Грузии. Привычно занимая сторону, они всерьез начинают говорить об оскорблении, нанесенном грузинам Гавриловым, или об оккупации Абхазии, или о многовековом угнетении — любовь к киндзмараули или хинкали почему-то сама собой отягощается какой-то совсем безумной политической ерундой; один московский активист пишет, что бегал всю ночь по протестному Тбилиси и у каждого, с кем удавалось поговорить, просил прощения — это должно звучать благородно, но звучит почему-то смешно, потому что представьте себе, что вы бегаете, скажем, во время митинга от ОМОНа по Москве, а к вам пристает какой-нибудь иностранец и просит прощения непонятно за что.

В фантомных имперских болях почему-то принято обвинять только тех, кто мечтает въехать в Киев или Тбилиси на танке и водрузить над провинциальным рейхстагом красное знамя победы. На самом деле не стоит недооценивать и фантомные боли тех, кто с этой своей любовью так и не понял, что речь идет о давно чужих странах и давно чужих людях. Империи давно нет, нет и братства, Грузия — одна из множества стран мира, одно из множества туристических направлений, а все, что сверх этого — вам кажется.

И единственный непатологический способ реагировать на происходящее в Грузии — это равнодушие. «Что вы думаете о событиях в Тбилиси? — Ничего».

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции