«ФБК не займет первого места, пока есть АУЕ»: почему подросткам сошло с рук нападение на полицейскую машину в Челябинске

Я очень люблю такие странные сближенья — после митингов Навального власть увлеклась молодежной политикой, в Госдуме выступает Саша Спилберг, а бывшая певица из группы «Ленинград» поет песню о том, что на митинги ходить не надо. В общем, приходят в движение всякие механизмы, молодежь резко входит в моду, и именно на таком фоне в Челябинске на фестивале красок подростки нападают на полицейскую машину, всячески над ней издеваются и заливают ее краской.

И мы видим, до какой степени по-разному устроены эти два мира. В одном — после митинга про кроссовки людей сажают на реальные сроки за то, что они толкались с полицейскими, а в другом можно нападать на полицейскую машину, главное, чтобы не было никакой политики. Это действительно две разные России, причем никто не скажет, какая из них лучше или хуже.

Подростки в Челябинске скандировали «АУЕ» — это самая интересная аббревиатура последних лет, расшифровывают ее по-разному — либо «арестантский уклад един», либо «арестантское уркаганское единство». Об этом много писали, это пришло из Забайкалья — в депрессивном регионе, где у всех кто-нибудь сидел или сидит, дети играют в воров в законе, собирают в школах общак, сажают «опущенных» за отдельные парты и так далее. Об АУЕ однажды даже говорили в Кремле на заседании Совета по правам человека, и Путин обещал с этим разобраться, но в чем тут разберешься? Я об этом написал, и мне некоторые читатели стали возражать в том духе, что АУЕ — это ироническое переосмысление криминальной культуры. Но хороша ирония — впервые АУЕ попало в новости, когда в Забайкалье подростки, придерживающиеся этого уклада, сначала избили родителей школьников, недовольных поборами, а потом разгромили ОВД в одном из поселков. Такие вещи становятся ироничными, только когда доходят до Москвы, а на местах все серьезно. И если «Приморские партизаны» пытались политизировать нравы нашего дикого востока, то АУЕ — это подход к той же проблеме уже с другой, самой неприятной стороны, когда глухое противостояние людей и государства оборачивается расцветом именно криминальных ценностей. О том, чем это может грозить, я написал для издания Republic.

Фильм ФБК о Медведеве действительно стал большой политической сенсацией, но в рейтинге трехбуквенных аббревиатур, интересных поколению, выросшему при Путине, ФБК не займет первого места, пока есть АУЕ – собственно, именно эти три буквы скандировали подростки в Челябинске, нападая на полицейскую машину.

Взаимная изоляция того мира, в котором Саша Спилберг и Алиса Вокс отговаривают подростков митинговать против кроссовок премьера, и того мира, в котором совсем другие подростки, скандируя «АУЕ», громят полицейскую машину, – против этой изоляции никто не воюет и не возражает, она выгодна и Кремлю, и его критикам – большая страна в этой конфигурации становится неодушевленным предметом, чье будущее может быть интересно только с той точки зрения, кому этот предмет достанется по окончании путинской эпохи.

И каждый случай, когда массовое одичание внутри большой страны становится заметно постороннему, ставит всех, кто интересуется будущим России, перед самым неприятным вопросом – останется ли вообще что-нибудь от этой большой страны в обозримой исторической перспективе.