Марина Абрамович: "Я никогда в жизни не встречалась с Романом Абрамовичем"

Монгайт: Почему в Москве на этой выставке перформансы показывают добровольцы, а не вы сами?

Абрамович: Год назад Даша Жукова была на моей выставке в МОМА. Как раз тогда часть моих перформансов повторяли добровольцы. Эта выставка имела огромный успех, мы побили все возможные рекорды по посещаемости музея. За три месяца работы выставку посетило почти 8 тысяч человек. Для перформанса это очень большой успех, потому что это же не Ван Гог или Рембрандт. В итоге Даша выбрала мою выставку для заключительной экспозиции центра современной культуры «Гараж» перед переездом в Парк Горького.

Монгайт: Если говорить о перформансе, рядом с которым мы находимся, это перформанс, который проходил в музее современного искусства в Нью-Йорке, где вы долго коммуницировали с посетителями, смотря им в глаза – в чем его суть?

Абрамович: Мне потребовалось 35 лет работы, чтобы прийти к этой элементарной идее – два человека сидят напротив друг друга в музее. И все происходит. На первый взгляд , кажется, что тут нет объектов, нет инструментов, нет даже истории, ничего не происходит. Ничего нет в начале и ничего нет в конце. Люди просто сидят. Так о чем же этот перформанс? Мы часто думаем о прошлом и живем в будущем, но мы никогда не находимся в настоящем, мы никогда не останавливаемся, чтобы оценить настоящее, а ведь это единственное из времен, на которое можно положиться, это реальность. Ведь в следующую секунду потолок может обрушиться, и нас всех не станет. Настоящее бесконечно, и об этом важно напоминать людям, особенно в таких городах как Нью-Йорк и Москва, где всегда все заняты, вечно бегут куда-то, пишут sms, отправляют mail и болтают по Skype. Меня удивил невероятный успех моей выставки в Америке. У людей никогда нет свободной минутки, а здесь люди садились напротив меня и совершенно теряли ориентацию во времени. Они вставали, только спустя три часа, совершенно потерявшись во времени. В конце трех месяцев моего перформанса люди оставались спать в очереди на улице перед МОМА, только чтобы дождаться своей возможности сесть за стол напротив меня. Иногда они сидели час за часом, потому что это никак не регламентировано, мы не ограничивали время участия каждого в перформансе. И это ожидание также стало частью перформанса, потому что таким образом люди вспомнили о том, что время летит очень быстро. Но иногда нужно остановиться и потратить его на искусство.

Монгайт: Что вы ощущаете в этот момент?

Абрамович: Для меня очень важно быть как река, как гора, как водопад. Я – и отправитель, и получатель одновременно. Надо чувствовать энергию, которая исходит от человека, сидящего напротив. Не менее важно ретранслировать ее дальше, на других людей. Если ты долгое время сидишь напротив незнакомца, не проронив при этом ни слова, только глаза в глаза, у вас будет намного более глубокий диалог, чем любой возможный между вами в нормальной жизни. Были люди, которые приходили сидеть напротив меня 15-16 раз. Я начала понимать их на таком личном уровне, что когда я закончила перформанс, спустя несколько месяцев встречала их на улице и была так смущена, что не могла даже сказать «Привет».

Монгайт: Какие-то перформансы, которые вы здесь представляете, из ваших знаменитых, вы когда-то делали с вашим любимым мужчиной. Люди, которые участвуют в перформансах в Москве, вряд ли испытывают друг к другу те чувства, которые испытывали вы с Улаем друг к другу. Как воспроизвести этот результат, это ощущение от перформанса?

Абрамович: Я прошла через разные периоды в моем творчестве. Первый – это работа только с собой. Потом я встретила Улая. Мы встретились в день моего рождения, и в этот день родился и он. Это было неким знаком судьбы. Мы безумно влюбились и были вместе 12 лет. Расставшись во время похода по Великой китайской стене, каждый из нас шел с разных сторон – из пустыни Гоби и от Желтого моря. Мы шли, чтобы расстаться. Мы стали парой в искусстве. Зрители видели в нас свои личные истории отношений, а мы прославляли все эти вещи. Это очень волнующая ситуация. Даже машина, которая есть на этой выставке, это машина, в которой мы жили, потому что денег не было, мы были бедны – это тоже было частью нашей совместной работы. А потом Улай ушел. Я начала работать самостоятельно с объектами и аудиторией, перед которой я выступаю. Публика заняла место Улая, и теперь все, что было раньше, связанное с Улаем в моей работе, связано со зрителями.

Монгайт: Если говорить об отборе, почему выбраны именно эти перформансы для воспроизведения в России?

Абрамович: В моем творчестве было много перформансов, опасных для жизни. Было много работ, где я резала себя, было много крови, боли. Но добровольцам я позволяю повторять только те из моих перформансов, в которых нет опасности для жизни перформеров. То есть те, которые связаны со временем. Мне потребовался весь мой творческий опыт, чтобы понять – не те перформансы меняют тебя, которые связаны с опасностью, кровью, очень драматичные, а те, в которых ты работаешь со временем. И они есть наиболее сложные. Чем дольше ты исполняешь перформанс, тем сильнее ты меняешься морально и физически, и то же происходит с публикой, которая наблюдает за тобой. Когда ты работаешь над перформансом, твое тело – это твой субъект, и ты должен бороться со своими страхами. Каждый боится смерти, страданий и боли.

Монгайт: Я знаю, что вы снимались в России в фильме «Дау», посвященном знаменитому советскому ученому Ландау. В чем была ваша роль и почему вы на это согласились?

Абрамович: За свою жизнь я пережила много странных ситуаций – жила с аборигенами в Южной Австралии, почти 25 лет была связана с тибетскими ламами и Далай-ламой. Ездила на Амазонку, в Индию, была в очень разных местах. И тем не менее, проект «Дау» - один из самых интересных, в которых я участвовала в последнее время. Это потрясающий проект.

Монгайт: У меня последний, очень странный вопрос. Просто все в России люди, не знающие, кто вы, спрашивают – а она родственница Романа Абрамовича? Вы с Романом Абрамовичем познакомились в Москве?

Абрамович: Это очень забавно: я никогда в жизни не встречалась с Романом Абрамовичем, но в прессе меня много раз называли то его сестрой, то бывшей женой или еще как-то. Должна признать, что мне было бы интересно встретиться с ним. Однажды в Испании, Мадриде, мне не могли найти комнату в отеле, а я была очень уставшая и сделала маленький трюк. Когда меня спросили, связана ли я как-то с Абрамовичем, я выразительно ответила: «Да, конечно». И комнату нашли через 5 минут. С нетерпением жду встречи с ним, чтобы рассказать эту историю.