Замминистра финансов России о кипрском кризисе словами из «Простоквашино»

По итогам прошлого года Центробанк выпустил прогноз, что в 2013 году из страны утечет до 10 миллиардов долларов. Уже – 16.

Почему и куда деньги утекают из России, – об этом спросили нашего гостя Алексея Моисеева, заместителя министра финансов России.

Зыгарь: Куда утекают деньги и почему?

Моисеев: В разные страны и разные причины. Все себе представляют дядек с чемоданами, которые дают взятки таможенникам, которые их с этими чемоданами выпускают, и они потом прячут эти деньги в злостный офшор.

Зыгарь: Совсем наивные люди так представляют.

Моисеев: Во всяком случае такое ощущение складывается, когда читаешь некоторые газеты. Если вы посмотрите внимательно на структуру, которая видна из отчетности Банка России, видно, что в основном это деньги российских компаний. Деньги, которые были заработаны, как правило, на экспорте, но не вернулись в Россию. Там так работает учет платежного баланса, что это выглядит, что деньги ушли, а на самом деле просто не пришли. Это проблема, связанная с российским инвестиционным климатом, что деньги не хотят инвестироваться в Россию, а инвестируются в другие места. Чем выше цена на нефть, тем выше отток капитала, и наоборот, что говорит о том, что у нас такая ситуация, что российская экономика воспринимает столько денег, сколько воспринимает. Вы можете выпить бутылку витаминов в день, но организм возьмет столько, сколько может. То же самое с деньгами. Получается, что это такой сигнал правительства, что пока мы не подвинтим инвестиционный климат, сколько бы Россия ни заработала, она возьмет ровно столько. Подвинтим инвестиционный климат – Россия будет брать больше и отток капитала снизится.

Арно: Каковые основные причины, почему мы умудрились за два месяца упустить то, что рассчитывали выпустить за год?

Моисеев: Основная причина – много заработали на экспорте. По принципу кота Матроскина, чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное. Цены на нефть высокие, но экономика работает так, что мы не получаем того объема инвестиций, который хотели бы, не потому что люди не хотят, а потому что надо работать с инвестиционным климатом.

Зыгарь: У нас на Кипре такие проблемы. Понятно, что огромное количество наших денег находится там. Почему бы российским предпринимателям, которые держат свои капиталы там, не вернуть их в Россию?

Моисеев: У меня нет ощущения, что большое количество российских денег находится на Кипре. Во всяком в случае, в тех объемах, о которых мы говорим. В прошлом России там было 58 млрд. Я думаю, что большое количество этих денег просто лежит на депозитах в тех банках, которые обслуживают экспортные поставки. Это абсолютно белые деньги. На Кипре какие-то деньги есть, но сейчас их невозможно оттуда вывести, потому что банки закрыты. Наверное, когда они откроются, какой-то вывод произойдет.

Зыгарь: Наверное, все-таки в западном направлении, а не в восточном.

Моисеев: Возвращаюсь к аргументу про кота Матроскина. Если какие-то деньги уже инвестированы, то все остальные останутся в другом месте.

Арно: Как вы прокомментируете расхожее мнение, что отток капитала из России связан с политическими причинами?

Моисеев: Я не очень верю. Если посмотреть на наш платежный баланс, у нас стал меньше приток иностранных денег. Российские деньги как утекали во все годы, даже когда российский фондовый рынок рос на 100% в год, все равно отток капал и капал. Просто стало меньше спекулятивных инвестиций. Я связываю это с тем, что мировой инвестиционный климат в принципе испортился и деньги на такие рынки, как Россия, не очень идут. Такой период, когда деньги из развитых стран уходили в страны с переходной экономикой, закончился. И до этих выборов, и до предыдущих уход как был, так и остался, особой динамики я не заметил.

Зыгарь: Что может радикально изменить и инвестиционный климат, и настроение российских предпринимателей, которые предпочитают тратить в России 10 рублей и не больше? Может быть, ужасы, которые происходят в Евросоюзе, натолкнут их на мысль, что лучше дома?

Моисеев: К этому, наверное, идет. Мы видим значительное снижение доли вкладов в иностранных валютах населения. Это косвенно влияет на отток капитала. Через ряд банковских операций это может влиять. Есть указ президента, который нам поручает улучшить инвестиционный климат. Есть рейтинг Doing Business, нам надо подняться со 120 места на 20-ое. В этом году мы поднялись на 112 место. Надо ускориться, иначе мы за 6 лет не поспеем. Есть несколько направлений – налоговое, таможенное администрирование, строительство, подключение электричества – которые больше всего вредят российскому инвестиционному климату. Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы эти вещи отрегулировать.

Зыгарь: Мне на слух воспринимается странно, что есть указ президента улучшить инвестиционный климат. Это мне напоминает указание президента повысить средний рост мужчин в стране.

Моисеев: Не согласен, потому что генетическая селекция не очень поддается управлению со стороны правительства. Инвестиционный климат – это условия, в которые бизнес поставлен. Условия ставит правительство. Нормотворчество и администрирование – функции правительства. Очевидно, что инвестиционный климат зависит именно от этого. Doing Business смотрит именно на эти нормы и правила.

Зыгарь: А репрессивные меры могут помочь? Например, чиновникам не стоит хранить свои деньги за границей. Может быть, это сподвигнет наших соотечественников не доверять капиталы за границей?

Моисеев: Очевидно, по формальному признаку отток снизится. Надо создать мотивацию людей не только инвестировать, но и сберегать в России. Здесь это как раз то, над чем мы в Минфине упорно работаем – реформа пенсионного сектора с тем, чтобы люди начали откладывать себе на пенсию.

Арно: Мы об этом и хотели поговорить. Цифра 3700 рублей за базовую пенсию – это совсем чудовищно.

Моисеев: Базовая пенсия – чтобы не умер с голоду. Плюс есть стразовая пенсия, которая зависит от стажа, зарплаты. В стратегии правительства по развитию пенсионной системы написано, что правительство обеспечит пенсией, которая более или менее соотносится с вашим доходом, только если ваш доход на уровне среднего по экономике. Это примерно 12 тысяч. Вырастет средний уровень – вырастет и сумма, но если вы получаете 70-100, то государство заплатит вам 14-15 тысяч и все. Что если вы относите себя к категории людей, которые живут чуть лучше среднего, то вам надо озаботиться. Так же, как люди в Англии, Германии и особенно Америке, вам надо рассчитывать только на себя и копить и через пенсионные фонды и компании накопительного страхования жизни. Наша задача – сделать эти инструменты более удобными, сделать налоговую мотивацию и ввести систему гарантирования, чтобы защитить от кризиса.

Зыгарь: При этом есть ощущение, что есть задача запутать население, потому что с тех пор, как пенсия начисляется в баллах и ты не можешь проконтролировать, сколько ты скопил…

Моисеев: Баллы – это страховая пенсия. Накопительная – это другое. Я отвечаю за накопительную. Это именно сколько скопил, инвестировал.

Арно: Вы должны памятку выпустить, потому что никто ничего не понимает.

Моисеев: Совершенно точно. Как копят пенсию во всем мире? Там есть разные системы, когда у человека отщипывают от его зарплаты либо обязательно, либо по его собственному желанию через налоговую.

Зыгарь: Лучше всего в Китае копят. Никакой пенсии, сколько сэкономил, столько есть.

Моисеев: Это все-таки не очень цивилизованно. Все-таки более цивилизованный способ – когда есть пенсионные фонды и компании накопительного страхования жизни, которые делают какие-то программы, которые позволяют делать более цивилизованно. Понятно, что люди копят по-разному. Я знаю человека, который покупает золотые монеты Сбербанка и на пенсии будет по одной их продавать.

Зыгарь: Как вы думаете, будет Кипр спасен в ближайшее время, или эта эпопея у нас надолго?

Моисеев: Кипр как государство никуда не денется.

Зыгарь: И остров не уплывет. А кипрская экономика?

Моисеев: Сложно, когда у вас такая большая доля финансового сектора и такого рода потрясения в нем, сложно будет восстановить уровень доверия, который у них был. Но например, в Италии активные меры помогли остановить панику в финансовом секторе и стабилизировать ситуацию. Очень много зависит от того, что будет делаться в ближайшие дни.