Зачем Медведеву осетры

Осетры стали героями сегодняшнего дня. Именно на них обратил свое пристальное внимание президент Дмитрий Медведев. Во время своей поездки по Волге президент поручил чиновникам восстановить поголовье рыб и сам начал выполнять сове поручение – выпустил в реку сотню молодых рыб.

Что или кто мешает жить осетровым?

Дмитрий Медведев выпустил сотню молодых осетров. Это небольшие осетры, но уже не мальки им может быть 2-3 года. Половой зрелости осетр достигает к 14 годам – тогда же дает первую икру. То есть, чтобы оставить потомство этим рыбам надо выжить на Северном Каспии хотя бы в течение 11 лет. В том, что осетров выпустили в природу нет ничего уникального. Каждый год рыбные хозяйства астраханской области выпускают более миллиона мальков. Большую часть из них сразу съедают хищники, около 70% - и это официальная статистика, которая кстати непонятно откуда берется. Да есть каспийский НИИ рыбного хозяйства, ведется какая-то работа, но проследить за полутора миллионами мальков совершенно невозможно. Допустим, от хищников спасается 30%. За ними начинают охоту браконьеры.

Дельта Волги – самая большая в Европе – раскинулась на 20 тысяч квадратных километров. Это бесчисленные протоки, камыши и вода со всех сторон до горизонта. На территории размером с Израиль почти нет автомобильных дорог, зато у каждого взрослого мужчины своя лодка. Река - основа местной экономики. В поселках в низовьях Волги никакой работы просто нет. Естественно, тот, кто может купить мощные моторы, топливо - а за один выход в море моторы сжигают полторы тонны бензина - покупает и плывет, потому что надо обеспечивать семью. В сезон на Северном Каспии ежедневно выходят в море примерно три сотни браконьерских лодок. Их добыча – полтонны черной икры за сутки. За килограмм такого сырья перекупщик на берегу отдаст 18 тысяч рублей, на рынке икра продается уже за 22 тысячи, в Астрахани – за 25, в Москве – за минимум 50, в Европе – уже за 150. Правда, до Европы нужно довезти. Рыбакам это не под силу. Основная прибыль оседает у перекупщиков. Браконьеры рискуют жизнью за низкую цену. Работа это опасная - лодку может затереть во льдах или захлестнуть волной, и поэтому сейчас браконьерством занимаются в основном дагестанцы.

А занимался ли браконьерством губернатор Астраханской области Александр Жилкин?

Жилкин: У меня все потомственные рыбаки, безусловно, они вылавливали, в том числе и осетровых, их было очень много. Я помню себя, мне еще тогда было 20 лет, когда я приезжал даже в гости в село, учась в институте, я эту рыбу видел как обыкновенную тарашку, которая ловится на удочку вдоль набережной. Могу сказать, что я сам ловил, просто тогда было в порядке вещей, никто не продавал, а для себя. Конечно с большим риском, что тебя могут поймать, наказать, тогда законы были очень строгие. Можно было спокойно поставить в 12 часов небольшую сеточку на реке своей, напротив дома, в три часа поднять и поймать несколько рыбин осетровых. Ее просто много было.

В самой Астраханской области количество браконьеров последние годы идет на спад, но это не значит, что икру или тушу осетра сложно купить. Для этого нужно всего лишь поехать в соседний Дагестан.

Охраной природных биоресурсов в пограничной зоне Северного Каспия занимается с десяток контролирующих организаций. Полицейские подозревают пограничников в "крышевании" икорного бизнеса, пограничники заводят уголовные дела на полицейских. А нефтяные компании тем временем ведут добычу в акватории и осетра с каждым годом становится все меньше.

Андрей (сотрудник Астраханского ГУВД): На сегодняшний момент у нас в Астраханской области рыбные запасы практически исчерпаны. Скорее всего, рыбу губит не браконьерство, ее испокон веков добывали, ловили и будут ловить. В Каспийском море у нас сейчас открыто добывается нефть, происходят своеобразные выбросы, в виду чего губится, просто погибают стада сельди каспийской нашей, тюленей, также и осетр погибает пластами. Пластами плывет.

Мы обсудили эту тему с координатором программ WWF по устойчивому рыболовству Константином Згуровским.

Зыгарь: Как вы оцениваете такую свежую идею президента?

Згуровский: Вы знаете, ваш коллега очень хорошо нарисовал картину, достаточно полно. Я бы больше хотел остановиться на том, что на самом деле нужно сделать. Потому что, да, картина удручающая, и что меня всегда пугает в такой ситуации, это то, что я боюсь, после поручений президента, его а) либо замылят как многие поручения, либо б) кинутся с неизъяснимым рвением его выполнять и как всегда будут искать очень легкие пути. То есть, давайте, например, будем массово разводить осетра и выпускать его в природу.

Зыгарь: Выпускать его в разные реки, в Обь, в Енисей, в Москву?

Згуровский: Там они тоже есть, в принципе, только другие, но скажем, будем говорить о Волге. Ну, это как в том анекдоте получится: «Давайте посеем 100 га пшеницы - тля сожрала. В этом году 200 - тля сожрала. Давайте 1000, чтобы тля подавилась». Вот примерно также будут кормить браконьеров, чтобы они подавились. Это первое. Прежде всего, должна быть борьба с браконьерством, и не имитация, а настоящая. Для этого наш опыт антибраконьерской деятельности Всемирного фонда дикой природы показывает, что наиболее эффективно тогда это происходит, когда комплексные бригады, когда участвуют МВД, пограничники, Рыбвод или представители Агентства по рыболовству. Потому что в этом случае случаи коррупции гораздо больше затруднены. Второе, должна участвовать общественность. Есть данные, что на Каспии, когда участвуют общественные инспектора в рейдах, эффективность этих рейдов повышается где-то в 9 раз. Потому что люди неравнодушные, если они действительно находятся, то, соответственно, уже купить бригаду антибраконьерскую гораздо сложнее. Следующее, кроме того, что браконьерство и снижение воспроизводства, есть же много других факторов, влияющих на осетровых. Вы не забывайте, что Волга, она существенно преобразована человеческой деятельностью. Это и нефтяные вышки, нефтяные загрязнение, это и зарегулированный сток, гидроэлектростанции. Поэтому программа, если мы хотим действительно выполнить поручение президента, она должна быть комплексная. И к ее обсуждению обязательно должна быть привлечена общественность, и не только чиновники.

Макеева: Почему исчезла черная икра в мире? Я прочитала очень большую книжку, страшно вдохновилась и опрашивала экспертов тоже на эту тему. У меня сложилось такое впечатление, что проблемы основных две. Первая, что мы теряем реку Волга, и она будет потеряна для судоходства просто в ближайшие десятилетия, а не то, что там, про осетровых даже речи нет. И вторая, то, что осетр очень сложно вернуть к тому состоянию, в котором эта рыба была, ну скажем, хотя бы полвека назад. Потому что тогда осетры жили 80 лет, а сейчас они живут 20 лет. И виной тому пункт номер один, а также браконьерская хищническая охота на них. И все это продолжалось с момента того самого распада Союза, 20-летие которого будем отмечать через несколько дней буквально, потому что людям просто нечего было есть, у них не было возможности по-другому себе зарабатывать на жизнь. Бороться с браконьерством – прекрасно. Предлагают ли какие-то варианты, как еще зарабатывать? Люди привыкли этим жить, это их промысел, вот они там живут. Как можно что-то с этим сделать? Вообще, можно было бы объявить какой-то план…

Зыгарь: Это уже, мне кажется, характер естественного отбора приобрело.

Макеева: Вот. Не приобрело ли это необратимый характер, я бы сказала?

Зыгарь: В естественной борьбе между людьми и осетрами люди выиграли, осетры проиграли.

Макеева: Абсолютно, да.

Згуровский: Нет, осетр обречен был на поражение, потому что это древняя очень рыба с очень длительным циклом, как уже было сказано, и, естественно, что восстанавливать его и заниматься этим надо с ювелирной такой точностью. Но я бы не стал сейчас жалеть тех людей, которые заняты в этом промысле, потому что это уже многолетние клановые бригады, которые покупают…

Зыгарь: Мы уже просто относимся к ним как неизбежной беде, мне кажется.

Згуровский: Знаете, если в Иране рубят голову за браконьерство осетровых, то я думаю, что не всякий бы решился.

Макеева: Однако.

Згуровский: А там, кстати, немножко с осетрами полегче.

Зыгарь: Там, в естественной борьбе такой межвидовой осетры на полкорпуса вперед.

Згуровский: Да.

Макеева: Но там икра хуже.

Згуровский: Нет, кстати, икра ценится иранская на международном рынке гораздо больше. Тут еще какая проблема - есть сбыт. Если прекратится сбыт, умрет сам промысел. К сожалению, наши богатые люди, которые любят утром есть черную икру, вот он наверняка не оденет ворованный костюм, но он спокойно ест ту же самую ворованную икру у наших детей, у наших, так сказать, людей. Я сам вырос на Северном Кавказе, я помню еще ту ситуацию, когда бабушка намазывала мне булку черной икрой совершенно спокойно. Сейчас это уже невозможно. Это первое. И второе, торговать икрой опасно должно быть. Я буквально пару лет назад, мы ходили со скрытой камерой по московским магазинам, включая Елисеевский, и нам показывали любые сертификаты на эту черную икру, хотя я заведомо знал, что икра эта браконьерская, вплоть до сертификата СИТЕС, которой в принципе на внутреннем рынке не требуется. То есть, нарисовать могут любой сертификат.

Макеева: Это в каком году было?

Згуровский: Это пару лет назад мы ходили.

Макеева: Ничего себе. О чем тогда говорим? Тогда борьба с браконьерством…

Згуровский: Понимаете, если рынка не будет, если будет считаться это зазорным и если будет наказание именно за торговлю, и отслеживаемость будет существовать икры. Потому что, как уже говорилось, выдают эту икру за искусственно выращенную. На самом деле очень мало искусственно выращенной икры. Если вы просуммируете всю икру, которую продают как выращенную, а как уже говорилось, добывает каждая лодка по полторы-две тонны икры только, то, соответственно, получится, что в десятки сотни раз количество икры, присутствующей на рынке, больше, чем могут вырастить те заводы, которые существуют.

Макеева: Бороться с браконьерством можно…

Згуровский: Кроме всего прочего, они должны еще эту икру использовать для воспроизводства осетров, а не для продажи.

Зыгарь: У меня короткий вопрос на немножко другую тему. Скажите, а почему осетр так популярен вдруг у политтехнологов? Мне кажется, по популярности второе место после тигра, наверное, занимает. То у нас премьер-министр целует осетра, теперь президент так вот сеет их.