Встреча с Медведевым на журфаке глазами очевидца

Сегодня во второй раз за последние полгода президент встретился с молодыми журналистами. Прошлая встреча с журфаковцами прошла в октябре 2011 года и вызвала широкий резонанс: студенты жаловались, что их не пускали не только в аудиторию, но и в здание МГУ.

Что интересного произошло сегодня, узнаем у студентки журфака МГУ Маргариты Журавлевой.

Журавлева: Во-первых, стоит добавить, вот, в подводке говорится, что назвал «самыми чистыми выборами», кому-то послышалось, что «самыми честными выборами», что, в общем-то, одно и то же. Это что касается таких оговорок.

Кремер: Какая атмосфера вообще была? Что происходило в аудитории?

Журавлева: Это было похоже на встречи с разными известными людьми, которые у нас проходят иногда на факультете. Все было довольно спокойно, единственное, что больше охраны, но не было никакого особенного трепета, волнения, неожиданностей каких-то. Все было так, как должно было быть в октябре, если бы нас заранее предупредили тогда, что состоится эта встреча, если бы была встреча со студентами.

Кремер: Я так понимаю, что тем, кто больше всего был обижен на встречу, которая не состоялась в октябре, например, Вере Кичановой, так и не удалось задать вопрос?

Журавлева: Я думаю, что пока что, или до сих пор еще Медведев не знает в лицо Веру Кичанову, поэтому он не попросил ее задать вопрос, потому что он сам выбирал по рукам, глядя в глаза, выбирал, кто задаст ему вопрос. Иногда люди говорили вслух: «Я хочу спросить про Грузию», «Я хочу спросить про отношения с Америкой»…

Кремер: Что Медведев сказал про Грузию?

Журавлева: Про Грузию он сказал, что, действительно, он готов к восстановлению отношений, есть только один человек, с которым он не готов общаться по вопросу Грузии. Не назвал кто, но всем, в общем, понятно.

Кремер: Правда ли что как-то студенты не очень корректно вели себя по отношению друг к другу и вырывали микрофон, толкались, боролись за право задать вопрос, как настоящие журналисты, собственно?

Журавлева: Но мне кажется, для кого-то это были, скорее, эмоции. Если ты говоришь про ту ситуацию с девушкой и вопросом про дальнейшие планы Медведева, то просто через нее передавали микрофон, а она воспользовалась ситуацией. Кто-то может оценивать это как некорректное поведение, но, по-моему, это было достаточно корректно, она еще пошутила, что «я живу в стране, где все не очень легитимно, поэтому я себя не очень легитимно веду».

Кремер: На какой вопрос, как тебе кажется, Медведеву было неудобнее всего отвечать?

Журавлева: Не знаю, мне кажется, что не было вопросов… Сейчас, после всех событий последних, не существует вопросов неудобных. Власть осознает, что необходимо отвечать на все вопросы, которые существуют, то есть, нельзя проигнорировать вопрос. Соответственно, девушка, одна из студенток спросила, знает ли он о деле Таисии Осиповой. Она начала вопрос просто: знает ли он об этом деле, да или нет? Он сказал, что да, он что-то слышал, не уверен, и готов это обсудить. Дальше она рассказала ему в подробностях.

Кремер: То есть, было ощущение, что он теперь разберется, и что он дал обещание разобраться в деле Таисии Осиповой?

Журавлева: Было ощущение, что он и так об этом слышал, но возможно, что у него скапливалось такое количество дел, что, безусловно, такое важное дело он просто не может смотреть в первую очередь.

Кремер: У тебя появилось к нему какое-то сочувствие после этой встречи?